— Нет конечно. Она — такая же сестра моего отца, как тетя Вера и тетя Надя. Я была бы очень рада, если бы она приехала. А наследство… За всех не скажу, но я с уважением отнесусь к любому волеизъявлению своего деда, каким бы оно ни было. Даже если вдруг выяснится, что он все оставил Мальвине, я приму это философски. Профессия у меня есть, работа тоже. Не пропаду.

— А все остальные члены вашей семьи тоже так считают?

— Понятия не имею. — Теперь она выглядела удивленной. — Я с ними это не обсуждала.

— Тогда, Тата, можете ли вы четко сформулировать, зачем вам нужно, чтобы мы с Полиной поехали вместе с вами? Чем вызваны ваши, как это назвала моя жена, плохие предчувствия?

— Я не знаю. — Голос Таты упал до шепота. — Ничего вразумительного я вам, Никита, сказать не могу. Все очень зыбко… На кончиках пальцев… Просто отчего-то из-за поездки в Знаменское страшно волнуется мама. А ей нельзя волноваться, у нее сердце больное. Она ничего не говорит, но я же вижу, что она места себе не находит. Только отошла от неприятностей с Гошкой, и на тебе…

— Каких неприятностей? — навострил уши Чарушин.

— Ничего серьезного. — Тата махнула рукой. — Просто он в начале одиннадцатого класса влюбился, причем в женщину чуть ли не вдвое старше себя. Бегал за ней, как собачонка. Будто приворожила она его. Он даже жениться хотел, как восемнадцать исполнится. Мама чуть с ума не сошла. Но слава богу, прошло это наваждение. Она уехала куда-то из города вроде. И Гошка таким спокойным стал, как и не было ничего. Школу окончил, в институт поступил, сессию зимнюю сдал нормально… Мама еще подергалась какое-то время, думала, что Гошка ее обманывает, но нет, он и правда успокоился. В общем, ей эта история тяжело далась и много крови попортила. Я только радоваться начала, что она нервничать перестала, и тут вижу, что она снова будто не в себе. И началось это после дедушкиной смерти.

— И из-за этого вы решили, что вам нужен в усадьбе частный детектив?

— Нет, не только из-за этого. Видите ли, Никита, мне кажется, что дедушка не сам умер. Его убили.

* * *

В Москве на Казанском вокзале Нину ждала обещанная машина с шофером. Рафик Аббасов, похоже, был человеком, на слово которого можно было рассчитывать. «Мерседес» представительского класса был вымыт до блеска, будто и не преодолел расстояние более двухсот километров. Водитель ждал у вагона с табличкой «Знаменское» в руках, чемодан забрал сразу, дорогу показывал уверенно, но без навязчивости, и даже поинтересовался, на каком месте Нина предпочитает ехать.

Она выбрала переднее, хотя это считалось неправильным, не статусным. Нина любила смотреть на дорогу, а с переднего сиденья это было удобнее делать, обзор лучше. На статус же ей было плевать. Водитель если и удивился, то виду не подал.

Всю дорогу он молчал, давая возможность своей пассажирке самой начать разговор, но беседовать Нине не хотелось, и, достав из портфеля документы, касающиеся Липатова и его наследства, она погрузилась в чтение, чтобы подготовиться к визиту в Знаменское как можно лучше.

Павлов дело свое знал, поэтому в папке лежали досье на всех членов липатовской семьи. Фотографии прилагались, и Нина с интересом разглядывала молодые и старые лица людей, с которыми ей предстояло провести десять дней под одной крышей. Ей действительно было интересно, как выглядят родственники миллионеров. Выглядели они, впрочем, весьма обычно. Просто люди, пусть и со своими привычками, проблемами и тайнами.

Так, Александра Липатова, моряка-подводника, уже нет в живых. Его жена Ольга — полная, видно, что добрая женщина, с отчего-то потухшим взглядом. То ли так и не отошла от потери мужа, то ли дети доставляют проблемы. А вот и они. Дочь Татьяна, Тата, как ее называют в семье. Тридцать лет, не замужем, хотя и непонятно почему. Симпатичная, сероглазая, со стильной растрепанной стрижкой. Глаза хорошие — умные и серьезные. Мало где сейчас можно встретить такие глаза. А вот сын Гошка, Георгий, видимо в честь деда, сразу видно, шалопай. Видать, из-за него матушка такая грустная. Интересно, пьет он или наркотиками балуется? Надо будет понаблюдать.

Идем дальше. Вера Липатова. Интересно, почему у нее девичья фамилия? Ах да, после того как ее бросил муж, Вера снова стала Липатовой и детям заменила документы. Надменная матрона с неприятным взглядом. Сразу видно, что цену себе знает. Впрочем, такие, как она, цену знают всему и вся. Можно быть уверенным, что и ее, Нину, она оценит с первого же взгляда, которым профессионально пробежится от макушки до самых пяток. Нина усмехнулась. Такие взгляды клиентов были ей не впервой, и уж что она умела просто блестяще, так это ставить таких зарвавшихся дамочек на место одним движением брови. С Верой она справится играючи.

Ее сын, Виктор Липатов. Выглядит как преуспевающий менеджер Газпрома, коим и является. Уверен, что жизнь оседлал давно и прочно и ничто не может вышибить его из седла. А вот и его жена Марина. В тридцать шесть лет выглядит максимум на тридцать. Тут ботокс, там гилауроновая кислота, здесь первая подтяжка… К полному боекомплекту еще должен прилагаться роман с фитнес-тренером. Надо же чем-то себя развлекать, пока муж на совещаниях и заседаниях, а дочурка в Англии учится. Дочурку Нина поразглядывала тоже, хотя и знала, что на похоронах ее не будет. Странно это, кстати. Как-никак единственная правнучка Липатова.

Николай Липатов, классический прожигатель жизни. Талантливый журналист, не обремененный необходимостью заботиться о ком-то, кроме себя. Судя по фотографии, уверен в непоколебимости своих суждений, поскольку с детства знает, что такое хорошо и что такое плохо. Взгляд цепкий, противный, кажется, до нутра прожигает. Нина поежилась даже. Все-таки удивительно, до чего у Липатова неприятные родственники.

Она нетерпеливо перелистнула страницу. Так. Надежда Воронина, вдова. Бесформенная клуша, понятия не имеющая, что такое спортзал или диета. Если не знать, что она — дочь миллионера, так в жизни бы не подумала. Одета во что-то немаркое и неброское, похоже, что с вещевого рынка. Взгляд сонный, даже без намека на интерес к жизни. Нина представила, как она сидит перед телевизором, денно и нощно смотрит сериалы для домохозяек, ну, может, еще шарфики вяжет да компоты закатывает, не более того.

А вот у Артема Воронина лицо хорошее, славное. Нина с интересом разглядывала высокий покатый лоб, ясные голубые глаза, похожие на лесные озера. В его чертах не было ни капли липатовской тяжеловесности, видимо, в умершего отца пошел. Красивый мужик, смерть девкам.

Последний листок представлял собой досье на Рафика Аббасова, который сейчас ждал Нину в усадьбе. Аббасов был красив тяжелой восточной красотой с чувственно опущенными вниз уголками полных губ, прямым ровным носом, кудрявыми густыми волосами с проседью, большими угольно-черными глазами, засасывающими в себя почище любого омута. Ничего нельзя было прочитать в этих глазах, навсегда хоронящих любые секреты. Распорядитель похорон. Человек, с которым Нина должна будет решать все возникающие у нее вопросы. Человек, на плечи которого Липатов переложил всю ответственность за свою семью. Любопытно, как к этому относится Виктор, ставший старшим мужчиной в семье. Не ревнует ли он, что сливки полного доверия снял этот азербайджанский полубог, близкий Липатову пусть не по крови, так по духу.