Поэтому Женя остановилась на гороскопе. Нашла астрологический прогноз для Рыб. «Сегодняшний день весьма успешен для новых начинаний». Женя удовлетворенно улыбнулась. Пока все идет как надо. «Не бойтесь обратиться за помощью к старому другу». Тоже неплохо… Так она и сделает — скорее всего именно кто-то из подруг поможет ей с работой. «К концу дня вас ждет неприятность, вам она покажется крупной, но не расстраивайтесь. То, что поначалу кажется вам бедой, может оказаться просто досадным недоразумением». Надо же, огорчилась Женя. Все было так хорошо, и на тебе…

В конце Жене предсказали, что она найдет хорошего и верного друга.

На том она и успокоилась.

«Друг — это замечательно, — решила она. — Может быть, это как раз то, чего мне сейчас не хватает…

Хотя бы для того, чтобы поплакаться в жилетку. Рассказать о том, как «никто тебя не любит, никто тебя не ждет», и так далее…

И все-таки я никчемная особа, Панкратов совершенно прав… Пустая, глупая профурсетка. Если подумать, то я в миллион раз хуже этих дамочек. Те по крайней мере знают, чего они хотят от жизни. А чего хочу я?»

Она с досадой пнула носком сапога попавший под ногу кусочек льда. На этом приступ самобичевания прекратился.

По своему опыту Женя знала, что ничего хорошего такие приступы не приносят, лучше заняться делом.

Сначала Женя направилась к Ольге.

«Не бойтесь обратиться за помощью к старому другу». Ольга была ее старым другом. Самым старым. Они дружили с первого класса. И хотя Женя с трудом представляла себе, чем подруга может ей помочь с работой, она решила к ней зайти.

Хотя бы чаю попить и поболтать…

Ольга всю жизнь отличалась страстью к экспериментам. Эксперименты она предпочитала ставить на себе. Сначала она вышла замуж, очень рано, и никто даже не понял, что это тоже был эксперимент. Развелась она мгновенно, Женя даже не успела запомнить, как звали ее супруга и как он выглядел. Ольге замужем совсем не понравилось, и она принялась искать свое место под солнцем.

Кем она только не побывала! Она поучилась во ВГИКе, потом метнулась в экономику, потом с такой же легкостью принялась за юриспруденцию. В данный момент она занималась частным сыском и, кажется, нашла себя. По крайней мере вот уже два года она не собиралась сменить профессию. И даже открыла собственное детективное агентство. С Жениным характером там для нее работы не было. Женя всю жизнь была тихоней и трусихой, и с аналитическим мышлением у нее тоже не задалось. Так что глупая была надежда найти у Ольги работу, хотя…

Кто знает, кто знает…

Часы показывали половину одиннадцатого. То есть Ольга по идее должна была уже появиться в своем офисе. Женя выползла из автобуса и направилась в сторону внушительных размеров здания, на котором было написано огромными буквами «Престиж». Внутри здание было трудно назвать престижным, но Женя так часто заходила к Ольге, что почти привыкла к узким темным коридорам.

Поднявшись на пятый этаж, она нашла дверь с табличкой «Картер». Почему Ольга решила так обозначить свое агентство, Женя не знала. Мало ли что в голову придет… Она толкнула дверь.

Дверь открылась.

— Да пошел ты, козел, — услышала она Ольгин голос. — Я тебе что сказала?.. Че-го?.. И что ты считаешь работой?.. Знаешь, Игорек, сам разбирайся с клиентом. Да, именно ты. Сам. Разбирайся… Нет, дружочек, любишь кататься, будь добр и «харлей» сам чинить. — Ольга бросила трубку и простонала: — Боже, зачем ты создал такое количество козлов?

— Привет, — робко вклинилась Женя.

Ольга была похожа на разгневанную валькирию. Когда она наконец-то обратила на Женю внимание, сначала показалось, что она просто сожжет Женю своим взглядом.

Но спустя миг ее глаза потеплели.

— Дженни, — выдохнула она.

Ее лицо волшебным образом изменилось.

— Дженька, как хорошо, что это ты… Как у тебя, время есть?

Женя кивнула:

— Навалом…

— Сейчас сварю кофе.

Ольга вскочила.

Она всегда шикарно выглядела. В их компании Ольга всегда была самой умной и самой красивой. «Это мы с Люсиндой — квочки. Я — квочка поэтическая, а Люсинда — домовитая», — печально отметила Женя. А Ольга — это Ольга. Воплощение всех самых смелых мечтаний. Шикарная грива густых каштановых волос, глаза бирюзового цвета, обрамленные черными ресницами… Женя верила, что Ольга никогда их не подкрашивает. Хотя бы потому, что ей это ни к чему. Ольга всегда была самой красивой. «Сексапильна, к тому же обладает недюжинным интеллектом», — говорил о ней пресловутый Панкратов. «Почему же ты выбрал меня?» — поинтересовалась однажды Женя. «Потому что ты мягче. Милее. Акварельнее. И к Ольге невозможно подойти», — последовал ответ.

— Как ты живешь? — спросила Ольга, вернувшись с небольшим подносом. На подносе дымился кофе в крошечных фарфоровых чашках, а на тарелке лежали крошечные эклеры. — Как Сергуня?

— Не знаю, — пожала Женя плечами. — От всей души надеюсь, что плохо… То есть мне хочется верить, что его душа еще не настолько очерствела и он в данный момент оплакивает собственное падение. Но ручаться я не могу. Может так статься, что ничего подобного он не делает. А сидит веселый, довольный и празднует неожиданно явившуюся свободу. Как в стихотворении, и «свобода нас примет радостно у входа…». Я его не видела четыре дня.

Ольгины брови поползли вверх.

— Че-ты-ре? Он уехал?

— Он уехал, он уехал, и слезы льются из очей, — пропела Женя. — Он уехал. Не вернется…

— Подожди, — попросила Ольга. — Я ничего не понимаю… Вы…

— Мы расстались, — кивнула Женя. — Он обманщик. Я не могу оставаться с человеком, который так врет… Мне он говорил, что любит маленькую грудь. А оказалось — ни фига подобного… Та дама, с которой я его застала, обладала таким пышным бюстом, что я сразу поняла — он терпел меня только из жалости…

— В голове не укладывается, — проговорила Ольга. — Слушай, Дженничка, а ты не накручиваешь?

— Я? — возмутилась Женя. — В тот момент, когда я его застала, именно он накручивал. Ее огромную грудь на свою ладонь. А я оказалась нечаянным свидетелем чужого счастья…

— Да…

Слов у Ольги не нашлось. Она присела на краешек стула, растерянно развела руками.

— В принципе все мужчины уроды, — постановила она.

— Знаешь, все мужчины меня не интересуют, — усмехнулась Женя. — Как-то от их подвигов мне ни жарко и ни холодно… Но этот отдельно взятый урод… Сама понимаешь, чувства мои еще не угасли до конца, что бестолково и мучительно… И к тому же новая жизнь страшит. Смогу ли я выкинуть эти пять лет из памяти?

Ольга сочувственно кивала, слушая Женины пространные речи. Наконец она нарушила молчание, выбрав момент, когда та притихла: