Нарочно склонил взгляд на рубашку незнакомки: белая и строгая, а расстегнутая верхняя пуговица, игриво намекала на эротичность. Будоражила фантазию и возбуждала.

Я не мог переключиться, не мог остыть, она казалась мне слишком сладкой.

— Сколько она проиграла? — потрясенно выдохнула и шагнула вглубь комнаты, с ужасом глядя на забившуюся в страхе Ляльку.

Горькая нотация пощипывала на языке, не терпелось выкрикнуть обличительные слова, что Лялька сама виновата и её тощая задница, умеющая находить приключения на ровном месте. Но недремлющая совесть при виде заплаканных глаз, стремительно заткнула язвительность.

— Сколько? — хрипло повторила вопрос, страшась услышать сумму. В кошельке без того было пусто, также как в голове Ляли.

Парень промолчал, но взгляд от меня не отвёл. Смотрел пристально и в его странных льдистых глазах сверкнула усмешка, из-за которой внутри меня полыхнуло обжигающим холодом.

Он был высок, физически развит и несмотря на хорошее первое впечатление, которым парень в первые минуты даже успел расположить меня, я почувствовала угрозу.

Какая-то неконтролируемая паника сковала тело, пробежавшись мурашками по коже. Я проследила за хищным прищуром, с которым парень практически раздевал меня. Медленно проникая под ткань рубашки, необузданно фантазируя и пока ещё лишь зрительно лаская меня.

Я боялась представить, что мог натворить этот тип, не придя я на помощь Ляле.

Парень нарочито небрежно заложил руки в карманы, сделал шаг навстречу. Помедлил, будто выбирал кому же из нас отдать предпочтение. В горле тут же болезненно пересохло.

— Десять косарей.

Непривычно раздражающе прозвучал мужской голос, который вовсе не был мне противен на слух, а очень даже приятен. Я смотрела на нахала, слушала его голос и ловила когнитивный диссонанс.

Вся внешняя составляющая никак не вязалась с тем, что творил этот человек. Аморальный урод нарочно прятал себя под личиной умника в очках и с соблазнительной улыбкой, что время от времени растягивала полноватые губы.

— Оставьте мне свой номер телефона, номер карты или электронного кошелька. Я переведу…

— Смешная, — издевательский смех прокатился по комнате, а мне даже дышать стало сложнее, деля воздух с законченным циником. — Может ещё домой вас всех отвезти, по очереди?

Он снова сделал шаг навстречу. Теперь уже более размашистый, импульсивный.

Я же, испугавшись, рефлекторно отступила назад.

— Деньги есть — плати. Нет — вали.

Голос с легкой хрипотцой полоснул по натянутым нервам. Сказал это все как бы играя, дразня, и этим только выбешивая еще сильнее.

— Ляля пойдёт со мной. Точка.

От адреналина, который в переизбытке гулял по крови, я бойко дернулась в сторону. Оставалось лишь протянуть руку и рвануть на себя подскочившую с места сестру.

Не вышло. Парень ловко пресёк мой порыв.

— Нет!

Он меня удержал, но я очень нервно попыталась выдернуть руку. Во внезапной тишине отчётливо послышался щелчок сустава и болезненность разлилась от запястья до самых кончиков пальцев.

Я едва не сорвалась на маты, но парень вдруг выпустил мою руку из крепкого захвата. Сильно удивив, дезориентировав внезапным освобождением. Но тут же сгреб в охапку. Напряженные ладони лежали на талии, словно стальные тиски — жали и давили, а бешеная энергетика, исходящая от парня сбивала с ног.

От него пахло опасностью, дикой сексуальностью и самоуверенностью, прошибающей, дерзкой, превращающей меня в безвольного человека.

— Можешь поменяться местами с Мальвинкой, — он перешёл на шёпот, такой убийственно сладкий, томный, что я начала проваливаться в зыбкую суть его предложения.

— Отпусти, — бесцеремонно перешла на ты, вновь наткнувшись на ледяной взгляд. — Отпусти.

Я крикнула довольно-таки громко, тем самым надеясь привлечь внимание. Вот только проблема заключалась в том, что помощи в этом притоне ждать мне было неоткуда.

— Она твоя сестра, правильно я понимаю?

Дождавшись утвердительного кивка, он без зазрения совести оттеснил меня к стене. Напряженной спиной и сведенными лопатками, удар ощутился острее. И если я не была бы в плену мужских рук, то осела бы на пол от неожиданности.

— Твой прямой долг — заботиться о ней. И если она села играть в карты не имея нала на руках, её долг автоматически становится твоим. Ты же пришла сюда ради неё. Старшая заботливая сестра примчалась, чтобы всё разрулить.

Психологический приём путем давления на совесть и жизненные принципы имел успех.

— Так разруливай, — на этих словах он внезапно склонился к моей шее, жадно и с шумом потянул аромат духов, заставив ошарашенно застыть.

Колено парня плавно, абсолютно без грубости, вклинилось между моих ног. Сквозь тонкие колготки и грубую джинсовую ткань, я ощущала жар, исходящий от тела, которое бессовестно прижималось ко мне.

— Каждая наша встреча — минус определённая сумма с долга.

— Я не эскортница, — вспыхнула как спичка, когда колено достигло цели, пробно потерлось о нижнее бельё, вызвав во мне нарастающее возбуждение. А после увеличив нажив и моё томительное желание. Похотливый блеск в голубых глазах отчаянно конкурировал с моими грязными мыслишками, которые вдруг зашевелились в голове. Я впервые позволяла с собой такое проделывать незнакомцу, да ещё и в присутствии младшей сестры.

— Ну а я не спонсор детских и юношеских игр в Секу, — он приостановил пытку, убрал ногу и также внезапно отстранился. — Попадись вам серьёзные авторитетные дяди, давно на счётчик бы посадили или по кругу пустили.

И хотя теперь засранец держал между нами дистанцию, мне до сих пор было жарко. Сухо во рту, но слишком влажно в других местах.

— Встречи без домогательств и секса, — зачем-то согласилась на авантюру, успокоив себя оправданием, что деньги всё равно неоткуда было взять.

— Если только ты сама выдержишь встречи со мной на сухом пайке. Арчи, — представился парень и решительно впился поцелуем.

Меня редко влекло к кому-то конкретному, был определённый типаж и не более. Лишь смазливость и раскрепощённость играли важную роль в выборе девушек. Чаще всего я хотел просто секса, физики, которую необязательно иметь с постоянной партнершей, тем более с затратами денежных средств и моральных сил. Вниманием я никогда не был обделен, а уж кто мне отдаётся, вообще лишняя информация. Секс хороший — можно повторить, нет — всем спасибо, все свободны.

Но с этой девчонкой, словно что-то щелкнуло в голове, перестроилось, перекроилось и перестало вмещаться в обычную систему.

Нагло отвоеванный поцелуй показался слаще тех, что мне отдавали добровольно, а дрожь пальчиков, которыми она цеплялась за мои плечи, заводила сильнее самых развратных касаний других частей тела.