Они уходили все дальше в недра пустынного темного дома, и Лотти безуспешно, пыталась рассмотреть хоть что-то вокруг себя. Не так-то много ей удастся рассказать Гарриет о логове Маркиза! Мерцающий язычок свечи не столько рассеивал тьму, сколько углублял ее, заставляя сгущаться лежащие в углах тени. Лотти успела лишь заметить, что вся мебель в доме была накрыта белыми чехлами, похожими на привидения. Лотти и Маркиз уходили все дальше, и в пустынных комнатах гулко отдавались их шаги.

– А ты не слишком разговорчивая, – заметил Маркиз на ходу.

Чтобы не рассмеяться, Лотти прикусила кончик языка. Если бы только Джордж мог услышать это! Брат всегда считал ее несносной болтушкой, которая замолкает только для того, чтобы набрать в грудь побольше воздуха перед тем, как продолжить фразу.

– Быть может, это и к лучшему, – сказал Mapкиз. – Я тоже не люблю лишних слов. Сказать по правде я иногда молчу целыми днями, – он снова обернуля чтобы взглянуть через плечо на Лотти. – Знаешь, это большая редкость – встретить женщину, которая умеет держать язык за зубами.

Лотти раскрыла рот, но тут же захлопнула его и вновь промолчала.

Когда они проходили сквозь какую-то сводчатую арку, Лотти коснулась плечом Маркиза, и от этого прикосновения у нее в голове зазвенел негромкий колокольчик, сигнализирующий об опасности, а щеки немедленно запылали.

Наконец они вошли в гостиную. Мебель здесь была без чехлов, но от этого комната все равно не выглядела жилой. От пола до потолка по стенам тянулись книжные полки, но они были пусты, если не считать, конечно, покрывающего их толстого слоя пыли. Маркиз поставил подсвечник на стол, рядом с небольшим сундучком, крышка которого была открыта. Уловив направление взгляда Лотти, Маркиз опустил крышку сундучка, причем настолько поспешно, что это пробудило в ней жадное любопытство. Что он прячет в своем сундучке? Еще не просохшие листки мемуаров, в которых вспоминает о своих бесчисленных преступлениях? Или отрезанную голову своей последней жертвы?

Лотти осталась на месте, занятая этими интересными мыслями, а Маркиз тем временем подошел к камину и стал разжигать уложенные в нем поленья. Ему удалось быстро и ловко справиться и со спичками, и с растопкой, и буквально через минуту камин осветил и согрел гостиную. Стало уютнее.

Пока Маркиз разжигал огонь, был виден только его силуэт, но затем он отошел в сторону, и теперь Лотти смогла наконец как следует рассмотреть своего похитителя.

Проходя по улицам вместе со своим братом или дядей, Лотти не раз встречала красивых мужчин, но лишь немногие из них могли привлечь ее взгляд. Однако если бы ей встретился Маркиз, она, вне всякого сомнения, провожала бы его глазами до тех пор, пока не налетела бы на фонарный столб. Нет, лицо Маркиза не отличалось особой красотой, но оно завораживало, притягивало к себе и оказалось совсем не таким, каким представляла его Лотти. В глазах Маркиза не горел кровавый огонек, а на губах его не играла дьявольская усмешка. И еще он оказался гораздо моложе, чем ожидалось. В уголках рта и глаз Маркиза виднелись морщинки, но их нарисовало не время, а солнце и ветер. Лицо Маркиза оставалось молодым, почти мальчишеским, лишь между бровями залегла глубокая складка да нижняя челюсть стала твердой, как это бывает у сильных и уверенных в себе мужчин. Щеки Маркиза покрывала легкая щетина, а волосы на голове были густыми, такого глубокого коричневого оттенка, что их можно было бы назвать и черными. И еще ему давно пора было сходить к парикмахеру. Лотти сжала кулаки, чтобы подавить желание поправить буйную прядь, упавшую на лоб Маркиза.

Но удивительнее всего были его глаза – дымчато-зеленые, опушенные густыми ресницами. Глубокие, сияющие, они то казались заледеневшими, то вновь загорались живым огнем.

Голова Лотти кружилась. Вот это и есть Кровавый Маркиз? Вот это и есть тот ужасный разбойник, который убил своего лучшего друга и жену?

Он жестом указал на стол, где лежала недоеденная куропатка и наполовину опорожненная бутылка вина.

– Мой кучер еще долго не вернется, – сказал Маркиз – Быть может, ты хочешь перекусить? Или бокал мадеры, чтобы согреться?

Лотти отрицательно покачала головой, по-прежнему не произнося ни слова из опасения разоблачить себя.

Он выглядел немного озадаченным. Может быть, его вино было отравлено?

– Тогда, по крайней мере, позволь мне снять твою накидку.

И раньше, чем Лотти успела вновь покачать головой, он подошел вплотную к ней, а затем с неожиданной нежностью снял с головы Лотти капюшон, прикрывающий волосы.

Лотти зажмурила глаза, не зная, что ей делать дальше. Даже если она завизжит, в доме тетушки Дианы, где продолжают завывать скрипки, ее никто не услышит.

Маркиз провел пальцами по ее волосам. Она рискнула приоткрыть глаза. Он осторожно поправил выбившийся светлый локон.

– Спасибо Неду уже за то, что он не прислал мне брюнетку, – негромко сказал Маркиз. – Интересно, где он тебя отыскал? Скажи, ты не кузина Фанни Вильсон? Или он заплатил за твой визит миссис Мак-Говер?

Эти имена ни о чем не говорили Лотти. Впрочем, сейчас она была настолько растеряна, что навряд ли могла вспомнить свое собственное имя.

Пальцы Маркиза скользнули вниз и пробежали по щеке Лотти. Затем его большой палец оказался в опасной близости от ее губ, и вновь раздался низкий мягкий баритон:

– Кто бы мог подумать, что такой дьявол, как Нед, сумеет отыскать такого ангела, как ты?

Ангела? Лотти обычно называли озорницей, разбойницей, непоседой, но ангелом? А когда она заложила хлопушку в горшок с рассадой, то Джереми Доуэр, слегка сумасшедший, но милый старый садовник из их загородного дома в Хартфордшире, назвал ее маленьким дьяволом. А вот ангелом ее не называл никто и никогда.

– Могу вас заверить, сэр, что я не ангел, – ответила Лотти, поморгав глазами.

Он обхватил горячей ладонью ее затылок.

– Быть может, ты и не ангел, но бьюсь об заклад, что ты способна доставить любому мужчине поистине райское наслаждение.

Когда их глаза встретились, Маркиз слегка отпрянул назад и что-то негромко пробормотал себе под нос. Затем он вернулся к камину и сказал, приглаживая свои непослушные пряди:

– Боже правый, что я делаю? Я же знаю, что не должен был впускать тебя к себе в дом, – сейчас он стоял в профиль, и Лотти видела, как играют желваки на щеке Маркиза. – Боюсь, тебе придется удовлетвориться моими извинениями, малышка. Не волнуйся, свои деньги ты получишь сполна. Похоже, что мы с тобой оба стали жертвами неуместной шутки.

Тем, что Маркиз отошел от нее, Лотти была потрясена не меньше, чем его прикосновением.

– Я вижу, вы чем-то недовольны, – произнесла она неуверенно.

Он опершись рукой о каминную полку, не сводил глаз с играющих язычков пламени.

– Разумеется, я не сомневаюсь в том, что Нед действовал из самых лучших побуждений. Он по-прежнему считает меня своим другом и знает, что я ни за что не пойду туда, где могу попасться на глаза газетчикам, следящим за каждым моим шагом. Можно лишь поблагодарить Неда за то, что он прислал ко мне неизвестную, безымянную и молчаливую женщину, – он окинул обжигающим взглядом каждый дюйм обнаженной кожи Лотти. – Но это не может объяснить, какого дьявола он послал именно тебя.