– Мистер Кастеллано занят, и он просил вас проводить его дочь в столовую.

Дарси не могла отказать, когда ей в руку скользнула маленькая ручка. Рози взглянула на нее с доверчивой улыбкой. Дарси порадовалась, что осталась, когда они вошли в огромную столовую. На длинном столе стоял один прибор.

«Твой отец не ужинает с тобой?» – спросила она.

Девочка покачала головой: «Папа ест позже. Он работает в кабинете».

Сердце Дарси вновь потянулось к ребенку, растущему в одиночестве, хотя и в роскоши. Было очевидно, что Рози не хватало тепла и любви.

«Ты поиграешь со мной?» – спросила Рози, закончив ужинать.

Понимая, что больше некому заняться девочкой, Дарси решила, что останется, пока не освободится Сальваторе. Вернувшись в детскую, они с Рози немного поиграли, затем девочка начала готовиться ко сну. Рози сняла батарею, которую носила в течение дня, и устройство позади ее уха – процессор кохлеарного имплантата.

«Я не люблю, когда темно, – показала девочка, когда Дарси задернула шторы и хотела выключить прикроватную лампу. – Ты оставишь свет?»

Вспомнив, как Мина ненавидела темноту, потому что не могла ни видеть, ни слышать, Дарси кивнула. Рози все больше напоминала Дарси ее сестру в детстве. Может быть, поэтому она мгновенно ощутила связь с ней. Но Мина росла, поддерживаемая любящими родителями, в то время как у Рози был отец с каменным сердцем.

Она пришла в ужас от безразличия Сальваторе к дочери. Он, может, и был самым сексуальным мужчиной на свете, но за потрясающей внешностью скрывалась та же пустота, что и за привлекательной оболочкой ее бывшего мужа. Надо бы раскрыть глаза Сальваторе на некоторые вещи, решила она.

Сальваторе посмотрел в окно кабинета и заметил, что деревья в Гайд-парке в сгущавшихся сумерках стали черными силуэтами. Поговорив с братом и узнав, что на винодельне был пожар, он решал возникшую проблему и не заметил, как пролетело время. Ему стало стыдно, что он оставил Рози одну, но горничная сказала, что Дарси Риверс задержалась и уложила его дочку в постель.

Сальваторе скорчил гримасу. Без сомнения, его длительное отсутствие укрепит Дарси Риверс во мнении, что дочка безразлична ему, хотя он любил Рози всем сердцем. Просто он не знал, как выразить свою любовь.

Сальваторе закрыл глаза, пытаясь справиться с головной болью. Несчастный случай произошел четыре года назад, и с тех пор его мучили мигрени. В последнее время приступы участились, и ему пришлось прибегнуть к помощи болеутоляющих. На этот раз голова заболела вскоре после того, как он узнал от Серджио, что его старый друг, Пьетро, умер. Эта новость стала для Сальваторе шоком. Пожилой винодел боролся с пожаром, и его сердце не выдержало. Мучительно было сознавать, что Пьетро Марелли отдал жизнь за вино, которым гордился. Работа с вином была у него в крови. Пьетро был виноделом в третьем поколении, а так как у него не было сына, которому он мог передать свои знания и опыт, он делился ими с Сальваторе. Но Пьетро сделал для Сальваторе больше – он заменил мальчику отца. Он открыл ему дверь не только в свой дом, но и в свое сердце. Возвращаясь на каникулы в особняк Кастеллано, Сальваторе сначала бежал повидаться с Пьетро. Тито, его отец, был всегда занят и не любил, когда его отвлекали.

Странно, что он помнит детство, но не в силах восстановить подробности аварии. Сальваторе забыл, что произошло после того, как он сел за руль машины и увез Адриану с вечеринки. Он очнулся в больнице, и ему сказали, что его жена погибла, когда машина потеряла управление на узкой горной дороге и упала с обрыва.

Доктор заявил, что Сальваторе повезло: он отделался серьезной травмой правой ноги и ушибом головы, однако сотрясения мозга не было. Его амнезия, как подозревал специалист, была вызвана психогенными факторами. Другими словами, неспособность Сальваторе вспомнить несчастный случай, а также брак – это защитная реакция мозга, пытающегося отмести тот факт, что он ответственен за смерть жены.

Сальваторе ощутил знакомый наплыв раздражения, когда он пытался вспомнить хоть что-то и натыкался на стену. Казалось невероятным, что он женился на женщине, родившей ему ребенка, и в то же время не помнил ничего об их отношениях. Его теща развесила фотографии Адрианы по всему замку, но, глядя на них, Сальваторе не чувствовал никакой связи с этой женщиной.

Врач говорил, что память, возможно, со временем вернется к нему, а пока Сальваторе казалось, что он угодил в ловушку без прошлого и без будущего, да еще лишил дочь матери.

Он провел пальцами по пульсирующим от боли вискам и вернулся к разговору с Серджио. От пожара пострадали работники, но, к счастью, травмы не угрожали их жизни.

В дверь постучали. Сальваторе повернулся, когда вошла Дарси. Шелковистые медно-каштановые волосы обрамляли ее лицо. Она сняла жакет. Сальваторе видел округлости ее маленьких твердых грудей под блузкой. Он признал, что мисс Риверс весьма привлекательна, однако не понимал своего притяжения к ней. Раньше, в ее кабинете, Сальваторе проигнорировал взрывоопасное желание, но сейчас не мог глаз отвести от ее губ и даже представил, что он почувствует, если накроет эти мягкие губы своим ртом.

Однако ничего не отразилось на его неподвижном лице.

– Рози уснула?

– А разве вам не все равно? – В ее зеленых глазах полыхнул огонь. – Ваша дочь легла сорок минут назад и не засыпала целую вечность, надеясь, что вы придете и пожелаете ей спокойной ночи.

– Приношу свои извинения. – Глаза Сальваторе сузились при виде ярости, исказившей тонкие черты ее лица. – У меня были срочные дела.

– Вы должны приносить свои извинения не мне. Рози была разочарована, когда вы не пришли. Что может быть важнее вашей дочери? Как вы могли оставить ее на несколько часов в обществе совершенного незнакомого человека?

– По долгу службы вы работаете с детьми. Я знал, что Рози в хороших руках. Дворецкий передал мне, что она была счастлива, общаясь с вами.

Это небрежное замечание только усилило ярость Дарси.

– Значит, дворецкий – эксперт в вопросах детской психологии, так? – саркастически осведомилась она. – Вы просто невероятны!

Она повернулась к двери, успокаивая себя и напоминая, что отношение Сальваторе к дочери ее не касается. Рози была милой девчушкой, но Дарси не собиралась откликаться на молчаливую мольбу маленькой девочки с грустными глазами, которой не повезло с отцом. Лучше всего навсегда расстаться с Сальваторе и его пятилетней дочерью. Однако она не могла уйти, не высказав всего, что накипело у нее на сердце.

– Не могу поверить, что вы абсолютно безразличны к своей дочери, – заявила она, пылая от возмущения. – У бедной девочки нет матери и, насколько я успела убедиться, у нее нет и отца!

Ее слова были для Сальваторе как пощечина, но на его мрачном лице не отразилось никаких эмоций. Он не привык, чтобы его критиковали, и поэтому испытывал раздражение от необходимости объясняться с Дарси.