Означало, что чичи пропустят и пьяных пацанов, и даже мой бензин — за просто так, останутся при этом без денег. Именно!

Полевой в озадаченности повел головой вокруг. Огляделся:

— Бля-а, — сказал он совсем уж по-русски.

Так бывает в торге, когда торгующийся промахнулся. Только что! Так хорошо игравший игру!.. И вдруг не видит дальше ни одного сильного хода…

Растерянность скрывают за мелкими движениями. Полевой крутил головой… Раз-другой оглянулся… На грузовики с федеральными солдатами. На свой товар! На свой замечательный сегодняшний улов!

А там нечто. Из глухо шумящего кузова грузовика как раз выставилась солдатская задница. Голая. Натуральная… Ну, кретин!.. Солдат стоял там полусогнутый — выставившись задом к нам — и содрогался от смеха. Ему нравилось. Ему казалось, это потрясающе смешно!

Здоровяк Жора, наводивший в кузове порядок, не сразу понял. Картинка открытой стороной была к нам, а не к нему. Но Жора уже пробирался… Прямо по валявшимся и копошащимся солдатам. Пробирался, чтобы дать голожопому в ухо. Как следует… Он сейчас получит! Он сейчас закувыркается аж до заднего борта!.. Жопа меж тем сияла.

Чеченцы из злого нетерпения могли вдруг и выстрелить в белые ягодицы… Руслан им что-то спешно говорил. Сглаживал… Минута была плохой. Хотя и потешной.

Полевой командир, по счастью, повел правильно — сделал вид, что мальчишеские, сраные глупости его не задевают:

— Что еще скажешь, Сашик?

Я нарочито горестно развел руками… Я объяснял:

— Ты же знаешь, командир… У меня бизнес. Я за хорошие деньги могу дать бензин высокого качества. Хоть цистерну… Могу мазут… Солярку… Могу дать небольшую атомную бомбу (но у тебя, командир, нет таких денег, шутка!)… Все могу дать… Но пьяных пацанов порезать не дам.

Слово «бизнес» чеченцы (и горцы вообще) презирают и уважают одновременно. И плюются — и уважительно цокают языком.

Полевой кивнул с пониманием:

— Бизнес, конечно… Но мои злые. Порежут… Сам видишь… Они ведь и тебя, Сашик, порежут.

— Из ваших стариков вертушки сделают дым. Много дыма.

Я повторил мягко, как бы даже горестно — объясни им, командир. Объясни своим. Если я сейчас НЕ позвоню — вертушки обязательно и сразу вылетают. Про ракеты скажи… Прицельность на дороге стопроцентная… Пять минут, и старики в раю… Может, ты старикам завидуешь?.. Объясни своим, одно дело в бою геройски подбить русские БТРы, поджечь, атаковать — другое дело резать пьяных мальчишек… И я показал в сторону кузова грузовика (там уже выставились две задницы).

— А зачем они здесь?

— Их прислали.

Он грозно захрипел:

— А зачем они ехали?

— Они этого не знают. И я, командир, не знаю… И ты не знаешь.

И, подхватив неопределенность натянутой минуты (неопределенность всей нашей войны на дорогах), я позвонил Васильку. Одним нажатием приготовленной кнопки… Я весь начеку (трубку могли из рук выбить) — и потому, едва заслышав голос, я с опережением сунул, передал трубку полевому командиру.

Василек начал с вопроса. Все правильно. Все, как у горцев.

— Как тебя зовут? — низкий подполковничий голос, настоящий бас Василька, сделал свое начальное дело.

Полевой командир ответил:

— Маурбек.

Василек пробасил:

— Пожалей стариков, Маурбек.

И отключился.

Пауза…

Переждав, я спросил у полевого:

— Ты сказал — ты Маурбек?.. Не чеченец?

— Нет.

Факт мелкий, однако он значил в нашем, совсем уже не мелком торге.

Это важно. Их командир — не чеченец… Я не упустил случайного… Ага!.. Если разборка повернется круто, все эти оголодавшие и озленные чеченцы наверняка подумают, что их полевой командир Маурбек пожадничал и не пожалел чеченских стариков. Торгуясь с майором Жилиным… Своих бы стариков он пожалел.

Взаимное умолчание. Ни слова. Я ничего — и Маурбек ничего. (Я его понял… И он меня понял.)

В грузовике тем часом разыгралось полнейшее безобразие. Четыре… Пять… Семь голых жоп вдоль борта! Смотрели в нашу сторону… Это надо было прекратить! Весь борт, весь бок грузовика!.. Они там гоготали… А теперь еще и трубные звуки из глубин их кишечников. Кто-то пьяно орал-командовал: «По чичам огонь!»… Они были на волос от смерти. Кретины!.. Хладнокровный Руслан опять и опять отговаривал тех двоих молодых, что держались рукой за рукояти.

Я, однако, отдал им должное: оба чича отвернулись. Оба старались не видеть оскорбительно голых задниц… Я тоже отвернулся. Один зад был весь в чирьях. Это слишком.

Но по сути дело сладилось. Торг сошел на нет сам собой. (И резь в моем желудке сошла. Куда-то делась… И как бы даже не за что похвалить майора Жилина.)

Полевой командир отошел переговорить со своими.

Полевой спешил… Нет-нет и подымал башку в сторону Ханкалы, не появились ли в небе зловещие вертушки… И двое молодых, бранясь и плюясь, тоже ушли. Все еще злые. Уходя, держались за ножи… Я даже подумал о потных рукоятках.

— Пацаны, стоп… Погодите, — окликнул я.

— А?

— Мы же сделали мир.

И я пожал руку одному… Затем второму… Горячие!.. Юнцы… Один совсем смазливенький. Похоже, любимчик… Я заметил, как полевой вскользь на него поглядывал. Возможно, трахает его полевой, заскучав в горах без женщин… Нежно трахает. И очень редко.

Но, возможно, просто близкий родственник. Чего наговаривать!

Сам я двинул к грузовику… К торчащим жопам… Боже мой. Что за молокососы!.. Воины!

Через борт я крикнул здоровяку Жоре — узнал, что за часть их ждет… номер… где… и как… И тотчас позвонил туда, чтобы выслали нам навстречу небольшое сопровождение. Чтобы захват не повторился. Чеченцы — разные. Договор с одними для других мало значит… И конечно, я приказом сказал Жоре, чтобы два моих порожних грузовика пригнали обратно. Как только вынут пацанов из опилок. Как только их поставят на ноги… и отряхнут.

Колонну пропустили!.. Чичи, пуская слюну, посматривали вслед уходящим грузовикам и БТРам. Они даже не успели толком пожалеть о добыче… А чичи, контролировавшие дорогу, буквально разинули рты. Онемели. Не ожидали увидеть таких врагов… Две-три задницы в кузове, проплыв мимо и поддразнивая, еще нет-нет и мелькали. Жопы еще долго виднелись. С расстояния.

Остались только бензовоз и грузовики с бочками. Наше, складское!.. Руслан продолжит их сопровождение.

Полевой командир, ничего не забыв, скомандовал своим немытым бойцам попрятаться в зеленку. На всяк случай. Доверяй, но проверяй… Фантомы вертолетов, ведомых Васильком, так и висели в воздухе. Их не было — и они были. Крылатые призраки… Над пока что небомбленной дорогой.