поначалу казалось лишь мелкой неприятностью, этаким безопасным дорожным приключением, пока из-за угла стоявшей вдоль дороги хрущевки не появилась компания наших сверстников, лузгающих семечки и пускающих клубы табачного дыма. Проблема заключалась в том, что местные пацаны всегда были враждебно настроены к ребятам из центральных микрорайонов, куда нередко совершали вылазки, заканчивающиеся избиениями или массовыми драками. Поэтому нам троим, облаченным в шутовские костюмы мушкетера, пирата и веселого гнома, с несмытым гримом в виде подрисованных усов, шрамов и нарумяненных щек, появляться на их территории было, мягко говоря, нежелательно. Пока стая гогочущих аборигенов медленно приближалась к остановке, я успел мысленно попрощаться с жизнью и послать тысячу проклятий самому себе и одноклассникам за нашу дурацкую затею с катанием по городу. Пират все это время пребывал в ступоре, поэтому не проронил ни слова, а веселый гном то и дело порывался куда-то побежать, но сам только нервно дергался, оставаясь на месте, поскольку было ясно, что незаметно удрать оттуда уже вряд ли удастся. Свирепая расправа казалась неизбежной, однако, когда компания пацанов приблизилась к остановке на расстояние футбольного пенальти и стали отчетливо различимы отдельные слова из их «базара», со стороны дворов раздался протяжный свист, после чего вся ватага резко развернулась, а затем быстро засеменила в обратном направлении, так нас и не заметив среди ожидающих автобус людей. Вскоре прибыл грязно-желтый «лиаз» с цифрой двадцать два над лобовым стеклом, и лишь оказавшись в его прогретом салоне, мы стали понемногу успокаиваться, весь обратный путь благодаря фортуну за свое фантастическое избавление.

Мне принесли горячий кофе с румяной булочкой на десертной тарелке, отчего я вновь вернулся в настоящее. Как выяснилось, за время моих блужданий по лабиринтам памяти, в заведении появился еще один посетитель. Грузный мужчина примерно моего возраста сидел за соседним столиком, видимо, ожидая свой заказ. Его лицо, а вернее косоватые глаза, мне показались знакомыми. С минуту я исподволь наблюдал за новым посетителем, помешивая свой кофе, а потом меня словно осенило: «Ведь это Витек Косой, только порядком раздобревший, ну и, само собой разумеется, постаревший!». С Витей Панкратовым, которого жестокосердные дети по понятным причинам прозвали Косой, я впервые встретился на дне рождения у Виталика. Мой друг пригласил его к себе на двенадцатилетие, поскольку они тогда были соседями по лестничной площадке, хотя учились в разных школах. Там мы с ним и познакомились, став впоследствии добрыми приятелями, правда обычно виделись только в Виталькином дворе.

Ошибиться я точно не мог — за соседним столиком восседал некогда щупленький и малость застенчивый Витек, наш общий с Виталиком дружбан. Как по мне — встретить знакомого человека через десятилетия, в течение которых с ним не поддерживалась связь посредством старой доброй переписки или современного виртуального общения, удовольствие так себе. В подобных случаях чаще всего приходиться с глуповатой улыбкой на лице выдавливать из себя шаблонные фразы о здоровье, детях, личной жизни, не забывая с тем же энтузиазмом самому проявлять живой интерес к уже давно чужому тебе человеку, неприятно поражаясь при этом вполне естественному изменению его внешнего облика. Но, видимо, сам факт пребывания в городе из моих снов об ушедшей поре волшебным образом избавил меня от въевшейся с годами привычки по возможности избегать такого общения, а потому в следующий момент я подсел к нему за столик со словами стандартного приветствия:

— Ну, здравствуй, Витя!

Выдержать долгий испытующий взгляд бывает нелегко, а когда оказываешься под прицелом косящих глаз и подавно. Тем не менее я смог сохранить невозмутимость, после чего оказался в дружеских объятиях Витька, подавшегося ко мне через столик.

— А я поначалу не мог понять, что за наглец уселся напротив, когда столько свободных мест! Любой растеряется в такой ситуации! — громогласно восклицал он, словно находился у себя на кухне. — Давай, рассказывай, как жизнь! А то смотался после окончания школы и не слуху не духу! Виталик как-то заикался о ваших контактах в соцсетях, но никаких подробностей не раскрыл.

Понимая, что лучше сразу удовлетворить такого рода любопытство, я постарался нарисовать подробную картину своего существования, начиная с того дня, в котором скорый поезд унес юношу под моими именем и фамилией из этих мест. Во время моего рассказа ему успели подать чашку чая, хотя в целом он длился недолго, поскольку я описывал лишь внешнюю сторону своей жизни, события которой вряд ли отличались особой оригинальностью, поэтому без труда умещались в короткие фразы. А вот передать словами свою постоянную внутреннюю трансформацию, к сожалению или счастью, не представлялось возможным, во всяком случае для меня, вследствие чего я не мог отделаться от ощущения, что говорю о постороннем человеке. В свою очередь Виктор поведал по большому счету схожую, ничем не примечательную историю собственного бытия, списывая каждый жизненный промах на козни каких-то зловредных людей и частенько скатываясь в философское мудрствование. Гримаса раздражения вместе с кривой усмешкой практически не сходили с лица когда-то улыбчивого паренька, жадно глотающего аккуратно подклеенные книжки в жанре научной-фантастики об увлекательном и справедливом мире недалекого будущего.

— Постой, а где ты остановился? — вдруг поинтересовался он, словно опомнившись.

— Сначала собирался в гостинице, но Виталик — добрая душа, приютил у себя. — ответил я. — Он не хотел сегодня на работу идти, но вызвали, а потому мне сам Бог велел пройтись по знакомым местам. К тому же его подруга Настя пришла… Зачем мне ей глаза мозолить? Нагуляюсь и вернусь вечерком, когда хозяин будет дома. Или давай вместе к нему завалимся немного попозже. Надеюсь, он против не будет.

Вместо ответа Виктор внимательно посмотрел на меня, скосив глаза сильнее обычного, и только после длинной паузы сам задал вопрос:

— Какая подруга Настя?

— Он и от тебя скрыл, что уже как год в близких отношениях с женщиной значительно моложе себя по имени Анастасия? — удивился я. — Но это невозможно! В маленьком городке все про всех знают, тем более ты с ним иногда видишься…

— Она о себе что-нибудь рассказывала? — перебил меня Виктор.

— Да не особо, хотя болтала много, — замялся я, а затем вспомнил содержание нашей с ней беседы за чашкой чая: — Ах, да! Работает в почтовом отделении.

— Ерунда какая-то, — буркнул он, после чего молча достал из кармана телефон и принялся сосредоточенно тыкать в него указательным пальцем.

Спустя пару минут Витек издал нечленораздельное «угу», после чего выставил вперед руку с телефоном, во весь экран которого красовалась фотография Насти.

— Да, это она, — сразу подтвердил я.

— Точно уверен? — тоном следователя спросил Виктор, внимательно следя за моей реакцией.

— Однозначно! — отозвался