В спине Ниль зияла круглая пустая дыра, потоки крови стекали вниз, за пояс, весь верх джинсов пропитался насквозь и почернел. Осколки рёбер торчали внутрь раны, сломанные до костного мозга. Голый белый столб позвоночника в рваной оплётке серых жил светлел в темноте раны. Запаха почти не было, рана была сухой. Судя по глубине, Ниль выскоблили почти до кожи живота.

Когда Долли распрямилась, руки её дрожали, как у тяжелобольной. Спина и затылок замлели, в висках, напротив, бухала кровь. Тошнота держала за горло.

Дарла лежала, не двигаясь. Долли переживала за последний удар, но он достиг цели.

Обе девушки были давно мертвы. Теперь и тела их тоже.

Долли не знала, что они встретили там, далеко в лесу, но оно убило их, наверное, одновременно. Скорее всего, Мохнатый вышел из-за дерева, и у них отнялись руки и ноги. Считалось, что так. Считалось, что они ничего не чувствовали тогда.

Долли вспомнила, как испугалась муравейника. Вспомнила запах мускуса, идущий из глубины леса. Вспомнила и матовый блеск, металлический отсвет в тёмной чаще. Но он был теперь неважен.

Ей очень хотелось револьвер. Будь он у неё, она вернулась бы следующей ночью, найти и убить Мохнатого. Если, конечно, он будет не так близко, чтобы столбняк свалил и её.

Две сразу, подумала Долли. Две. Дарла, вежливая девочка, любившая, когда на неё смотрел Джетту. Ей нравилось заговаривать с ним, пусть он отвечал ей так же отстранённо, как всем, с кем ему не было интересно.

Ниль, серьёзная не по годам. Она любила тренироваться. Долли едва успела перехватить её руку сегодня, просто Долли была жива, по её жилам бежала кровь, а кровь Ниль давно утекла в болото.

Однажды, ещё лет в четырнадцать, Ниль встретила на дороге сомнамбулу — парня, идущего в лес, и просто свалила его ударом, чем и спасла. На самой опушке. Ей досталось за то, что она лазила ночью вдоль кромки, но мать спасённого на следующий день принесла ей черничный пирог. Огромный — она угостила всех соседей, и Долли тоже. Это было давно, но Долли помнила. Теперь ей пришлось отомстить за Ниль, хоть так. Убить Приблуду, занявшую её тело.

Она так не хотела верить в то, что девушки и правда заблудились. Не хотела и провоцировать их в лесу. Нарочно оставила куртку, пусть мёрзла, изловчилась проверить спину Дарлы. Проверила…

Если бы… Если бы они просто заблудились и устали, если бы всё, что они говорили, было всерьёз, если бы куртка Дарлы была холодна от ветра, то Долли оставалось бы только извиниться за неловко упущенную ветку.

Но на самом деле надежды и не должно было быть. Долли понимала это с самого начала. Просто не хотела верить. Да никто бы не хотел.

Видно же было. Шли как маленькая стая, отвечали полуправду, ничего конкретного, никакой лжи. Одеждой не хотели делиться. Долли думала, что так увидит, что там под свитером, но пришлось бросать в спину. Хорошо, что дистанция была.

Приблуды всегда отвечали одинаково. Заблудились. Им не надо было никого заманивать к себе, им надо было, чтобы их вывели. Только вот куда они уводили человека, согласившегося им помочь, было неизвестно. Не к опушке точно.

Ниль и Дарла пропали неделю назад. Их искали, конечно, но не нашли. Да и в глубину Леса за ними никто не ходил.

Позавчера их слышал один ходок. Но он не пошёл на помощь, он вернулся из Леса и рассказал. Очередь идти, убивать Приблуду выпадала Долли. Их нельзя было оставлять, иначе их стали бы встречать со временем всё ближе к опушке, а чем дольше в Лесу живёт Приблуда, тем всё легче потеряться в нём самому.

Если дать им понять, что ты знаешь, кто они, они набрасывались внезапно и безжалостно. Если искать их вдвоём или втроём, хоть с засадой, хоть как — они никогда не появлялись. Только если ты одинок, только если ты сам потерялся… тогда они могли приблудиться обратно. И сообщить тебе, что рады тебя видеть, что они заблудились.

Долли плакала, слёзы катились по щекам, застили, падали в листья, и Лес пил их с не меньшей жадностью, чем кровь. Отчаянно не хватало воздуха. Долли тянула его через сжатые зубы, а он не шёл.

Ещё двумя ходоками стало меньше. Ещё двумя людьми.

Вынести в одиночку из леса она их не могла. Она сняла с себя куртку Дарлы. До её собственной оставалось вроде совсем недалеко — она тянула время до конца.

Она похоронит их в той яме под корнями упавшего дерева.

Тем самым умножив количество костей в этом лесу.

Когда-нибудь они снова встанут. В Лесу мёртвым нет покоя. И за ней бы уже, наверное, пришли, если б в телах оставалось достаточное количество крови. Но нечему было потревожить старые кости, даже если они были на дороге.

Долли сжала кулаки, застонала глухо, заныла. Сил не было это выдерживать.

Она вытерла глаза кулаком, и тут её взгляд упал на что-то. Скорее всего, оно выпало из кармана Ниль, когда Долли убивала её.

Сначала она подумала, что это кость. Но не человеческая. Долли присела, потянулась к штуке правой рукой. Тут же осадила себя, вспомнила про кровь на пальцах, осторожно взяла предмет левой.

Не кость. Скорее керамика. Вещь была довольно увесистой. Долли поднесла её к глазам, присев на склон. Бледная, как разбавленное молоко, непрозрачная, белая вещь, по форме и впрямь похожая на окаменелую часть живого существа. Череп мелкого животного, у которого никогда не было глаз, или внутреннее ухо, или нечто древнее, ископаемое. Немного было похоже и на окарину; правда, её Долли видела раз и в детстве.

Такого хлама Долли ещё не встречала. Нужно было посмотреть в книгах.

Долли сунула это в карман штанов, встала, глядя в вышину, на холодные, колкие звёзды, смотревшие сквозь прорехи в облаках. Небо медленно тянулось над ней, совсем в другую сторону, чем ветер, дувший вдоль этой ненавистной уже просеки. Она просто стояла и смотрела на звёзды, пока не затекла шея.

Она вдруг поняла, что стоит в двух шагах от ямы, где оставила вещи. Дотянула.

Нужно было похоронить девушек. Но она не могла об этом думать. Не могла бросить их здесь. Это же Лес, разве можно. Всё равно что подкармливать бешенного пса костями друзей.

Долли содрогнулась от этой мысли, и от картинки, от которой успела отмахнуться.

Делать было нечего. Двоих она вынести не могла.