И он, вероятно, был единственным в мире существом, которому она могла бы довериться.

Нита закрыла глаза и представила его улыбку, темную, обещающую мучения их врагам, и у нее защемило в груди. Она скучала по нему.

Прежде чем сомнения успели закрасться в душу, она написала: «Как дела?» – и отправила сообщение.

Потом еще долго смотрела в свою электронную почту, ожидая ответа, прежде чем выключить телефон и свернуться калачиком в кровати. Она прислушивалась к гудению кондиционера, шумно нагонявшего прохладный воздух, и наконец провалилась в сон.

Нита стояла в прозекторской. Все вокруг было бело, стерильно и прекрасно, а она анатомировала тело. В одной руке держала скальпель, а в другой – все еще бьющееся сердце. Оно продолжало сокращаться в ладони в латексной перчатке, и в мерном течении сна это казалось совершенно нормальным.

Сердце принялось чернеть под ее взглядом, становилось все темнее, а по его поверхности разбегались черные щупальца болезни. Они протянулись к ее руке, и Нита сорвала перчатку, отбиваясь от черных щупалец, опутавших сердце. Оно выпало из ее рук. Разбилось об пол, будто стеклянное, а Нита внезапно снова оказалась на Рынке смерти.

Осколки стеклянного сердца превратились во всплеск осколков стекла во время побега Ниты и Ковита из ее заточения.

Фоном кто-то кричал.

Мирелла.

Мирелла – товарищ Ниты по плену, пытаемая Ковитом в качестве наказания за сопротивление похитителю. Запертая в своей камере, Нита слушала эти крики так долго, что они накрепко врезались ей в память. И теперь они горели. Каждый вскрик отправлял по коридору язык пламени, и Нита побежала навстречу звукам, пока не уперлась в запертую дверь.

Она распахнула ее. Рынок смерти горел.

Все окружавшие ее здания пылали. Люди кричали, когда огонь касался их тела, кто-то бежал по улице к реке, одежду и кожу его пожирало пламя. Ните практически удалось возродить в памяти этот запах, но воспоминание испарилось, не успев толком родиться.

Она отвернулась, не желая видеть творившееся вокруг, и оказалась нос к носу с Ковитом. Волосы его, черные и шелковистые, не закрывали лица, а темные глаза рассматривали ее. Намек на улыбку таился в уголках его губ, и лицо Ниты расплылось в ответной улыбке. Он шагнул вперед, они оказались вплотную друг к другу… и внезапно очутились за пределами рынка, в доках Табатинги в Бразилии, где их пути разошлись. И Ковит наклонился к ней, чтобы прошептать на ухо адрес своей электронной почты.

Но только в этот раз вместо того, чтобы назвать адрес, он произнес:

– Я заставлю тебя кричать.

А затем поцеловал ее.

Нита с воплем вскочила, телефон соскользнул с кровати и с грохотом ударился об пол. Лицо было липким от пота, сердце отрывисто колотилось о ребра. Тело обдало жаром, будто в лихорадке, а кожа оказалась влажной. Нита сглотнула – во рту пересохло – и приложила к губам руку, которую во сне целовал Ковит. От прикосновения губы защипало.

Какого.

Блин.

Черта.

Наконец Нита снова улеглась, но ей потребовалось много времени, чтобы снова уснуть.

Следующим утром Нита пробуждалась неспешно. Задержалась в постели, чтобы поваляться еще несколько минут, и то проваливалась в сон, то выныривала из него, пока не решила, что пора приступить к запланированной модификации тела.

Когда Нита оказалась в МПДСС, то решила действовать упреждающе, а не дожидаться первого шага от дельцов черного рынка. Они хотели поймать ее и разрезать на кусочки, потому что она умела изменять свое тело.

Поэтому Нита решила воспользоваться этой способностью, чтобы помешать им снова поймать ее.

Всю свою жизнь она с опаской относилась к своим способностям. У Ниты уже был опыт неприятных переживаний, когда она несколько раз попадала в больницу. Она вела себя неосмотрительно с тем, что лучше было бы не трогать, и потом не знала, как устранить последствия. Со временем она научилась не торопить события, тщательно накапливала наблюдения и не делала ничего слишком радикального.

Хватит осторожничать. Теперь было необходимо использовать все доступные ей возможности, чтобы выжить.

По приезде в МПДСС она слишком ослабла из-за чрезмерного использования своих способностей, поэтому не прибегала ни к чему сложному. Но сейчас силы восстановлены, и все дороги были открыты перед ней.

Для начала Нита полностью прекратила выработку миостатина – белка, ответственного за подавление роста мышечной массы. Затем приступила к изменению себя, начав со скелета. Кости, затем мышцы, связки и сухожилия. Изменения не касались кожи – она пока не выяснила, как осуществить их таким образом, чтобы кожа стала достаточно прочной, но без складок, как у носорога.

Теперь, попади она в воду, пожалуй, потонула бы, как брошенный камень, но это было небольшой платой за преимущества от более прочных костей и сильных мышц.

Процесс оказался длительным и трудоемким, так что Нита на время отключила болевые рецепторы. Она решила начать снизу и продвигаться вверх, опасаясь, что если, приступив к делу сверху, укрепит кости черепа, то голова окажется слишком тяжелой для неподготовленной шеи.

Нита успела добраться до бедер, и тут поняла, что слишком устала, чтобы продолжать. Ей не удавалось избавиться от ощущения, будто ноги обуты в огромные тяжелые ботинки, несмотря на наличие мускулов, чтобы таскать их.

Она перевернулась и подхватила телефон, чтобы проверить входящие.

Конечно же, там оказалось одно – от матери.

«Я подберу тебя в Торонто – Т.».

И все.

Грудь Ниты ощущалась пустой, будто она стала вскрытым трупом, а ее органы давно вынули и продали.

«Отправлять информацию через интернет небезопасно, особенно если учесть, что ты находишься в МПДСС», – сказала она сама себе, но это не помогло ей почувствовать себя лучше. Мать даже не написала ничего вроде простых «Я так рада, что ты в порядке» или «Я скучала по тебе».

Нита отвела взгляд от экрана. Если мать не была ранена, мертва, похищена и не имела любых других ограничений, если могла отвечать на письма ночью и забрать Ниту из Торонто, то почему же она не спасла ее с Рынка смерти?

Нита вздохнула и встала с кровати. Гадать было бесполезно. Придется спросить при личной встрече.

Пока она одевалась, из кармана на кафельный пол выпал цветок дурмана. Нита опустилась на колено, чтобы поднять его. Она повертела цветок в руках. Достаточно использовать несколько лепестков, чтобы убить кого-нибудь.

Кого-нибудь вроде Фабрисио.

Она колебалась, глядя на цветок. Действительно ли она этого хотела? В самом деле, она и вправду хотела убить его?

Нита делала ужасные вещи. Она убила свою похитительницу, сожгла заживо вместе с рынком людей, наполнявших его.