— Нет! Не позволю делать из себя дуру. Я должна знать правду, и узнаю ее.

— Каким же это образом? Следить будешь? — Ритка недоверчиво смотрит на меня, удивлена такой решительности.

— Если потребуется, буду! Не сама, а детективное агентство. — Услышав это, Рита широко распахивает глаза от удивления. — Сегодня пол ночи смотрела сайты, нашла профессионалов, сегодня свяжусь с ними.

— Хм, рисковая ты женщина. — Рита снова наливает чай и делает глоток. — Не торопись с выводами и с исполнителями. Кстати, могу помочь…

— С чем?

— Со специалистом по слежке.

Теперь пришла моя очередь изумленно таращиться смотреть на подругу. Хотя к нам приходит столько обеспеченных людей, немудрено, что у нее есть связи в самых разных кругах. Рита лезет в свою необъятную сумку и долго копошится там. Наконец протягивает мне черную визитку, где указаны только имя и телефон. А еще вензель с претензией на элитарность в виде льва с короной.

— Это кто? — недоуменно кручу визитку в руках.

— Наш клиент, ты ему помогала интерьерную живопись подбирать. Лев Александрович, помнишь?

— Лев, который хотел, чтобы у него в спальне над кроватью висели картины с оленями? О да, помню! — я усмехаюсь, — такой своеобразный заказчик не забудется. Любитель охоты, если я правильно помню.

— Да, а еще он специалист по частным расследованиям. Зачем платить непонятным людям? Лев все сделает в лучшем виде, — Рита поджимает губы, — Лена, подумай еще раз. Пути назад не будет!

Я поглаживаю пальцем вензель визитки. Если это будет охота со львом на неверного супруга, так тому и быть!

8. Вопрос

Чем бы я не занималась сегодня, взгляд то и дело падает на черный кусок картона, украшенный вензелем. Несколько раз я порывалась позвонить, но каждый раз испуганно отдергиваю руку от телефона, будто он раскален.

Мне страшно! Из головы не идут Риткины слова. Что я буду делать, когда узнаю? Может быть, действительно, сделать вид, что я ничего не замечаю? Погуляет и вернется. Она права, многие так живут.

Многие, но не я! Не смогу так, мысль о возможном предательстве горьким ядом разъедает душу. Лучше знать, что происходит, чем жить в придуманном ванильном мире. Я еще молода, красива и полна сил, я еще могу что-то изменить. Лучше решиться на разрыв, чем закрывать глаза на измены и жить с неверным мужем, каждую секунду гадая, где он сейчас и с кем. Неизвестность — хуже смерти.

Чтобы успокоится, смотрю на репродукцию Шагала, но там, где еще недавно видела чувственную гармонию, теперь наблюдаю откровенную мазню.

Раздраженно отворачиваюсь. Да что это со мной? В моей профессии нельзя без доверчивости и искренности. Современное искусство — это эмоция, для которой не обязательно нужны цвет или форма. Эмоция читается душой, не глазами. А моя душа, видимо, больна.

Перебираю бумаги на столе — заявки от художников, планы экспозиций, каталоги, графики выставок… Как это все бездарно, бесполезно, глупо! Чертов Марк, даже в любимой работе не могу найти отдушину. Что мне делать? Со злостью бью кулачком по столу, бумаги летят вниз, но черная визитка, прижатая ноутбуком, остается на месте. Так и гипнотизирует меня…

Что я теряю, если позвоню? Хотя бы узнаю, сколько это стоит. Хорошо, что Рита дала контакт. Я даже знакомому — нашему клиенту, не могу довериться, что бы я делала с целым агентством?

Оттягивать больше невозможно. Скоро возвращаться домой, а я еще не знаю, как вести себя, как смотреть на мужа, каким тоном разговаривать… Может быть разговор с частным детективом мне поможет?

Я смутно помню Льва Александровича, наше общение происходило, в основном, по телефону. Высокий представительный мужчина, очень энергичный и дерзкий. Даже странно, что он сыщик — слишком яркий и заметный. Никогда не забуду, как он грубовато требовал подобрать холст «побогаче» под обои с греческим меандром и гипсовым розеткам в виде звериных голов. Миллионы моих нервных клеток умерли, пока уговорила этого сноба присмотреться к картине одного талантливого художника. Он-то настаивал, что в его спальне органично будет смотреться картина с оленями в духе бабушкиных плюшевых ковров…

Ну что ж, я хотя бы знаю, чего от него ожидать.

Выдыхаю и набираю номер.

— Здравствуйте Елена Петровна, — отвечает знакомый баритон с легкой хрипотцой. Приятно, он меня помнит.

— Лев Александрович, здравствуйте, я от Маргариты Львовны… То есть я сама от себя, но она вас рекомендовала…

— Любопытно. И в качестве кого она меня рекомендовала? — протяжно интересуется Лев Александрович.

«Уж явно не в качестве дизайнера интерьера», — хочется сказать, но деликатно пытаюсь вывести разговор в нужное русло.

— Дело в том, что у меня с мужем возникли проблемы и нужна ваша помощь…

— Елена Петровна, я польщен, — чуть ли не мурлыкает Лев Александрович, — и восхищен вашей откровенностью. Вы очень привлекательная женщина, но это будет некорректно по отношению к вашему супругу.

— Я заплачу за работу и возьму на себя накладные расходы.

— Вообще-то женщины мне не платят за такие услуги, но ваше предложение меня заинтересовало…

До меня доходит скрытый смысл нашей беседы, я вспыхиваю и бросаю трубку.

Какой ужас, до чего неловко и глупо вышло! Черт возьми, Рита! Кого ты мне подсунула? Это не лев, а наглый похотливый кот.

Звонит телефон, Лев Александрович явно жаждет продолжения похабного разговорчика. Стыдно безумно, но бегать от него, как девочка, еще хуже. Чувствуя, как полыхают уши, рискую ответить ему и закончить этот тягостный позор:

— Да, слушаю! Что вам нужно? — ледяным тоном интересуюсь я.

— Простите, Елена Петровна, — голос тот же, но бодрый и без томной вальяжности. — Не мог удержаться, чтобы не подшутить. Вы так трогательно смущались… Давайте, начнем сначала нашу увлекательную беседу.

Я молчу, не знаю, что сказать. Проклинаю себя за то, что решила послушать Ритку, да и сама идея с детективом кажется сейчас на редкость идиотской.

— Вы говорили, что с мужем возникли проблемы. Могу я узнать, что случилось?

— Лев Александрович, ничего не случилось. Мы не так друг друга поняли. Простите, до свидания.

— Кстати, вы были правы, дождь лучше оленей, — бросает краткое замечание Лев Александрович, и эта фраза плавит мое сердечко и заставляет улыбнуться. Все-таки кусочек профессионала во мне остался, и этот кусочек берет верх над обиженной женщиной.

— Меня тяжело уговорить, но вам это удалось. «Дождь в Сокольниках», кажется называется работа? Браво, маэстро, вы одной картиной привнесли уют в мое логово.

— Я рада, что наше сотрудничество прошло удачно, с удовольствием помогу вам «привнести уют» и в другие комнаты.

— К вопросу эстетики моего жилища мы еще вернемся. Вы помогли решить