— А мы сумеем заставить агентство работать? — озабоченно спросила она Карлу. — Знаешь сколько новых компаний терпит крах в первый же год после открытия? Кажется, пятьдесят процентов.

— Семьдесят пять, так будет точнее.

— О, статистика обнадеживающая, ничего не скажешь.

— Нужно реально смотреть на вещи, — пожала плечами Карла.

— И мы ведь будем заниматься тем, во что сами верим.

Весь первый месяц после этого памятного разговора подруги обсуждали будущее агентство, стараясь не упустить ни единой мелочи. Потом принялись потихоньку закладывать фундамент: договариваться с банками, советоваться с консультантами, составлять бизнес-план. Довольно быстро выяснилось, что никто не спешит ссудить их деньгами, но, как правильно сказала Карла, достаточно было найти лишь одного инвестора, который поверил бы в них и захотел помочь.

А потом, через два месяца, Иззи Силвер встретила свою любовь.

Любовь явилась ей в образе Джо Хансена и начисто стерла из ее памяти все остальное. Карла продолжала вести с ней разговоры об агентстве, но Иззи уже не испытывала прежнего воодушевления, потому что в ее сердце воцарился Джо, заполнив собой все ее мысли без остатка.

Любовь налетела неожиданно, как тайфун, повергнув в изумление прежде всего саму Иззи.

— Если дело у нас выгорит, нам больше не придется тащить на себе этот проклятый «Перфект», — радостно тараторила Карла накануне командировки Иззи в Нью-Мексико. — Ты только представь себе, мы с тобой будем боссами… а заодно и букерами, секретаршами и бухгалтерами. Вполне возможно, по ночам нам самим придется мыть полы в туалете, но нас ведь это не остановит, верно? Зато никто нас больше не заставит нянчиться с младенцами на фотосъемках, вот так-то.

— Да, — рассеянно кивнула Иззи. Ей было решительно наплевать на фотосъемки с участием младенцев, она чувствовали себя бесконечно несчастной, оттого что улетала в Нью-Мексико и расставалась с Джо.

— Каталожные съемки — дрянное занятие, хуже не бывает. — Карла сочувственно вздохнула.

«Она права, — подумала Иззи. — Что за радость торчать на солнце в Нью-Мексико, издыхать от жары и блюсти интересы: «Перфекта», присматривая за девчонкой-моделью?»

Съемки для каталогов действительно были хуже всего. Долгие изнурительные часы перед камерой, бесконечная смена одежды и постоянная бешеная гонка. Модель даже не успевала войти в образ. То ли дело журнальная съемка. Там шесть смен нарядов запросто могут занять целый съемочный день. На каталожной съемке их отщелкают за одну утреннюю фотосессию. Только высокопрофессиональные модели выдерживают подобный темп. Молчаливая скуластая девочка с неподвижным взглядом как раз и была одной из них.

За утро Тония успела сняться всеми нарядах, один шикарнее другого, и каждый раз сосредоточенное, настороженное выражение ее лица сменялось лучезарной улыбкой «милой девушки, живущей по соседству», типичной молодой американец, И лишь когда в съемках наступил перерыв и Тонии больше не нужно было позировать перед камерой, опытная модель снова превратилась в девочку-подростка, неправдоподобно юную, почти ребенка.

В обеденный перерыв фотограф и два его старших ассистента пили кофе и жадно заглатывали принесенную с собой еду, расположившись на террасе. Еще два ассистента усердно трудились — перетаскивали светоотражатели и устанавливали большие лампы. Им не положено было отвлекаться на обед.

Парикмахеры и гримеры расселись во дворе, подставив солнцу загорелые ноги с тщательно ухоженными ступнями, и принялись с удовольствием перемывать косточки общим знакомым.

— Она утверждает, что никогда не прибегала к косметическим операциям. Черта с два! Врет и не краснеет. Да еще одна подтяжка век, и она сможет видеть даже то, что творится у нее за спиной. А всякий там ботокс-шмотокс? Она и раньше-то не слишком часто улыбалась, а теперь вообще точь-в-точь восковая кукла.

— Восковая? Как бы не так. Воск мягкий, податливый, в руках так и тает, а она?

— Ну ты и отмочила! — Женщина из гигантского отдела маркетинга «Зест» громко разговаривала по телефону с кем-то из коллег. — Полный восторг. Все идет как надо. Остаток дня проведем на ранчо, здесь великолепное освещение. Айван говорит, до шести можно смело снимать. А завтра отправимся в индейский поселок…

Тихонько зажужжал сотовый телефон, и Иззи принялась рыться в огромной сумке. Ей всегда нравились большие сумки, где легко умещались органайзер, косметичка, комнатные туфли, жевательная резинка, несколько шоколадок «Херши» (на всякий случай), бутылка воды и флакон любимых духов «Аква ди Парма». Впрочем, вместительная сумка не раз ее подводила: Иззи случалось с победным видом выхватить из кучи всякого барахла ежедневную прокладку вместо бумаги для записей. Удивительно, как этим чертовым прокладкам удавалось выскользнуть из упаковки и приклеиться к чему-нибудь совершенно неподходящему. Если бы они так же прочно приклеивались к трусикам, как к содержимому сумки, цены бы им не было.

— Ну как дела? — поинтересовалась Карла. Ее голос по телефону звучал так отчетливо, будто она сидела в соседней комнате, а не за тысячи миль от Нью-Мексико, в офисе на Манхэттене.

— Все идет отлично, — заверила ее Иззи. — Пока никто ни с кем не сцепился и не грозится уехать, послав всех к черту, а съемка проходит вполне успешно.

— Признавайся, чем ты их околдовала, чтобы все прошло гладко? — хихикнула Карла. — Сварганила волшебное зелье?

— Котелок у меня с собой, в сумке. А глаз тритона и кровь невинной девственницы я припасла заранее.

— Весьма предусмотрительно с твоей стороны. Когда рядом Айван Мейснер, кровь девственницы достать практически нереально.

Айван Мейснер проводил съемку для каталога «Зест», и слава о нем бежала далеко впереди него. Мейснер был гениальным фотографом; «Дабл-ю мэгэзин» и «Вог» с давних пор грызлись, желая переманить его к себе, но фея гениальности, взмахнувшая когда-то над ним своей волшебной палочкой, не потрудилась изменить его характер или наделить его хотя бы капелькой ума. Достаточно было посмотреть, как он лениво поглаживает свой длиннющий объектив при виде молоденькой модели, и сразу становилось ясно: этот самоуверенный молодчик считает себя непревзойденным виртуозом, одинаково искусным и в постели, и с «Хассельбладом» в руках.

— Он определенно положил глаз на Тонию. — заметила Иззи, — но можешь не волноваться. Я собираюсь осадить этого жеребца.

— Попроси кого-нибудь это заснять, — взмолилась Карла. — Хотела бы я взглянуть на Айвана, когда ты выбьешь из него дух. Телевизионщики из «Хард копи»[2]ухватились бы за такой сюжет.

Иззи рассмеялась. Карла, одна из немногих, знала о том, что к четырнадцати годам девчонка Силвер завоевала в Тамарине репутацию отменной драчуньи своим знаменитым сокрушительным ударом правой. Иззи мало кому рассказывала о своих бойцовских подвигах, умение драться было ее козырной картой, припрятанной в рукаве. Иногда жестокость — единственный способ выжить. Когда дело доходит до драки в исписанных граффити трущобах, приходится прибегать к силе.