использовать в работе. Семейный архив начинал приобретать системный вид.

В качестве интернет-ресурса для своего проекта я выбрал базу данных «Открытый список»[11]. Работающая по принципу «Википедии», она позволяет самостоятельно создавать и редактировать страницы репрессированных родственников, добавлять фотографии, делать перекрестные ссылки, писать подробные биографии. Сейчас эта база насчитывает более трех миллионов биографических справок и является одной из самых крупных баз репрессированных в российском интернете.

Задачи я перед собой поставил такие: выяснить судьбу Вольдемара в лагере и найти информацию о его сестре и трех братьях. План выглядел простым, но оказалось, что каждый из пунктов имеет свои подводные камни. Дальше мне придется отойти от хронологии поиска, чтобы избежать путаницы. Все происходило параллельно по нескольким направлениям, но я решил рассказать о судьбе каждого родственника в отдельной главе.

Сразу вынужден признать: судьбу самого старшего ребенка в семье Готтлиба Вагнера – дочери Елизаветы – мне, к сожалению, так и не удалось отследить. Известно, что она родилась в 1883 году, а в 1920 году вышла замуж за фельдшера Тимофея Федоровича Ермакова, который, как и семья Вагнеров, проживал в селе Рейнгардт (Осиновка) Автономной Республики Немцев Поволжья. Тимофей Федорович отучился в медицинском университете в Саратове, и Ермаковы перебрались в село Красный Яр. Там Тимофей стал работать врачом, а Елизавета – акушеркой. Отыскав наградные документы Тимофея Федоровича, я узнал о том, что во время Великой Отечественной войны он был майором медслужбы и служил начальником терапевтического отделения госпиталя легкораненых № 1597 5-й Гвардейской дивизии. Награжден медалью «За оборону Сталинграда» и орденом Красной Звезды. Но это все, что мне удалось найти о Елизавете и ее муже. На все запросы о возможном применении к ним репрессий я неизменно получал отрицательные ответы. Быть может, им повезло, спасла русская фамилия мужа или случай, и под каток репрессий они не попали. Чего нельзя сказать о младших братьях и их семьях.

1 На снимке в верхнем ряду слева направо: дочь Вольдемара Фрида, сестра Елизавета, жена Паулина.

В нижнем ряду слева направо: муж сестры Елизаветы – Ермаков Тимофей, дочери Вольдемара Изольда и Гильда, Вольдмар Вагнер. Предположительно, Ленинград.

2 Сестра Вольдемара Елизавета с мужем Тимофеем Ермаковым. Предположительно, свадебная фотография. Рейнгардт, 1920 год.

Следственное дело Паулины Вагнер № Р-3983.

Второе дело Вольдемара Вагнера, Ленинград, 1935 год, № П-59825.

Александр. Учитель из Саратова

«Александр Богданович Вагнер, 1887 года рождения, окончил три класса реального училища, по специальности народный учитель, с 1914 по 1918 в царской армии, в Красном селе музыкантом. После революции тоже учитель, живет в Саратове – Белоглинская, 33, при школе. Как мне известно, не арестовывался» – вот что я знал об Александре Богдановиче из протокола допроса его младшего брата Вольдемара от 4 апреля 1935 года.

Все нужные вводные были: полное имя, год рождения, место проживания, профессия – и я без труда нашел его в списках «Мемориала». Репрессий Александр Богданович не избежал: арестован 24 апреля 1938 года, после полугода следствия осужден по статьям 58–10 (антисоветская агитация и пропаганда) и 58–11 (организационная контрреволюционная деятельность) УК РСФСР и приговорен к 10 годам ИТЛ.

Уже понимая, что все дела, связанные с «политическими» арестами, с большой долей вероятности находятся в местных управлениях ФСБ, я написал запрос по месту ареста Александра – в УФСБ России по Саратовской области. К письму приложил копию листа из протокола допроса Вольдемара. Александр упоминался в нем в качестве брата, что доказывало мое родство с этим человеком. Остальные документы я уже предъявлял в саратовском УФСБ, когда побывал там лично.

Прошло чуть больше месяца – и в почтовом ящике лежал конверт: архивная справка и копии материалов дела Александра. Копии основательно «замаранные». Все фамилии, кроме фамилии Вагнер, были закрыты (стр. 70–79).

Логика «вымарывания» фамилий не ясна мне до сих пор. Видимо, степень «секретности» зависит от конкретного управления и сотрудников. Довольно часто я получал материалы с полностью открытыми данными, включая фамилии работников НКВД, – и это абсолютно правильно. Согласно законодательству об архивной работе, есть срок давности защиты персональных данных: любая информация, если ее не засекретили специально (решением комиссии), должна быть открыта по прошествии 75 лет. Но на практике так происходит далеко не всегда.

В деле Александра была закрыта фамилия второго подследственного. Как я понял, они были старыми друзьями, дружили около двадцати лет. Этот неизвестный друг работал врачом-окулистом в саратовской глазной клинике. В итоге его приговорили к высшей мере наказания – расстрелу, а Александр получил десять лет.

С неизвестным «подельником» они подружились еще в селе Красный Яр, где Александр Вагнер с женой жили до переезда в Саратов. В Красном Яре Александр тоже работал учителем. На форуме Wolgadeutsche.net (этот форум – очень полезный источник информации для всех, кто интересуется историей поволжских немцев, и место общения увлеченных и отзывчивых людей)[12] мне удалось найти фотографию учеников сельской школы, сделанную в 1928/29 учебном году. В центре снимка – Александр.

Что я узнал, прочитав дело? К моменту ареста Александр уже десять лет жил в Саратове, работал директором и преподавателем немецкого языка в немецкой школе на Дегтярной площади. Его общий учительский стаж составлял 82 года. Помимо учительства занимался музыкой, был дирижером народного оркестра.

Женат он был на Марии Давыдовне, в девичестве носившей фамилию Эмих. Она была младше его на двенадцать лет и тоже