— Итак, — она одарила его терпеливой улыбкой. — Мы остановились на том, что тебе удалось сбежать в лес. Ты прятался там довольно долго, понимая, что тебя преследуют.

— Несколько раз меня чуть не поймали, — подтвердил Вендал. — Первый раз потому, что преследователи были без этой своей твари. Они столкнулись с группой других чудищ, которым я сам чуть не попался в лощине. Хотел поискать ручей с питьевой водой в низине, а наткнулся на логово спящих мантикор. Конечно, я их разбудил. Но тут подоспели мои преследователи. Мантикоры решили, что, видимо, это те не дают им отдыхать. Мне чудом удалось спастись, пока они выясняли отношения.

— Не завидую твоим преследователям, — Эстлин забрала пустую плошку, ложку и полотенце у Вендала, чтобы отнести и их на столик. — Мантикора — коварный противник.

— Я тоже так поначалу думал, — согласно кивнул Вендал. — И тем не менее, охоту на меня продолжили. В другой раз, когда меня почти настигли, мне удалось спрятаться на дне заброшенного колодца. Преследователи сочли, что я ушел вниз по реке. Что они потеряли след. А я там чуть не умер от холода и голода. Просидел несколько дней в этом колодце. Сначала вылезти боялся. А потом уже не было сил карабкаться по скользким камням. Но одной ночью ударил сильный мороз. Осклизлые стены подмерзли, и мне удалось выбраться.

Тем временем Эстлин вела себя все так же буднично. Принялась мыть в жестяном тазике грязную посуду.

— И что было после того, как ты все-таки вылез из колодца? — осведомилась она, не прекращая работы.

Вендал решил, что было бы тоже неплохо проявить уважение к хозяйке, пусть она и сумасшедшая. Поэтому он встал с места и принялся убирать кровать.

— А после я вышел на тракт и встретил караванщиков, — он взбил одну подушку и принялся за другую. — Но те испугались за себя, когда я им все рассказал.

— Они тебя прогнали? — отшельница вытирала ложки полотенцем.

— Хуже, — отозвался Вендал. — Они меня ограбили и избили. Бросили умирать в придорожной канаве. Мол, не одни звери задерут, так другие.

— Ох, — девушка бросила на него полный сострадания взгляд, на миг забыв о плошке в руках. С нее капала вода прямо на стол. — Это ужасно.

— Согласен, — он слой за слоем застилал кровать одеялами, под которыми они спали, а сверху аккуратно накрыл все покрывалом из кроличьих шкурок. — Вот так надеешься на помощь сильных и богатых, а помогают тебе простые люди, — Вендал забрался на ложе с ногами. — Меня нашел крестьянин. Он вез дрова и услышал мои стоны. Привез к себе на хутор. Разрешил переночевать в хлеву. Накормил. Я пообещал щедро отплатить, если тот мне поможет добраться до дома.

— И что, он тебя тоже прогнал? — Эстлин убрала вытертую посуду обратно в буфет. В ее голосе было больше заинтересованности, чем в начале его рассказа.

— Нет, — Вендал покачал головой. — Он дал мне коня и провизии. Хоть и попросил не задерживаться, потому что не на шутку испугался. Я уехал несмотря на то, что тело невыносимо болело. Помню, как выехал на холм. Как кружилась от боли голова. Я оглянулся назад и увидел, как со стороны хутора поднимается черный столб дыма. Скорее всего, мои преследователи нашли того крестьянина и его семью. И убили.

Принц замолчал. Он опустил голову и принялся изучать свои руки.

Эстлин молчала. Она тихо сложила полотенца на столе. Взяла две чашки для чая и подошла к чайнику на огне. Заглянула под крышечку. Тот все еще не кипел. Тогда она забралась на кровать вместе с чашками, устроилась возле Вендала и положила голову ему на плечо. Это была простая человеческая поддержка, которая не требовала слов. Нет, для безумной ведьмы она вела себя слишком располагающе.

— До сих пор чувствую себя виноватым в их гибели, — продолжал свой рассказ принц. — Я ускакал прочь в ужасе. Позабыв о боли. Не разбирал дороги через лес. Пока окончательно не заблудился. На закате я выехал к какой-то мелкой речушке. Отпустил коня, а сам пошел по воде вверх по течению. Все думал о тех крестьянах на хуторе.

— Ты не виноват ни в чем, — Эстлин поднялась с места и вновь направилась к чайнику. Тонкая струйка пара вырывалась из носика, разнося запах мяты и ромашки. — Во всем виноваты те, кто идет за тобой. И те, кто послал их.

Она разлила отвар по чашкам, протянула одну Вендалу. Принц ждал, что она вновь сядет рядом. Но вместо этого отшельница вернулась в кресло.

— Вода в реке стала совсем холодной за ночь, — вспомнил юноша. — Ноги онемели. Я окончательно заблудился. Но та ночь позволила мне оторваться от моих охотников. Больше я их не слышал. Но до сих пор уверен, что они меня ищут. Впрочем, так и не знаю, зачем именно им меня убивать.

— Вопрос открытый, — согласилась ведьма. Она сжала в ладонях горячую чашку и поднесла ее к лицу, чтобы подышать горячим паром. — И все же это было осенью, когда начинались заморозки. А сюда ты добрался только к зиме. Как так вышло?

— Холода набирали силу, — согласился Вендал. — Я шел по направлению к отцовскому королевству. По крайней мере, мне так казалось. Но леса вокруг становились все гуще, а путь — все тяжелее. Припасы давным-давно закончились. Охотится становилось труднее с каждым днем. Я намеренно избегал человеческих жилищ. Заходил на фермы и хуторки лишь трижды, когда становилось совсем невмоготу. Дважды выполнял тяжелую работу, чтобы получить хлеб и ночлег в хлеву. Уходил с рассветом. Постоянно задавая себе вопрос, настигнут ли этих людей мои преследователи или нет. Но никому больше не признавался, кто я, и что случилось. Говорил, что меня ограбили, и я пытаюсь добраться до дома. А однажды просто забрался на сеновал над коровником, когда снегопад был, как прошлой ночью. Уходя, украл вязанку лука. Ел ее потом с неделю. Хозяева даже не знали, что я был у них. Но вместо того, чтобы выйти в Кархолл, я забрел в эти горы. Понял, что умру от обморожения раньше, чем от голода. И когда уже отчаялся вернуться домой живым, увидел огонек впереди и вышел к твоему домику, Эстлин.

Вендал отхлебнул горячий чай. В ожидании, что она рассердится, что он сразу не рассказал ей правду. Что тянул так долго. Но вместо этого она уточнила:

— У той твари, что тебя преследовала, была морда, как у огромного ящера?

— Да, — подтвердил принц.

— Скорее всего, нат-шага, — предположила она, — это