Однако моему приятелю явно было не до шуток. Его живое мясистое лицо будто окаменело, на скулах взбугрились желваки, а немигающие глаза застыли в жутковатом косом взгляде.

— Не знаю, как произошла такая путаница, но этой женщины нет в живых уже более полугода, — наконец произнес он, словно выдавливая из себя каждое слово. — Да, звали ее Анастасия, и она в самом деле работала на почте. Могу также подтвердить, что наш Виталик с ней замутил роман примерно год назад. Вот только спустя несколько месяцев она заболела атипичной пневмонией или заразилась ковидом — точно не знаю, но выкарабкаться, к сожалению, не смогла. Летальный исход. Виталик тоже тяжело хворал, но, слава Богу, выздоровел.

Прежде чем до конца осознать услышанное, я вспомнил, как прошлой весной Виталик писал в сообщениях о своей высокой температуре и кашле, после чего пропал из мессенджера аж до лета, лишь дежурные утренние открытки продолжал слать регулярно.

— Но я только сегодня беседовал с Настей, сидя с ней за одним столом, как сейчас сижу с тобой! — вырвалось у меня взволнованное восклицание.

Вместо ответа Виктор, не сводящий с меня пристального взгляда, который становилось все труднее выдержать, положил передо мной свой телефон. Чувствуя себя без вины виноватым и окончательно сбитым с толку, я еще раз посмотрел на уже уменьшенную фотографию Анастасии, под которой столбцом размещались комментарии с соболезнованиями.

— Публикация от двадцать пятого апреля прошлого года на странице городского портала, — сухо сообщил Виктор, возвращая свой телефон.

Мне стало совсем непонятно, как следует реагировать. Если продолжать настаивать на том, что мой разговор с Настей имел место быть, то уподобишься полностью сбрендившему типу либо отъявленному лжецу. Перестать говорить на эту тему, каким-либо образом взять свои слова назад, а тем более попробовать перевести все в шутку и вовсе было невозможно. В итоге посидев еще немного в давящем безмолвии напротив умолкшего Витька, я сообщил ему, что мне пора идти, после чего протянул руку, которую он вяло пожал без лишних раздумий и вопросов. Оставив купюру возле нетронутых кофе с булочкой, я облачился в пуховик, натянул шапку и, толкнув входную дверь с дурацкими колокольчиками, вышел из душной забегаловки на морозный проспект.

«Ведь знал же, что истории оставшихся в маленьких городках обычно схожи, тривиальны и хороши только в качестве снотворного, подобно скучной литературе. Знал прекрасно, но все равно подсел за столик к Косому! — корил я себя, ускоряя от негодования шаг.

— В итоге пришлось не только выслушивать его банальщину, лишь из уважения изображая заинтересованность, но и попасть в глупейшее положение с этой загадочной Настей. К сожалению, талант находить неприятности так и не удалось пропить вопреки многолетним усердиям».

В самом центре города проспект пересекала небольшая тихая улочка, по которой ранее ребята проводили свои неформальные велогонки. Раздраженный неприятным завершением разговора с Виктором, я упустил из вида, что хорошо знакомый пешеходный переход теперь стал регулируемым, и повинуясь сформировавшейся много лет назад привычке, продолжил без остановки идти по расчищенной зебре, хотя на светофоре горел запрещающий красный сигнал. Оказавшись на проезжей части, я успел сделать только пару шагов, сразу после чего, вздрогнув от истошного воя клаксона, инстинктивно отпрянул назад к тротуару, потерял равновесие и грохнулся возле бордюра. Ко мне тут же подскочил оказавшийся рядом молоденький паренек, и пока я с его помощью поднимался на ноги, успел краем глаза заметить быстро удаляющуюся вереницу украшенных разноцветными лентами легковушек с белым свадебным лимузином впереди.

— Что же вы на красный дорогу переходите? — с вежливой укоризной спросил юноша и, не дожидаясь ответа, добавил: — Сегодня пятница, вот они и носятся к «Мосту влюбленных».

Я поблагодарил паренька, сразу поняв, что он имеет ввиду дугообразный мост для пеших прогулок над старым прудом, оставшийся в моей памяти безымянным. Зимой горожане о нем забывали, зато с наступлением тепла желающих неспешно фланировать от берега до берега становилось хоть отбавляй. Со временем, как выяснилось, мост обрел название и стал популярен круглый год.

Между тем короткий январский день понемногу угасал. Морозное солнце спряталось за строения западной части города, и лишь отдельные багряные лучи пробивались между домами. Гулять мне совсем расхотелось, поэтому я решил возвращаться обратно, надеясь, что к моему приходу Виталик окажется дома. При мысли о его подруге перед глазами всплыла фотография Анастасии с городского портала и тут же на память пришла сказанная ею фраза: «Куда больше вероятность угодить под колеса свадебного кортежа». Я еще раз взглянул на пешеходный переход, где меня чуть не сбил несущийся к «Мосту влюбленных» белый лимузин с молодоженами, и застыл как вкопанный. «Чертовщина какая-то или простое совпадение? — мелькнуло в моей голове. — Не слишком ли много загадок для одного дня? Похоже, пребывание здесь, среди призраков прошлого, сопряжено с риском для психики».

Назад я пошел не проспектом, а коротким путем через дворы, о чем вскоре пожалел, поскольку знакомые тропы теперь перегораживали втиснутые между ветхими пятиэтажками новостройки, заборы автостоянок, парковочные ограждения и полосатые шлагбаумы. По мере приближения к дому Виталика во мне нарастала смутная тревога из-за мыслей о разномастных мошенницах и воровках, одну из которых я вполне мог оставить в квартире приятеля, уходя на прогулку. Голос рассудка пытался меня успокоить, приводя в качестве аргумента факт прекрасной информированности Анастасии о моей скромной персоне, однако он растерянно смолкал, когда вспоминалось сказанное про нее Витьком.

Обуреваемый смутными предчувствиями и нелепыми догадками, я перестал обращать внимание на окружающий городской пейзаж, ради которого решил прогуляться, и не заметил, как оказался у входной двери в жилище своего друга детства. Оставалось только открыть ее оставленным мне ключом.

— Нагулялся? Давай, проходи! Сейчас для согрева выпьем и хорошенько закусим! — крикнул Виталик с кухни, заметив меня в прихожей.

Раздеваясь и разуваясь возле вешалки, я обратил внимание на отсутствие женской одежды, после чего прошел в кухню, где увидел на столе сыр, колбасу, хлеб, какие-то консервы, а также бутылку хорошей водки. Очевидно, возвращающийся с работы хозяин в отличие от своего гостя не забыл заглянуть в магазин. Мне стало стыдно.

— Черт возьми, столько шлялся, а приперся с пустыми руками. Вот же идиот! — раздосадовано бросил я.

— Ерунда, завтра затаришься, — шутливо сказал стоявший у плиты Виталик, добавив: — Главное, посуду помыл.

Его последние слова заставили меня невольно замереть, поскольку перед тем, как мне пойти гулять, на кухне хозяйничала Настя, а я к грязным тарелкам с чашками даже не притронулся. По какой-то необъяснимой причине мне не хотелось первым заикаться