— О, Таська, — я подняла голову на знакомый голос и удивленно замерла. – Я тебя уже всю ночь жду. Ты куда пропала?

— О, Таська, — я подняла голову на знакомый голос и удивленно замерла. – Я тебя уже всю ночь жду. Ты куда пропала?

Лиза сидела на тонком подоконнике и глядела на меня, как на провинившегося первоклассника. Мне стало неприятно. Во мне тут же вспыхнула обида – подруга бросила меня в клубе, сбежав с Ангелиной, как только Жук начал разгром. Про меня она забыла.

Неожиданная встреча у моего дома с Лизой не стала тем приятным завершением дня, на какой я рассчитывала.

Я молча полезла в свою маленькую сумочку, которая висела на боку все это время и начала искать ключи. Как назло, они все никак не попадали в руку. Может быть, от волнения, но я все время натыкалась то на тюбик губной помады, то на поломанный карандаш, то на какой—то чек, то на зубья маленькой расчески. Я начала нервничать и злиться, а секунды промедления не добавляли уверенности – знала, точно знала, что как только эта лиса приблизится, вся моя хваленая злость пропадет, сойдет на нет. Ну не умела я долго сердиться! Не такой человек!

— Да ладно тебе, Тась, — Лизка спрыгнула с подоконника, подошла ко мне ближе и попыталась заглянуть в лицо. – Чего ты так надулась? Мы с Ангелинкой тебя искали, но не нашли, и потому сделали то, что должны были сделать – сбежали. Сама же знаешь – если Жук начнет буянить, то хоть святых выноси. А мы не святые.

Она прыснула над своей шуткой, однако я ее не поддержала. Злополучная связка, наконец, нашлась, легла в руку, и я, звякнув ключами, вставила нужный в замочную скважину.

Лиза, видя, что я почти открыла дверь, заторопилась со словами примирения.

— Тась, да брось ты. Ну нашла из—за чего переживать. Ты—то тоже сбежала, судя по всему, раз такая довольная пришла. Еще и на такси приехала. Видела, как тебя обнимал какой—то красавчик. Кто он, кто?

Глаза подруги загорелись предвкушением тайны.

— Ну ты же знаешь, что кроме тебя и братишки у меня никого нет, ну! – взмолилась о прощении она. Выставила вперед мизинец. – Ну, мирись, мирись!

Я посмотрела в ее глаза и замерла. Специально досчитала до пяти. Наверное, нужно было выдержать паузу подольше – считая до десяти, но заставлять сильно нервничать подругу тоже не хотелось. Ей, наверное, тоже не очень приятно унижаться, выпрашивая прощение сейчас.

— Ну! – нетерпеливо поторопила меня Лиза.

— Ладно… — я вытянула свой мизинец, который тут же захватила своим Лиза. – И больше не дерись!

Лиза поняла, что прощена. У меня действительно никого кроме нее не было, и терять единственную подругу совсем не хотелось. Тем более, может быть, и правда, они с Ангелинкой меня искали по клубу. А в такой неразберихе действительно ничего не понятно.

Девушка прошлепала в мою квартирку, в которой за три дня моего полноправного владения жильем успела уже один раз переночевать. Снова завистливо вздохнула и поплелась в ванную – там ее уже ждала ее личная зубная щетка.

— Тась, так кто это? Что за парень? – не вытерпела она долгого молчания.

— Знакомый.

— У тебя нет знакомых, не ври. Всех твоих знакомых Жук распугал. Отвадил, чтоб не повадно было на чужой каравай рот разевать.

Я пожала плечами, расчесывая перед сном волосы. Вспоминать Игоря сейчас точно не хотелось.

— Ладно, колись, я никому не скажу! – Лиза с зубной щеткой во рту возникла у меня прямо перед носом.

Выдержать такого напора никто бы не смог, не смогла и я.

— Его зовут Алексей, — выдала я свою главную военную тайну. – Он приехал в командировку, занимается гостиничным бизнесом.

— Командировочный! У—у—у! – загорелись предвкушением скорой наживы алчные Лизкины глаза. Она всегда грезила выйти замуж или стать любовницей военного, чтобы уехать из нашего городишки в какой—то город крупнее, больше, богаче. – А откуда он? Из Москвы? Питера? Лондона?

— Я не знаю, — мечтательно закатила глаза. – Он не сказал, да я и не спросила.

— Что, не спросила, а уже того? — девушка многозначительно поиграла бровями, намекая на то, что наши отношения уже перешли в горизонтальную плоскость.

— Ты что! – я возмутилась до глубины души и бросила в нее полотенцем. Лизка, взвизгнув, скрылась в ванной комнате, откуда сразу же послушался рев старого крана – она включила воду.

Через полчаса мы уже спали на моем единственном предмете мебели – надувном матрасе на полу. И даже яркие солнечные лучи полуденного солнца не могли нас разбудить. Моими последними мыслями перед тем, как провалиться в сон, были мечты об Алексее.

Я стояла у кинотеатра и ждала. Остро чувствовала каждую секунду уплывающего, уходящего времени, молча провожая ее, словно полководец павшего в неравном бою старого своего ветерана, отдавая тому последние воинские почести. Видела, что времени, означенного для встречи, остается все меньше и меньше. Меньше и меньше.

Ведь, как известно, вечность имеет свойство проходить очень быстро…

Алексей сильно опаздывал. Больше, чем на полчаса, и я не решалась ему позвонить – казалось, что такая навязчивость может выйти боком. С такими мужчинами так себя не ведут, — это я понимала точно. Несмотря на то, что он сам сообщением позвал меня на прогулку в наш единственный кинотеатр в городе, он сам же мог отказаться от его посещения.

Но, как только я собиралась развернуться и побрести, опечаленная, прочь, как почувствовала, что кто—то аккуратно взял меня за руку.

— Девушка, а девушка, а можно с вами познакомиться? – подражая известному фильму «Джентльмены удачи» спросил Алексей. И я тут же простила ему почти часовое опоздание. Да и кто бы не простил на моем месте? В белых брюках и белой рубашке с коротким рукавом, темными взъерошенными волосами, мягкой обольстительной улыбкой, от которой играли едва заметные ямочки на щеках, он снова буквально сразил наповал мое маленькое заячье сердце.

Я увидела свое отражение в его зеркальных «авиаторах» на половину лица и снова поразилась тому, что такой видный, мужественный, магнетически притягательный мужчина нашел во мне – маленькой, худой, бледной девчонке.

— Тася, задержался на работе, прости, мне правда очень жаль, — от его виноватого и вместе с тем уверенного в том, что его все равно простят, вида, я сразу же растаяла. Кроваво —красной розой, которую он, словно фокусник, вытащил из—за спины, была буквально оглушена. Мне никто и никогда не дарил цветов. Подарочки на дни рождения, восьмое марта, конечно же, были, но такие – внезапные, с подтекстом, от настоящего мужчины – впервые.

У меня с ним, кажется, вообще все – впервые.

На сеанс мы, все—таки, попали. Сидели и смотрели в экран, не совсем, кажется, понимая, что там происходит. Я была озадачена его поведением, а он – озабочен тем, как можно было бы ко мне приблизиться, не спугнув.