в полном одиночестве, без союзников, наполнила меня тогда таким страхом, от которого я до сих пор не могла избавиться.

– Мы не можем напасть на них в лоб, пока они обладают такой поддержкой, – добавила я. – Но у нас получится, если мы разделим Бахайна и его новоиспеченного императора.

– Атаковать Когахейру – это самоубийство, – сказал генерал Русин.

– Не Когахейру. Еще рано, – я покачала головой, – Сян.

Они застыли в полной тишине, а потом посмотрели на Мансина – слышал ли и он мое безумное предложение. Он не удивился и не высмеял меня, и тогда они начали возражать.

– Вы же наверняка понимаете, что Сян – один из самых укрепленных городов Кисии, ваше величество, – сказал генерал Мото.

– Вокруг замка три ряда стен!

– Его ни разу не покоряли!

– Да, хотя пираты много десятилетий грабили город, замок так никогда и не пал.

Я вытерпела их восклицания, как Кьёсио выдерживал ярость моря, и ждала, когда они утихнут. В итоге они замолчали, видимо, высказав все свои претензии, или потому что один за другим заметили, что, ничуть не смущаясь, я терпеливо жду, когда они закончат.

– Мы возьмем Кьёсио, – сказала я, когда они умолкли.

– Можем мы спросить, как вы собираетесь это сделать, ваше величество? – поинтересовался генерал Михри. – Может быть, у вас есть план?

– Есть.

Теперь все внимательно меня слушали.

2

Дишива

«Не возвращайся. Ты никак не сумеешь остановить доминуса Виллиуса», – сказал Ясс, но я не послушала. И теперь лишь надеялась, что успею услышать его упрек «Ну я же говорил», прежде чем умру.

Я стояла на коленях, медленно вдыхая и выдыхая. Колени ныли, в животе пылал пожар, и я изо всех сил старалась не закрывать глаза.

– Капитану Лашак с Клинками Намалака придется остаться, – говорил Гидеон у потрескивающего очага. Я так хотела подползти поближе к теплу, но не смела. – Они только что вернулись, а кто-то все равно должен находиться здесь. Каждый день прибывают новые беженцы из Мейляна, и в городе становится тесно.

– И это лишний раз доказывает, что народ верит в своего императора, ваше величество, – ответил Лео Виллиус. Всего несколько дней назад я видела его мертвый раззявленный рот. Дней? Больше похоже на целую жизнь, прожитую на коленях. – Но при всем уважении к капитану Лашак, вы уверены, что она со своими Клинками здесь нужна? Конечно, они могут поставить шатры, но никто из них толком не умеет строить и не знает кисианского. – Лео ненадолго прервал свою тщательно продуманную речь, и мне не в первый и даже не в сотый раз захотелось вырвать его лживый язык. – Уверяю, ваше величество, мои люди с радостью все сделают сами. Честно говоря, в такие времена слуги Божьи полезнее солдат.

Скажи «нет». Скажи «нет». Он или всех перебьет, или обратит против тебя.

– Твои слова не лишены мудрости, – сказал Гидеон. – И с капитаном Лашак у нас будет два гурта Клинков и половина моей личной гвардии.

Не отправляй никого из гвардии!

– Я был бы больше уверен в успехе с тремя гуртами Клинков, – ответил ему Лео, продолжая игнорировать мое существование. – Но если поблизости больше никого нет…

– Судя по последнему сообщению капитана Таги, они с Менесором э’Карой сейчас у Сувея.

Прекрати рассказывать ему, кто где находится!

– От Атума э’Яровена нет известий… – Возникшая пауза показала, что о моем присутствии помнят. – Можно было бы отозвать Инжит, но, несмотря на разрушение Мейляна, мне досаждают слухи, что императрицу Мико провозгласили на юге правительницей.

– Да, слухи тревожные, – согласился Лео, и я почти поверила в его искренность.

Какое-то время раздавался лишь звон кубков и плеск вина. Эти двое медленно жевали, толком не понимая, что едят, а комната наполнялась сладким и пряным ароматом мяса и имбирного супа. У меня заурчало в животе.

Наконец в дверь поскреблась служанка, и под ее осторожными шагами захрустели старые циновки. Перекрывая звон убираемой посуды, Лео снова заговорил:

– Думаю, сегодня утром хорошо бы вам навестить беженцев, ваше величество.

Слова звучали как предложение, но им не являлись.

– Да, – отстраненно ответил Гидеон, будто его мысли витали где-то далеко. Этот человек пошел на все ради своего народа, ради нашего будущего. Как же так вышло, что я позорно стою на коленях, а Лео Виллиус восседает на почетном месте?

Если слышишь меня, Лео, знай, я снова убью тебя. И снова, и снова, и снова, пока твой бог не махнет на тебя рукой.

Заскрипела кожа, и Гидеон с долгим вздохом поднялся из-за стола.

– Я встречусь с беженцами, которые прибыли накануне.

– Как пожелаете, ваше величество.

Я услышала шорох ткани и звук шагов, остановившихся прямо передо мной, но не подняла взгляд, это не разрешено. Однако прекрасно представляла себе его насмешливую улыбку. Не так давно я колотила по этому лицу, пока оно не превратилось в кашу и больше не могло улыбаться. И ничего хорошего из этого не вышло.

– Не устала еще стоять на коленях, Дишива? – ласково произнес этот ненавистный голос.

Я не ответила.

– Вернувшись, сначала я хотел увидеть, как ты умираешь, – продолжил он. – Но Гидеон приговорил тебя стоять на коленях. Я и не думал, что какой-нибудь левантийский обычай может понравиться мне больше, чем отсечение твоей головы, однако вот она ты, с позором стоишь на коленях… Сколько ты еще продержишься? Как скоро усталость, голод и жажда сведут тебя с ума и уничтожат, как ты позволила им уничтожить меня? Как скоро ты отбросишь свою драгоценную честь и встанешь, чтобы сражаться за жизнь?

Я снова не ответила, но в крови кипела ненависть к этому человеку, упорно не желавшему умирать. Я могла бы вскочить и задушить его, но добилась бы только собственной погибели.

– Надеюсь, я буду здесь, когда ты сломаешься. Когда унизишь себя в глазах ваших нечестивых богов, как бедняга Рах. Это будет более чем справедливо.

Только мантры, которые я затвердила для своего Посвящения, удерживали меня на месте, когда он навис надо мной.

– Молодец, Дишива. Я попрошу кого-нибудь присмотреть за тобой, пока его величество отсутствует. Чтобы ты не могла пошевелиться.

Он ушел, что-то сказав караульным у двери. Наверное, там стояли мои Клинки, но Моше вынудил меня сомневаться даже в Кеке, и я уже не знала, кому могу доверять.

Когда шаги Лео растаяли в конце коридора, в комнату кто-то вошел. Я напрягла ноющие мышцы, но не подняла глаз, даже когда сапоги со знакомыми красными завязками на лодыжках остановились прямо передо мной.

Кека. Теперь он всегда молчит, хотя я еще помню его громкий смех, разносившийся по ветру, когда мы скакали на охоту. Будто прошла целая жизнь.

– Как давно? – тихо спросила я, чтобы не было слышно у дверей. – Как давно ты ненавидишь меня? С тех пор, как я последовала за Гидеоном? С тех пор, как не смогла помешать чилтейцам отрезать тебе язык? С тех