с неудовольствием отметил Никита. Как-то надо… как-то не так надо, короче.

— «Порш» случайно скурился, — пояснила Ружинская — а новый подгонят только завтра к 12. Бери, что дают, и беги домой, пока автобусы ходят, называется.

Она впрыгнула на водительское место, и Никита заозирался, стараясь понять, куда делся охранник. Сзади что ли сядет? То-то будет интим.

— Он потопает по следам, — снова превентивно среагировала Лена, — у нас нет нехватки авто.

Никита согласно кивнул и забрался на пассажирское. По сравнению с отодвинутым назад — под гренадерский рост хозяйки — водительским, оно, можно сказать, уютно приткнулось к самой приборке.

— Можешь пристёгиваться, можешь не пристёгиваться, если что, лишнюю голову возьмёшь в багажнике, — предупредила Ружинская. — Я катаюсь быстро.

И она снялась с места.

Вот это вот «быстро» — это она пошутила. Она, похоже, много шутит. Дело было не в том, что машина Ружинской двигалась быстро. Просто её бросало вперёд и вбок настолько внезапно, что Никита захотел пристегнуться ещё одним ремнём. А лучше — двумя.

«Ровер» то пытался втиснуться между авто на совершенно пустой дороге, то почти слезал на обочину, то разгонялся как бы не под 150 перед самыми камерами на Киренского. Так можно было бы вести, если бы параллельно шла игра, ну, например, в «Halo», и нужно было прятаться от обстрела сверху. Никита вжался в кресло и пытался сообразить, что́ новая знакомая принимает, если её так таращит. Ружинская, которая краем глаза фиксировала его ужас, довольно жмурилась.

Хоть Никита и был в полном сознании, форсаж по городу ему потом запомнился только как серия цветовых вспышек. Ружинская вытанцовывает колёсами на Копыловском мосту, красный «Ровер» рыскает, перепрыгивая из левой полосы в правую. Дождь перешёл в снег. Машина влипает в него, прорывается сквозь него, как сквозь простыню или привидение. Несётся по тёмной пещере улицы Киренского. Ружинская смеётся. А ещё она закрывает глаза. Всего на секунду: раз. Но она делает это как знак, как определяющий элемент её папе-назло-вождения.

Ее глаза как бирюза, её глаза как тормоза. А потом всё успокаивается, как будто никаких глаз здесь и не было. Только выставленные вперёд остро отточенные ресницы. А машина — если это всё ещё машина — идёт на автопилоте. То есть ею рулит не синеглазая-закрытоглазая Лена, а кто-то совершенно другой, безглазый и безгласный дядька, ветеран каких-нибудь мировых битв, от которого осталась только перетянутая ленточкой коробочка в самом жерле красного космического «Ровера». Он ведёт как навигатор Хэрберта, обожравшийся спайса. И машина под его фантомной рукой лязгает, накреняется, силится сорваться на сверхсветовую, но всё равно держит курс.

А потом Ружинская открывает глаза — и «Ровер» приземляется где-то за Академгородком.

Шлагбаум поднимается сам — то ли по транспондеру, то ли охрана просто знает красный «в лицо». Закрытый коттеджный посёлок. Двухэтажный тёмный дом с одним прострелом горящего окна. Другая машина шуршит сзади — не отцепилась даже во время автоплясок Ружинской. На фоне окна — тень с зонтом, так себе уместным в снег. Видимо, ещё один заботливый мужчина.

Лена катапультируется первой.

— На сейчас закончили, — говорит она теням: и оконной, и той, что наверняка выпросталась из шуршания сзади. — Бай-бай, бэйби. Я сама умею потрахаться, ваша помощь мне в этом не нужна.

Никита открывает дверь.

«Комитет» / Признаки побуждения

Изъятие из психолого-лингвистической судэкспертизы АНО «Союз экспертов „Контент“», Красноярск, по запросу СО СК по Красноярскому краю в отношении НПО «Комитет» (орфография и пунктуация сохранены):

Исследование:

(объект 1) политическая программа «Объединения „Комитет“» на 2-х листах;

(объект 2) устав НПО «Комитет»;

(объект 3) проект решения Совета депутатов «Комитета» на 1-м листе;

(объект 4) распечатка с надписью «Есть Путин — нет России»;

(объект 5) распечатка с надписью «Губернаторскую шайку — геть!»;

(объект 6) распечатка с надписью «Ад Наш!»;

(объект 7) распечатка с надписью «Четвёртый срок Деда — смерть народа»;

(объект 8) распечатка с надписью «Сотни филиалов Кущёвки. Сахар в подвале хрущёвки»;

(объект 9) распечатка с надписью: «Комитет освобождения России от оккупации. А ты с нами?»

[…]

Выводы:

1. в представленных материалах имеются лингвистические и психологические признаки имплитационно выраженного оправдания насилия для свержения существующей власти в России, а также высказывания в которых содержатся признаки искомого значения, а также описание коммуникативной ситуации и указания авторства […] в частности признаки отражает фраза А. С. Конькова (объект 4) «пора покончить с этой странной политической моделью».

2. в представленных материалах имеются лингвистические и психологические признаки побуждения (в том числе в форме призыва) к применению насилия для свержения существующей власти в России… высказывания в которых содержатся признаки искомого значения, а также описание коммуникативной ситуации и указания авторства […] в частности фраза (объект 5) «как будто мы поём: „в лесу родилась ёлочка“» — имеет в своей основе признаки кодированного призыва присоединяться к вооружённому партизанскому движению.

Серёгин

Земляк

Иркина подруга была ничего, но эти кожаные штаны… Кожаные штаны вообще никому не идут. Их какие-то пидоры придумали носить для смеху, а потом другие пидоры решили, что это всерьёз. И вот теперь смотри на девок в этой дряни.

Во сне Серёгин чувствовал эту болезненную неуместность кожаных штанов ещё ярче, ещё пронзительнее, чем в обычной жизни. Его тянуло как-то скомкать это всё, отвернуться. Или передушить всю секту кожаноштанных пидоров разом. Об Иркиной подруге он почти забыл, хоть она и крутила призывным задом на ближнем плане.

Серёгин проснулся, дёрнувшись, словно от удара полицейским шокером. В комнате было темно и тревожно. Он бросил взгляд на часы, вздохнул и снова рухнул в подушку. Можно попробовать закрыть глаза и сделать вид, что сон продолжается… или нельзя… сука!

Зазвонил телефон. Причём не голосом легитимного будильника, а дав трель входящего вызова. С незнакомого номера. В 8:43 утра.

Серёгин вызов сбросил.

Теперь уже можно было даже не мечтать заснуть, и он сел на кровати, стараясь сморгнуть что-то болезненное в правом глазу. Надавил на глаз, помассировал — ничего не меняется.

Серёгин дотянулся до тельца телефона, безжизненно повисшего на длиннющей макаронине зарядного провода. Посмотрел, что́ нападало в личные сообщения соцсетей — ничего интересного. Сунулся в две из шести почт — спам, мать прислала статью про новые чудодейственные пилюли, два отказа по собеседованиям. Ну ок.

Встал и включил свет. Господи, что же так по