— Следы начинаются у озера, потом идут между деревьями и тем же путем назад, — сказал Карр, показывая под углом на густой лес. — Дальше есть тропа для снегоходов, и ездят там постоянно. У Фрэнка тоже была пара снегоступов, так что следы вполне мог оставить и он. Мы не знаем точно.

— Следы ведут как раз к тому месту, где его убили, — отметил Лукас.

— Да, но, возможно, он отправился к озеру на снегоступах, чтобы посмотреть на что-то, а затем вернулся назад, и тут его убили. Или это следы убийцы, который явился сюда, а потом ушел тем же путем.

— Если это снегоступы Лакорта, тогда где они сейчас?

— В прихожей есть пара, — ответил Лейси, — но они так изуродованы водой из пожарных шлангов, что мы не можем сказать наверняка, пользовались ли ими в недавнее время. Определить это невозможно. Впрочем, они подходят к следам. «Медвежья лапа», без хвостовика.

— Хорошо.

— Есть еще кое-что, — добавил Карр, неохотно взглянув на труп. — Обратите внимание на снег, покрывающий тело. Пожарные накрыли его брезентом, как только приехали сюда, но у меня складывается впечатление, что на нем около полудюйма снега.

— И что?

Шериф несколько мгновений смотрел на труп, затем заговорил тише:

— Послушайте, я страшно замерз, но мне нужно обсудить с вами кое-какие странные вещи. Есть проблема. Так вы хотите сейчас взглянуть на другие тела? Женщине выстрелили в лоб, девочка сгорела. Или мы можем сразу поговорить?

— Я быстро осмотрю их, — сказал Лукас.

— Тогда идемте, — махнул рукой Карр.

Лейси отошел от них со словами:

— Шелли, мне нужно проверить оборудование.

Лукас и Карр осторожно направились по грязному льду к дому и вошли через переднюю дверь, стараясь не задевать ее. Внутри обгоревшая мебель и ковер были усеяны искореженными гипсокартонными панелями со стен и потолка. На полу валялись тарелки, кастрюли, сковородки, стеклянная посуда и остатки набора коллекционных керамических кукол. Всюду были разбросаны рамки от фотографий. Некоторые фото сгорели, но с других на Лукаса взирали чистые улыбающиеся лица с широко раскрытыми глазами. Счастливые светлые времена.

По дому ходили два помощника шерифа: один с видеокамерой (шнур питания спускался мимо его воротника под парку), второй держал в руках тридцатипятимиллиметровый «Никон».

— У меня руки заледенели, — пожаловался тот, что с видеокамерой.

— Иди в гараж, — сказал Карр. — Только осторожно, не поскользнись.

— В моей машине вы найдете пару галлоновых термосов с горячим кофе и бумажные стаканчики. Белый «Эксплорер» на парковке, — уточнил Лукас. — Дверь открыта.

— С-спасибо.

— Мне оставьте немножко, — попросил шериф и, повернувшись к Лукасу, спросил: — Где вы достали кофе?

— Остановился в «Уголке Доу» по дороге сюда и опустошил их кофейный автомат. Я шесть лет занимался патрулированием и тысячу раз морозил себе задницу на местах преступлений.

— Ага. «Доу». — Карр прищурился, вспоминая. — Оно по-прежнему принадлежит Филу и Вики?

— Да. Вы их знаете?

— Я знаю всех на семьдесят седьмом шоссе, от Хейуорда в округе Сойер до тринадцатого шоссе в округе Эшленд, — буднично ответил шериф. — Сюда.

Он провел Лукаса по обгоревшему коридору мимо двери ванной комнаты в маленькую спальню. Стена, выходящая на озеро, рухнула, и снег залетал внутрь через зияющий проем. Тело лежало под сгоревшей кроватью, так что ее пружины касались груди девочки. Один из прожекторов находился сразу за окном и заливал все вокруг ярким светом. Хотя голова убитой частично оказалась в тени, были видны неестественно белые зубы, сверкающие на обугленном лице.

Лукас присел на корточки, включил фонарик, крякнул, снова выключил его и встал.

— Меня затошнило, когда я посмотрел на нее, — признался Карр. — До того как меня выбрали шерифом, я работал в дорожном патруле и видел такие страшные катастрофы, что даже представить невозможно, но меня никогда не тошнило. А сейчас я едва сдержался.

— Несчастные случаи — другое дело, — согласился с ним Лукас. Он огляделся по сторонам. — А где тело матери?

— На кухне, — ответил Карр.

Они снова вышли в коридор.

— Зачем он сжег дом? — спросил шериф срывающимся голосом. — Ведь не ради того, чтобы спрятать тела. Он оставил труп Фрэнка во дворе. Если бы он просто убрался отсюда, прошел бы день или два, прежде чем кто-нибудь узнал бы про убийства. Он что, решил похвастаться тем, что сотворил?

— Может быть, хотел скрыть отпечатки пальцев. Чем занимался Лакорт?

— Работал в резервации, охранником в казино «Игл».

— В казино циркулирует много денег, — заметил Лукас. — У него там были какие-то проблемы?

— Я не знаю, — просто ответил шериф.

— А как насчет его жены?

— Она была помощницей учителя.

— Семейные неурядицы? Может, поблизости бродят бывшие супруги?

— Да, для обоих это был второй брак. Я проверю бывшую жену Фрэнка, Джин Хансен. Впрочем, я знаю ее, она даже мухи не обидит. Первого мужа Клаудии зовут Джимми Уилсон. Он переехал в Феникс три или четыре зимы назад, и он тоже не способен на такое. Я и его проверю, но они хорошие люди. Просто так случилось, что они перестали любить друг друга. Вы же знаете, как это бывает.

— Конечно. А девочка? У нее был бойфренд?

— Я выясню, — ответил Карр. — Хотя не знаю… Я, конечно, наведу справки, но она еще довольно юная.

— В последнее время случается, что подростки убивают своих родных или друзей. Это что-то вроде эпидемии.

— Да уж, поколение идиотов.

— Мальчики нередко путают огонь с сексом. Среди подростков полно поджигателей. Если кто-то влюбился в девочку, я бы присмотрелся к нему внимательнее.

— Вы можете поговорить с Бобом Джонсом из средней школы. Он тамошний директор, кроме того, проводит психологические консультации для подростков. Возможно, он что-то знает.

— Хорошо.

Лукас зацепился рукавом за обгоревшую стену и стал отряхивать его.

— Я надеюсь, вы тут задержитесь на некоторое время, — выпалил шериф и, прежде чем Лукас успел ответить, добавил: — Идите за мной.

Они пробрались в другую часть дома, через гостиную на кухню у задней двери. Два тепло одетых человека склонились над третьим телом.

Крупный мужчина выпрямился и кивнул Карру. Он был в ушанке и со значком помощника шерифа на груди. Женщина с сумкой в этот момент повернула голову жертвы каким-то металлическим инструментом.

— Невероятная погода, — сказал помощник шерифа. — Чер… ужасный холод, я замерз как цуцик.

— Ты хотел сказать, чертов холод, — поправила его женщина, склонившаяся над телом. У нее был низкий, ровный голос. Почти учительский. — Я ничего не имею против этого слова, особенно когда на улице чертов холод.