– Ты такой коренастый, я одно время хотел с тобой подраться.

– Можешь приступать. У тебя сейчас есть все шансы меня одолеть. Да и в любой другой момент.

Потом он сказал, что ему сначала не понравились мои рассказы, он считал меня калькой с Буковски. Но недавно в комнате нашлась распечатка неизданной книги, Джим перечитал их более внимательно. Начал со скепсисом, но увидел и силу, и свет, и даже где-то мою особенную интонацию. Сам он тогда тоже писал больше прозу, чем сценарии. В Джиме было много энергии, иногда текст складывался.

Видя, как меня корежит, Джим разговорился, открылся мне. До этого мы мало общались, от пьянок он старался держаться подальше, чтобы не повторить судьбу отца-алкоголика. Джим рассказывал о том, как бесы иногда приходили навестить его и как он спасался молитвой.

– Я бы помолился, – сказал я. – Не знаю, не понимаю, что такое православие, крестики, и попы мне не нравятся. Но есть в этом своя правильная математика – в постах, системе грехов, молитве.

Я заплакал.

На рассвете мы пошли в церковь. Отстояли почти целую службу, мысли мои притихли, я просто разглядывал людей, слушал тишину. Потом все-таки стало душно, голова закружилась, показалось, что теряю сознание – так я был истощен. Тихо попросил его выйти прогуляться.

– Да уже конец, – сказал Джим.

Мы вышли из церкви, и день начался, люди проснулись. Возле общаги я впервые обратил внимание на цветочный киоск. Мне немного не хватало, и Джим добавил на розу для Сигиты. Пока мы ехали в лифте, я вертел цветок в руках, нюхал и говорил:

– Я потерял ее. Свою девчонку.

– Нет, – ответил Джим. – Я вижу, из тебя получится отличный отец.

Цветок я оставил в ее комнате. Первый раз в жизни подарил девочке цветок.

Я продолжал ходить на работу, на учебе совсем не появлялся.

Мы с Михаилом Енотовым придумали концепцию, как должен звучать наш альбом. Идея была в том, чтобы накладывать сэмплы из поп-музыки на разные качовые живые барабаны из рока и альтернативной музыки, мешать несколько барабанных дорожек с поп-мелодиями и записывать глубокий мрачняк, от которого тело будет рваться в пляс.

Первая песня была моей сольной – посвященная Сигите. Когда я написал этот текст – крик души, то собрал все ее вещи и выставил в коридор.

Два дня, что ли, я ее не видел, и вот она вернулась: пристыженная, и попросила Михаила Енотова покинуть комнату. Потом извинилась, сказала, что все обдумала, что любит меня, а режиссер Илья пусть себе встречается со своей девушкой. Мы ругались несколько часов, пока не пришел Михаил Енотов и не сказал:

– Хватит. Это и моя комната.

На следующий вечер была пьянка. Я расслабился. После нескольких дней бессонницы был очень пьян, смутно помню, как сидел на одиннадцатом в комнате Лема, а рядом оказался какой-то актер Федор, друг Сигиты.

Этот Федор не был плохим человеком, но был болтуном и душнилой, какие часто встречаются среди творческих людей. Рассказывает какие-то банальности, кивает, где надо, и очень положительно настроен, будто хочет помочь тебе зад вытереть. Все они знают, все видели, все любят, все понимают, при этом ничего не умеют и не представляют из себя. Мы с Михаилом Енотовым были о нем не очень высокого мнения, и, когда нам надоело его слушать, мы спонтанно, но как будто сговорившись, встали, достали члены и помахали ему. Актер Федор затряс своей шевелюрой и закричал:

– Уберите эти фитюльки!

– А я думал, ты посыплешь мою залупу еще одной душной историей! – заорал я.

Все это происходило в тесном предбаннике, кухоньке блока, в котором жил Лем. Развернуться было негде, и я уже был готов напрыгнуть на актера, так был взбешен в эти дни.

– Перестань рассказывать свое дерьмо!

– Ты лучше бабу свою проведай! – сказал актер Федор. – По-моему, она целовалась с каким-то усатым мужиком на лестнице.

Мне как будто кровью глаза залили. Я выбежал из блока. Сигита курила на лестнице с режиссером Ильей. Наверное, уже докуривали пачку, но я подскочил с криком:

– Илюша, тебе пора заканчивать!

Я выбил окурок из его головы.

Но парень даже не стал драться в ответ.

– Иди проспись, – сказал он.

– Я тебя сейчас уложу, усач!

Потом Сигита и Михаил Енотов утащили меня в комнату, а я орал:

– Хочешь, чтобы я битого стекла поел? Хочешь этого? Чтобы я выкинулся в окно, хочешь?

Ночью я проснулся в трусах и испарине – Сигита спала рядом, – открыл окно. Я бормотал, что она предала меня, что я доверился ей, а она все испортила. Я говорил, что все бабы бляди, при этом крепко взялся руками за подоконник изнутри, а ноги перекинул наружу, свесил все свое тело в пропасть. Держаться было тяжело, и вдруг меня осенило – легко умереть из-за собственной глупости. Сейчас это должно было произойти. Я не собирался умирать, но оказался в таком положении. Руки мои ослабли, тело мое, нагое и беззащитное, скатывалось вниз, подо мной – десять этажей пустоты и холодная зимняя ночь. Сигита вскочила, смотрела на меня в упор, но она ничего не могла сделать. Сейчас мои руки не выдержат, и я упаду. Потом я увидел озабоченное лицо Михаила Енотова – он смотрел на меня сосредоточенно и спокойно, как будто пытался понять (вспомнить) свою роль в этом спектакле.

Он взял меня очень крепко и втащил в комнату. Так Михаил Енотов спас мне жизнь. Я быстро успокоился, лег к стенке и уснул. Даже не запомнил, обнимала ли меня Сигита.

Самоубийцы-симулянты всегда вызывают у меня отвращение. Но каждый раз я вспоминаю эту историю, когда сам устроил шоу, которое чуть не стоило мне жизни, одергиваю себя – прощать и стараться выслушать. С режиссером Ильей их отношения закончились. Так я отвоевал свою девчонку – странная и подлая игра с шантажом.

Песни пошли одна за другой. Я нарезал музыку для своих готовых стихов, выбрав самые любимые, также придумывал новые тексты. Михаил Енотов подхватывал – дописывал свои куплеты. Мы купили микрофон-палочку Genius за сто рублей, и через пару недель был готов дебютный альбом легендарного дуэта ночные грузчики. Пластинка называлась «танцуй и думай». Естественно и быстро получился этот материал. Я все свел сам, хотя не имел ни представлений об этом процессе, ни технических возможностей. Это было что-то действительно новое, на стыке литературы и музыки. Я нащупал то, чем буду заниматься всю жизнь. Чувство это было теплым и мягким. Я нашел на сайте группы «Кровосток» адрес их директора, и мы отправили альбом ему с пометкой, что мы – молодая группа, которой требуется помощь в продвижении. Ответ пришел на удивление быстро, через несколько дней.