На следующее утро Коля снова поднялся с постели с большим трудом. Все мышцы после вчерашней борьбы с непогодой немилосердно ныли, как в те далекие времена, когда он только начинал заниматься спортом. К тому же прогулки под дождем и снегом не прошли даром; начинался насморк, и горло немного болело. Накануне ответственных соревнований простуда была совсем ни к чему. Поэтому после завтрака мальчик принял ударную дозу витамина C и тщательно прополоскал горло.

Решив перестраховаться, он оделся потеплее и позвал Джека. Пес, как и накануне, не выказывал никакого желания отправляться на столь любимую обычно прогулку. Такие капризы уже несколько надоели Коле; ведь ветеринар сказал, что с его питомцем все в порядке. Поэтому мальчик решительно пристегнул поводок к ошейнику поскуливавшего животного и потащил его, слегка упиравшегося, за дверь. Поняв, что прогулки не избежать, Джек смирился со своей участью, но, едва они вышли из подъезда, отбежал настолько далеко, как только позволял поводок, словно стараясь держаться от хозяина подальше. Так что прогулка вышла совсем невеселой и короткой. Слегка обиженный таким поведением пса, Коля быстро отвел его домой и отправился в школу пораньше.

Памятуя о вчерашних катаклизмах, он то и дело подозрительно поглядывал на небо, но оно оставалось ясным, явно не собираясь насылать на прохожих ни снег, ни дождь, ни град, да и ветер оставался очень умеренным. Коля, привыкший ходить быстрым спортивным шагом, даже немного запарился в своей утепленной одежде, пока дошел до школьного здания.

Сбросив сумку на парту в еще пустом классе и повесив другую, со спортивной одеждой, на стул, мальчик отошел на пару минут. Когда он вернулся, в комнате уже находились несколько ребят, а его сумка валялась на полу раскрытой. Из нее выглядывали тетради и учебники, а карандаш и вовсе докатился до самой доски.

— Ну, кому здесь жить надоело?! — воскликнул рассердившийся Коля. — Хоть бы подняли и на место положили.

Он оглядел одноклассников, но среди четверых, находившихся сейчас в классе вместе с ним, трое были девчонками, а четвертый — Виталик, «ботаник», который едва ли отважился бы так поступить с вещами главного классного спортсмена. Предположить, что кто-то из них устроил этот маленький разгром, казалось крайне нелепым.

— Здесь все так и было, а я первая пришла, — ответила за всех Света, его соседка по дому.

— Сам же все и свалил. Аккуратнее надо, Коленька. А то и допрыгаться можешь, — подхватила Люда, отличавшаяся вредностью и острым языком. Ее подруги прыснули, а Виталик, уткнувшись в книгу, прятал улыбку.

— Девочки, ну нельзя же так с будущим чемпионом! — подхватила Аня. — Он же обидится и как прыгнет!

— Сейчас у меня кто-то допрыгается, — проворчал Коля, собирая вещи и оставляя только учебник физики, тетрадь и ручку с карандашом, то есть то, что требовалось для первого урока. Почему-то этот ерундовый инцидент окончательно испортил его и без того неважное настроение.

Вскоре в класс вошел Миша, которому Коля рассказал о вчерашнем происшествии. Затем ребята переключились на Джека и проговорили так до самого начала урока. Так что Коля вскоре забыл о сброшенных вещах.

Физик, Геннадий Иванович, он же Крокодил Гена, имел обыкновение начинать урок с выборочной проверки домашнего задания у нескольких учеников. Коля, которому папа вчера долго растолковывал решение непростой задачи, на этот раз даже хотел, чтобы физик выбрал его. Он действительно разобрался с решением, так что пятерка казалась гарантированной, а с ней становилась вполне достижимой и аналогичная четвертная отметка.

Все произошло по Колиному желанию. Геннадий Иванович вызвал его к доске рассказать решение, а сам стал просматривать тетради. Выполнив чертеж и написав необходимые формулы, Коля повернулся к классу, готовый объяснить решение, как вдруг увидел, что учитель, стоя у его парты и глядя в его тетрадь, постепенно багровеет. Геннадий Иванович был, в общем-то, человеком добрым, но на редкость вспыльчивым. Зная эти его качества, школьники даже не обижались, когда он на кого-нибудь кричал. Особенно его почему-то задевал любой намек на прозвище, которое, если подумать, вовсе не было обидным и являлось исключительно следствием его имени. Но на этот раз, судя по выражению его лица, намечалась какая-то грандиозная, из ряда вон выходящая вспышка гнева. Видя это, все ребята притихли и замерли, чтобы, как говорится, не попасть под раздачу, а Коля гадал, что же такое физик мог обнаружить в его тетради.

Наконец Геннадий Иванович обрел способность говорить. Или, вернее сказать, орать. Такой бури ребята не наблюдали еще никогда. Он кричал что-то о распустившихся наглецах, о спортсменах, у которых «сила есть — ума не надо», о художниках-недоучках, об «ослоумцах», пока, не справившись с эмоциями, не швырнул тетрадь на пол и не выбежал из класса.

— Ну, ты чего, совсем с головой не дружишь? — спросила Света, посмотрев в тетрадь и, повернувшись к Коле, выразительно постучала пальцем по лбу.

Ребята столпились вокруг.

— Ну ты даешь! — слышались удивленные возгласы.

— А что я? — Коля с трудом протолкался к собственному месту и замер. Лист с решением задачи был крайне неаккуратно вырван, а на свободном месте красовался неумело нарисованный, но вполне узнаваемый крокодил Гена. Подпись под ним гласила, что это «ГЕНиальный физик».

— Так это же не я! Это не мое! — воскликнул мальчик. — Это кто-то другой!

— Ага, рассказывай!

— Это кто же? — судя по всему, одноклассники не слишком поверили этому неубедительному объяснению.

Торопливо вырвав лист со злополучной карикатурой, Коля выбежал из класса вслед за учителем. Тот уже возвращался назад. Лицо его, принявшее почти нормальный оттенок, блестело. Очевидно, чтобы успокоиться, он умылся холодной водой.

— Геннадий Иванович! Это не я! У меня там была решенная задача. Как на доске, — оправдывался Коля. — Я…

— Вернись в класс, — медленно, слегка дрожащим голосом произнес физик, который, очевидно, с трудом держал себя в руках.

Когда учитель и ученик вошли в класс, ребята моментально расселись по местам. Снова установилась напряженная тишина.

— Рассказывай решение задачи, — тихо сказал Геннадий Иванович и опустился на стул. Он казался совсем обессиленным и каким-то постаревшим, отчего Коле, хотя он и не был ни в чем виноват, вдруг сделалось очень стыдно.

Краснея и запинаясь, мальчик быстро изложил решение. Он думал совсем о другом, но подготовился на сей раз настолько хорошо, что ни разу не ошибся. Коля ждал дополнительных вопросов, которые обычно следовали после задачи, но Геннадий Иванович только устало махнул рукой.

— Получи свою пятерку, — произнес он тоном, в котором Коле послышалась укоризна, а то и презрение, и приступил к изложению новой темы.

— Ну, повезло тебе с Геннадием! — воскликнул Миша, когда ребята вышли из класса. — Другой бы не только пару влепил… — он слегка задумался, представляя возможные последствия со стороны более сурового преподавателя.