Я напугана. Я умираю? Почему идет кровь? Он говорит, что все в порядке, просто «моя вишенка лопнула». Не понимаю, что это значит. Он уходит и возвращается с ведром горячей воды и мочалкой. Снимает с меня наручники и говорит, что пойдет в другую комнату, а я пока могу вымыться. Моюсь и заворачиваюсь в чистое полотенце, сажусь опять на одеяла. Молочный коктейль забыт.

Размышления

Я осталась там, где меня только что изнасиловали. Я тогда не знала, как это называется: слово «изнасиловать» отсутствовало в моем словаре. Сегодня я ужасаюсь, представив ту наивную маленькую девочку. Она все еще остается частью меня и иногда показывается и делает меня маленькой и слабой снова. Временами я чувствую себя так, точно мне одиннадцать лет. Но что-то внутри испуганной маленькой девочки позволило ей выжить, и именно она сделала меня той, кто я есть сегодня. Изнасилование было первым опытом из череды бесконечных половых контактов. Я не скажу, приходил ли он ежедневно для секса со мной или нет. Но знаю наверняка: это случалось так часто, что я не могла сосчитать. Каждый раз я старалась внутренне «отключаться», пока он не заканчивал. Я придумывала истории. Мне было легко прятаться в свой воображаемый мир. Я всегда была мечтателем, витающим в облаках. Я полностью потеряла счет времени, и это помогало не сойти с ума.

Узнать фамилию похитителя мне не хотелось. Потому что слышала, что, если узнаешь фамилию, он тебя не отпустит. Но уже через неделю я была в курсе, что его имя — Филлип. Не то чтобы он представился, а каким-то тонким способом сообщил об этом.

Не представляю, как я привыкла во всем полагаться на него. Помню, что жара неимоверно меня беспокоила, и я была очень благодарна, когда Филлип наконец установил кондиционер. Казалось, что у него есть ответы на все вопросы. Он был хорошим парнем, когда не использовал меня как сексуальный объект. Мне даже начало нравиться его общество. Я была наивна и отчаянно одинока. Я была заперта в комнате, и он был единственной связью с миром. Я могла только вынести и пережить все это.

Несколько часов спустя, лежа и пялясь в потолок, я заметила, что забытый молочный коктейль привлек муравьев. Я пожалела о том, что не выпила его, поскольку столь голодна, что у меня бурчит в животе. Длинная цепочка муравьев протянулась от окна до коктейля. Некоторые продвинулись дальше и начали обследовать меня. Может быть, я плохо пахну, и это их привлекает. Последний раз я была в душе в самый первый день. С тех пор единственный раз я мылась из ведра с водой. Из-за муравьев кожа чешется еще сильнее, чем из-за грязи. Они заползают в рот, оставляя острый вкус. Из-за наручников я практически не могу чесаться и смахивать насекомых. Как бы мне хотелось смыть всю грязь в горячей ванне.

Он обещал, что добудет котенка. Я не раз говорила ему, как я одинока и как люблю кошек, и рассказывала все о своих кошках. Я так взволнована — не могу дождаться, когда у меня появится котенок и я буду с ним разговаривать. Я целый день лежу в комнате и ничего не делаю. Мне так скучно.

Он больше не надевает на меня наручники. Однажды после секса он сказал, что, если я пообещаю хорошо себя вести, он забудет про наручники. Он решил это сделать, чтобы я чувствовала себя удобней. У меня было много вариантов реакции на эти слова, но все они были невежливы, и я просто кивнула. После того как он ушел, а я помылась в ведре, которое он оставил, мне пришла мысль о том, чтобы осмелиться побывать в смежной комнате. Я лежала не шевелясь, пока не удостоверилась, что наружный замок щелкнул, потом села и вслушалась в окружающие звуки. Иногда я слышу, как он идет прежде звука замка. Вообще я слышу много всего, чего раньше не замечала. Я слушаю внешний мир. Вот поезд — свисток и стук колес. Вот кто-то косит траву. Птицы. Самолеты в небе. Я так скучаю по улице. Мне так надоело здесь сидеть. Я скучаю даже по чистке зубов. Все бы отдала за зубную щетку! Никогда не забуду, как мой отчим Карл бранил меня за то, что я не почистила зубы. Он считает, надо чистить зубы после каждой еды. Признаю, что не всегда так поступала. Однажды моя подруга Шоуни позвонила, и он взял трубку, а мне не сказал. Она попросила разрешения взять меня с собой в кино. Думаю, он согласился, потому что скоро она постучалась в дверь. Я открыла и удивилась, увидев ее, так как не знала, что она зайдет: Карл не предупредил. Шоуни спросила, готова ли я ехать в кино — она думала, что Карл меня предупредил и я готова. Карл объявил, что я не поеду, поскольку не почистила зубы после завтрака. Он проверил зубную щетку, и она — сухая. Я стала умолять его — обещала, что немедленно почищу зубы, и добавила, что мне очень хочется в кино, и если бы я знала, я бы обязательно почистила зубы, но Карл отказал наотрез, и я, плача, осталась дома, а Шоуни отправилась в кино. Почему-то этот день крутится в голове. Я думаю о нем, потому что у меня нет зубной щетки, и Карл бы сошел с ума, узнав, что я не чистила зубы много недель. Было бы интересно на него посмотреть, если ему об этом рассказать. Я пытаюсь пальцем соскребать зубной налет. Поразительно, как быстро он образуется, особенно на коренных зубах, Языком полирую зубы. Будет ли у меня когда-нибудь зубная щетка опять?

Я много сплю, чтобы убить время. Если я когда-нибудь попаду домой, первое, что сделаю — обниму маму и не отпущу ее. Еще я очень тоскую из-за того, что не могу бегать. Мои ноги томятся без дела, мне так хочется поноситься с друзьями по улице. Если я попаду домой, мне бы очень хотелось завести собаку. Если мне повезет, я буду бегать вдоль моря с верным псом бок о бок. Я везде буду брать его с собой и никогда не буду одинока. Мы будем совершать длинные прогулки — я буду ехать на велосипеде, а он бежать рядом.

Я собираюсь с духом и решаю проверить, что в другой комнате. Когда я прокрадываюсь туда, там очень темно. В ней нет окон. Там ударная установка, микрофонная стойка и большие усилители звука. Филлип здесь музицировал до моего появления. Иногда он приносит гитару, играет и поет для меня. Эти песни я словно уже слышала. Однажды я спросила, и он ответил, что пишет сам. Он думает, что его ждет большое музыкальное будущее. Сомневаюсь. Он говорит, что его песни очень хороши и когда-нибудь он прославится. Знаю, что не надо этого делать, но все же пытаюсь открыть большую дверь на улицу. Она надежно заперта. На побег никакой надежды. Не знаю, что бы я стала делать, если бы дверь вдруг открылась. Не представляю, где нахожусь, а Филлип говорит, что его доберманы продолжают охранять двор. Боюсь, что он каким-то образом узнает, что я пыталась открыть дверь. Похоже, что он знает все. Не хочу попасть в беду. Я просто хочу домой.

Я очень осторожно, на цыпочках, возвращаюсь к себе и осматриваюсь. Теперь-то я могу поподробнее осмотреть странное оборудование на столах. Я спрашивала Филлипа о нем, и он сказал, что это микшеры для записи музыки. Еще он сказал, что они стоят тысячи долларов, но Пэт, его мать, купила их для его музыкальной карьеры. Он сказал, что сам может записывать свою музыку и не нуждается в чьей-либо помощи. Он может записать музыку, чтобы она звучала именно так, как он хочет. Раньше я никогда не слыхала о микшерах.

Сегодня перед уходом Филлип принес маленький черно-белый телевизор, он не принимает много каналов, но, по крайней мере, я слушаю, как разговаривают люди. Ночью прием гораздо лучше, и я смотрю ночные шоу. В течение дня работают только информационные каналы и телемагазины. Очень однообразно, но я привыкаю все больше и больше. Иногда, как например сегодня, засыпаю под голос некой дамы, которая пытается продать мне опаловое ожерелье.