его там ждёт, не обнаружил. Обдирая в кровь ноги жёстким кустарником и обломками камней, последние двадцать метров Андрей преодолел почти бегом. Он пытался найти хоть какие-нибудь следы своих пропавших друзей, но всё было тщетно, ничто не говорило, что они вообще когда-либо здесь были. Неужели эти болваны отправились вслед за ним в пещеру? Что ж, вполне вероятно – они забеспокоились и тоже решили спуститься в подземелье. Но почему все разом? Ведь мог же кто-то остаться у входа! И потом, каждый же убеждал, что попросту боится замкнутого пространства. Рация! Андрей достал её, вставил на место батареи и включил. Но на его зов никто не отвечал…

В глубокой задумчивости и с тревожным чувством на душе Андрей уселся на камень и закурил сигарету. Тут его взгляд упал на Курушкино. « Машина!» – вскочил Андрей, словно поражённый током. Но белая Нива, куда они с Сергеем ходили менее часа назад за фонарями и рацией, исчезла! Андрей стоял в полной растерянности и смотрел на поляну, не веря своим глазам – ни машины, ни палатки, ни вещей – ничего этого не было и в помине! Курушкино полностью пустовало… Лишь флегматичный стрёкот насекомых, да ленивый щебет птах в наступающем на поляну лесе, нарушали покой и безмятежность царящую в округе.

Что за дурь! Андрей опешил от такого поворота событий. Голова разрывалась от тысяч разных мыслей, обрушившихся на неё одновременно. Что за глупая шутка?! Неужели его одурачили, и как только он вошёл в пещеру, сами, заранее сговорившись, бросились к машине, быстро упаковались и уехали с видного места, а теперь где-нибудь затаившись, наблюдают за ним, словно за подопытным кроликом и покатываются с хохоту от его смешного и нелепого вида? Да нет, чушь какая-то. Вроде вполне адекватные люди, он их знает давно, ну любят, конечно, пошутить, но что бы так жестоко? Вряд ли. Да и Александр, тот в силу своей инфантильности, видимо вообще не ведает что такое чувство юмора.

Андрей вынул из кармана смартфон и проверил наличие связи. Она, конечно же, не появилась. В состоянии близком к нервному срыву, Андрей не разбирая дороги, спешно сбежал со склона Чёртовой горы. Приблизившись к тому месту, где стояла машина, он не нашёл ни единого подтверждения, что она действительно здесь когда-либо стояла. Паника и безумие подкрадывались к нему. Ещё цепляясь за призрачные надежды, что это просто дурацкая шутка его бестолковых друзей и что они где-то находятся поблизости, Андрей осматривался по сторонам, прощупывая взглядом каждый куст и каждое дерево, стараясь выхватить из изумрудной зелени вожделенный белый автомобиль. Но безрезультатно. И нужно было набраться смелости, что бы признать страшную правду – он остался совершенно один, один в этом проклятом Богом месте!

От осознания этого к горлу подступила тошнота, мысли путались, в голове мутнело. В глазах начало рябить, появилось головокружение. Чтобы не свалиться в обморок, Андрей сел прямо на траву. Пребывая в самых противоречивых чувствах, смятённый и подавленный, он снова закурил. Сигарета давно дотлела до фильтра и погасла, а он всё продолжал сидеть в оцепенении. Все мысли, приходящие ему в голову, были одна безумнее другой, и в каждую из них Андрей отказывался верить. Но сидеть и гадать, что с ним произошло, можно было бы и до второго Пришествия, пришла пора принимать какие-то решения, составить план действий и приступать к его осуществлению. И какие бы варианты Андрей не рассматривал, единственным верным ему виделось это идти самому пешком в Байгул. Другого выхода он не видел, да его, пожалуй, и не существовало в этом нелепом, фантастическом абсурде.

Определившись с решением, Андрей почувствовал себя несколько увереннее. Он, наконец, выкинул фильтр от сигареты, который до сих пор зажимал в руке, встал и отправился в долгий обратный путь. Время было шесть часов, день постепенно клонился к вечеру. Через полчаса ходьбы он вышел на дорогу, которая вела в Байгул. Само появление этой дороги весьма приободрило уже почти совсем упавшего духом горе-путешественника, и он уверенно зашагал к деревне. Монотонность пути постепенно привела его в чувство. Мысли стали приобретать видимость некоего порядка.

«В конце концов, – думал он, – в Байгуле всё и прояснится – если приятели, бросив его на произвол судьбы одного в пещере, уехали, то миновать Байгул они никак не могли, а значит, их кто-то должен был увидеть».

Чтобы ещё больше отвлечься от произошедшей с ним оказии, Андрей принялся подсчитывать – сколько времени уйдёт на дорогу. Если, как говорил Александр, расстояние составляет двадцать километров, то делая по восемь за час, то до деревни можно добраться за два с половиной часа, то есть в районе девяти вечера он будет уже на месте. Там можно будет попроситься на ночлег, а завтра как-то добираться до Зилаира.

Солнце неуклонно опускалось к горизонту, и его вечерние лучи нежно окрашивали непревзойдённый по своей красоте башкирский лес мягким золотистым оттенком, делая его ещё более сказочным и театральным.

По пути Андрей подметил одну интересную особенность – когда идёшь пешком, дорога кажется не в пример ровнее, чем, нежели когда едешь по ней на машине. Он вспомнил, как сегодня утром их трясло в Ниве, пока они ехали на Шайтан. Сейчас же эта дорога не имела ни кочек, ни выбоин. И даже казалась шире, чем утром.

Иногда Андрей останавливался и делал снимки своим телефоном, фотографируя наиболее красивые виды в лучах заката. Так, спустя два с небольшим часа пути, пребывая во вполне сносном настроении, Андрей взошёл на очередной пригорок и увидел Байгул.

Но что это был за Байгул?!? Несомненно, это была та самая деревня, мимо которой он проезжал сегодня утром, но что с ней произошли за это время! Образцово-показательная с новенькими срубами домов, она раза в два по площади превосходила ту, что он видел накануне! С правой стороны высился добротный барский дом (определённо жилой) с целёхонькой крышей и резными ставнями на окнах! А с другой стороны, на зелёном пригорке монументально стояла свежевыбеленная церковь и, отражая предзакатные солнечные лучи золотой луковицей купола, слепила Андрею глаза! И множество народа виднелось во дворах и на улице. Мужчины, женщины и дети – все занимались своими делами. И чем больше Андрей всматривался во всю эту идиллию цветущего села, тем хуже ему становилось… В глазах начало темнеть, пульсирующая кровь молотками била по вискам. Мозг отказывался принимать виденную картину – какая-то ничтожно малая надежда оставалась, что всё это иллюзия, мираж, обман, казалось, вот-вот он проснётся, откроет глаза и окажется среди