— То есть Чурков, если я правильно поняла, человек злопамятный?

— Еще какой! И ведь что обидно — мужик-то он неглупый, только свои мозги не в то русло все время направлял. Вместо того чтобы разрабатывать новое оборудование, он всякие пакости своим сослуживцам устраивал. Он и мне однажды подлянку сотворил. Моя дочка, она тогда еше в садик ходила, заболела ангиной. Я больничный не стала брать, поскольку мы как раз проект к сдаче готовили, а со Светой бабушка согласилась посидеть. Когда дочка выздоровела, свекровь заболела. Я отпросилась у твоего отца на несколько часов, чтобы сходить со Светой в поликлинику, на выписку. Чурков же доложил в отдел кадров, что я в рабочее время занимаюсь своими личными делами. Он явно хотел Казакова подставить: тот, мол, распустил своих сотрудников. Но эта кляуза по мне ударила. Тогда как раз новая волна сокращений намечалась, вот меня и внесли в списки. Правда, Андрей Аристархович меня отстоял…

— Тетя Катя, вы случайно не знаете, где Чурков живет?

— Неподалеку отсюда. А тебе это зачем? — искренне удивилась Кравцова.

— Да так, кое-что вспомнила, — принялась выкручиваться я, — папа говорил про какого-то сотрудника, который недалеко живет… Он его Михалычем называл… Это ведь тут, совсем рядом, да?

— Да, Чурков в угловом доме, где булочная раньше была, живет. Я помню, как-то он заболел, мы сбросились всем отделом, купили ему фрукты, а отнести их Тимофею Михайловичу меня послали. Так вот, Чурков взял у меня через порог пакет и даже спасибо не сказал. Да он никогда вежливостью особо-то и не отличался, скорее был вспыльчивым — из-за своей гнусной скаредности и отчаянной злокозненности. Представляешь, он женился, когда ему уже за сорок было! Странно, что вообще нашлась женщина, решившаяся выйти за него замуж!

— Да, бывают же такие темные личности, — поддакнула я.

— Оказывается, бывают, — продолжила тетя Катя. — Мы вот частенько на улице с Чурковым встречаемся, так он никогда не здоровается, будто мы и не знакомы вовсе. А мы ведь почти двадцать лет трудились в одном институте! Его после меня тоже сократили, и куда он потом на работу устроился, я не знаю. Но сейчас-то он уже, наверное, на пенсии. Ему, если мне не изменяет память, уже года шестьдесят два, а вот его дочь Наташа школу должна была в этом году закончить. Или в прошлом? Не помню уже. Время так быстро летит… Ой, Полина, что это мы об этом Чуркове столько говорим? Сдался он нам! Добавки положить?

— Нет, спасибо. Очень вкусно, но я уже сыта.

— Тогда чайку? — предложила хозяйка.

— Можно, — согласилась я.

Попив чаю, мы переместились из кухни в гостиную. Кравцова достала из шкафа несколько толстых фотоальбомов и начала перелистовать их, комментируя едва ли не каждый снимок.

— Ой, а это, кажется, мой папа! У нас такой фотографии нет. — Я вгляделась в черты лица моего молодого отца, пытаясь найти сходство с Вольдемаром, и, разумеется, не нашла.

— Возьми, — вынула тетя Катя из уголков черно-белый снимок. — Тем более меня здесь нет. Это я наш отдел на субботнике снимала, фотоаппаратом Чуркова…

— А где же он сам?

— Так вот же он, слева от твоего отца. — Кравцова перелистнула страницу. — А вот это мы уже на первомайской демонстрации. Ну, это я с подружкой на курорте… Это — моя свадьба… А это снова институтские фотографии. Твоего отца здесь почему-то нет. Зато Чурков, видишь, так и лезет везде в кадр, причем стоит все время рядом с начальством…

Когда один альбом закончился, тетя Катя открыла второй. Если сначала я искала на фотографиях своего отца, то потом стала искать его недруга, Чуркова, потому что углядела в чертах его лица отдаленное сходство с Вольдемаром!

Кравцовой кто-то позвонил, и она вышла с мобильником из гостиной. Воспользовавшись моментом, я забрала фотку Чуркова, на которой это сходство было наиболее явно заметно. Когда тетя Катя вернулась в комнату, я быстренько свернула наше общение и ушла, пообещав в самом скором времени ее вновь навестить. Оставив машину во дворе, я решила прогуляться до дома, в котором раньше была булочная. Сколько раз я в детстве я ходила туда за хлебом и пирожными! Постояв на углу, я уже хотела вернуться к «Мини Куперу», но увидела, что мимо меня идет Чурков: постаревший, полысевший и небритый. Я пошла за ним, не имея в голове какого-то определенного плана общения с этим человеком. Конечно, у меня было много вопросов к нему, но не хотелось задавать их впустую. Старик остановился около второй парадной, поковырялся в кармане мятых брюк, достал связку ключей, открыл дверь и вошел в подъезд. Я шмыгнула за ним, пока он не успел закрыть дверь. Тимофей Михайлович поднимался очень медленно, и мне приходилось еле-еле плестись, чтобы не обогнать его. Между вторым и третьим этажами Чурков посторонился, дабы пропустить меня, но я быстро сориентировалась и достала из сумки мобильник, делая вид, что читаю эсэмэску. Старикан потопал дальше. Выждав какое-то время, я вновь стала подниматься по лестнице и догнала бывшего сослуживца отца, когда он уже отворял дверь в свою квартиру. Неожиданно Михалыч оглянулся и, пристально посмотрев на меня, спросил:

— А вы к кому?

— Вероятно, к вам, — ответила я, не задумываясь.

— Ко мне? — удивился он.

— Да, Тимофей Михайлович, к вам, — подтвердила я.

— Вы, наверное, из деревни, от моих? — предположил Чурков, и я согласно кивнула. — Ну проходите! Как они там?

— Нормально.

— Нормально?! — Мой, казалось бы, нейтральный ответ вызвал у старика даже не удивление, а возмущение. — Нормально! Я тут волчком кручусь, а у них все нормально! Ладно, рассказывай, зачем они тебя ко мне прислали. Небось, за деньгами? Я их не печатаю!

— Если честно, ваши родные меня к вам не присылали…

— Не понял? — Чурков угрожающе раздул ноздри. — Ты вообще кто?

— Полина Казакова, — ответила я без всяких уверток.

— Кто? — переспросил Тимофей Михайлович, приложив руку к уху.

Я не смогла «прочитать» его эмоции, поэтому спросила напрямую:

— Вы действительно не расслышали или тянете время, чтобы осмыслить, зачем я сюда пришла?

— А ты, девка, наглая, как я погляжу! Так вот что я тебе скажу — мне без разницы, как тебя зовут, да и все остальное тоже не особо интересует. Выметайся отсюда, пока я полицию не вызвал! Аферистка! Знаю я таких: заходят обманом в дом, а потом деньги и вещи пропадают. Не на того, девка, напала! Прощай! — И Михалыч вытолкал меня за дверь.

Я бы не позволила ему это сделать, если бы почувствовала, что Чурков как-то связан с Пашутиным. Мне показалось, что он действительно не понял, что я — дочь его бывшего сослуживца. А что до его внешнего сходства с Вольдемаром, так оно сейчас уже не проглядывалось.

— Полина?! — вдруг удивленно воскликнула девушка, вышедшая в этот момент из дверей соседней квартиры.

— Оля? — Я узнала свою бывшую одноклассницу. — Ты что, теперь здесь живешь?