глазу-то, а? Почти бегом отправился в ванную: сначала долго тёр глаз холодной водой, а потом залез в душ, включил тёплую и минут 15 массировал затылок. Очень редко — в одном случае из пяти — это помогает. Но, конечно, не сегодня.

В whatsapp он обнаружил сообщение со ссылкой на бывшего однокашника Сеню. Мол, есть интересное предложение. Серёгин поморщился. «Интересное». Ещё «интересненькое» напиши.

Он открыл Телеграм — просмотров вчерашнего поста про вице-губернаторскую жену было за четыре тысячи. Хорошо качается канал. Может, хоть он станет утешением к старости. Если до неё удастся доковылять.

На кухне было грязновато: по столу крошки, в раковине мокнет вчерашняя, а может, и позавчерашняя посуда.

— У нищих слуг нет, — вслух сказал Серёгин, и ему показалось, что вышло как-то сипло. Простыл что ли опять?

Он достал из холодильника сырок, понюхал его и, решив, что всё же не стоит, зачем-то вернул экс-еду обратно. Ну, значит, сосиски. Сосиски точно есть. И надо бы кофе поставить.

Снова зазвонил телефон. Опять с незнакомого.

Серёгин вздохнул.

— Ну, — сказал он мрачно.

— Алексей? — бодро поинтересовались в трубке. — Здравствуйте. Мне Арсений Качаев дал ваш телефон.

«Интересненькое», — догадался Серёгин.

— У меня товар, у вас — купец, — весело продолжал неизвестный, — то есть это вы — купец… если согласитесь. А я не сомневаюсь, что согласитесь.

Не сомневается он, ну-ну.

— Слушайте, — сказал Серёгин, — я не люблю тянуть кота. Давайте к делу, а смехуёчки — это вы с Сеней лучше раскурите.

Незнакомец ещё более радостно рассмеялся.

— Это хорошо, что вы — серьёзный человек, Алексей, — одобрил он. — Я тоже обычно серьёзный. Значит, обсудим.

— Я на «Глазном» живу, — предупредил Серёгин, сразу давая понять, что сам он никуда не поедет.

— Я в курсе, — со смешком ответил звонивший.

Серёгина аж передёрнуло от этого фээсбэшничанья.

— Ну да, а так-то я секретный бобёр, — сказал он сам себе, бросая трубку на диван.

У него вдруг испортилось и без того отвратительное настроение. Серёгин с ненавистью посмотрел на грязную пепельницу, исцарапавшую полировку столика, и еле сдержался, чтобы не отправить её левым хуком в стену.

Вместо этого он пошёл на балкон курить. Холодно было адски, в комнату он вернулся уже совершенно окоченевший.

Гость объявился через 22 минуты. Это был плотненький, обшитый приличным костюмчиком, а сверху сдавленный приличным пальтишком азер, кучерявый, с заносчивой улыбкой превосходства на лице.

— Меня зовут Шахлар, — объявил он с помпой, только войдя в коридор, будто это само по себе должно было что-то значить.

Серёгин только чуть недоумённо приподнял бровь.

Потом-то он посмотрит в «Яндексе», и вспомнит, откуда должен знать это имя. Личный адвокат Магсумовых, поверенный в делах убитого два года назад наследника строительной империи. Непростой такой человек. Очень непростой.

— Ну, меня вы и так знаете. Проходите на кухню.

Шахлар отрицательно покачал головой, и его улыбочка от этого движения стряхнулась с лица.

— Здесь разговаривать не надо, — сообщил он, разглядывая свалку тапок в углу серёгинского коридора, — давайте спустимся — я знаю, где можно пообщаться, а заодно и позавтракать. Дело щекотливое, лучше в проверенном месте.

У него был странный, какой-то шпионский акцент, будто Шахлар его включал специально, хотя вполне мог бы говорить и нормально. Вот это вот «луцьше», «секотливое».

— Да мне и тут хорошо, — пожал плечами Серёгин, — хотите говорить — пойдёмте на кухню.

Шахлар ничего не ответил. Он ждал.

— Я не поеду, — упрямо повторил Серёгин.

— Знаю, — понимающе кивнул Шахлар, — поэтому мы пройдёмся пешком. Слушайте, Алексей, бросьте уже ломаться. Год сидите без работы, а у меня для вас есть… Вам название «Академстрой» о чём-нибудь говорит? Вот я оттуда.

Шахлар так и не прошёл в квартиру, остался ждать на пороге, пока Серёгин натянет джинсы и выудит из шкафа наименее помятую клетчатую рубаху.

Они вышли вместе и действительно пошли пешком даже лифт вызывать не стали. С другой стороны, а чего его вызывать — четвёртый этаж.

Молчали. О чём думает азербайджанский гость, сказать было трудно, а вот Серёгин думал об «Академе». Он работал в этой конторе много лет назад, когда никакого Шахлара там ещё не предполагалось. И это было довольно странное место. Формально — стройкомпания, но про «Академ» сразу хотелось добавить: «а на самом деле…». Проблема в том, что́ этим «самым делом» считать. Холдинг занимался торговлей, причём о её характере Серёгин имел самое смутное представление. Вроде бы какой-то трубопрокат в Челябинске. Или, может, в Кургане. Возили и продукты: периодически на складе можно было обнаружить мороженые окорочка, израильскую чечевицу в коричневых банках, стиральный порошок с надписями на неизвестном языке. В какой-то момент переправляли старый списанный Ту-134 со снятыми частями крыла. Запчасти с великанских механизмов — кажется, роторных винтов.

Ещё выполняли просьбы краевой администрации. Обустроить музыкальную школу или там загородный коттедж. Но как раз это ничего удивительного — кошельком красноярской власти много кто в отрасли подрабатывал.

— И чем сейчас занимается «Академ»? — спросил Серёгин уже на улице.

Шахлар сощурился, как от яркого солнца, хотя никакого солнца и в помине не было — город снова затянул смог.

— Строит в основном.

— В жизни не поверю.

— И правильно.

Зашли в «Майк и Молли» на первом этаже «Дома поэтов». С тех пор, как это здание начали строить 15 лет назад (за это время два девелопера, поймавшие недострой в общей конкурсной массе, приказали долго жить), Серёгин всё поражался, кто придумал это издевательское название. Понятно, что никаким поэтам, даже самым краснознамённым — если бы они водились в Красноярске, — новая квартира в монолите бы не отломилась.

— И это ваше секретное место? — скептически поинтересовался Серёгин, разглядывая сквозь стекло запружённую машинами утреннюю улицу.

— Я не сказал «секретное». Я сказал — проверенное. Вы, Алексей, могли бы, например, задуматься, что кафе открывается в полдень, а мы вот, тем не менее, уже в нём сидим. И больше — никого.

Действительно. Серёгин так отвлёкся на воспоминания об «Академе», что пропустил этот простой, но эффектный поворот.

— А завтрак-то дадут? — забеспокоился Серёгин, которому очень хотелось есть. — Или мы с вами будем говорить вприглядку?

— Дадут-дадут, — усмехнулся Шахлар, — всё без обмана.

Почти сразу принесли яичницу с сосисками, свежие булочки и нарезанные дольками алые помидоры.

Дождавшись, пока тарелка Серёгина потеряет бо́льшую часть ассортимента, азербайджанский гость наконец заговорил.

В основе разговора лежало дело «комитетчиков». И даже конкретного «комитетчика» — Бахрама «Бахи» Гулиева.

— Мы хотели бы ему помочь, — пояснил Шахлар.

— Ну так помогите, — кивнул Серёгин, размазывая по булочке джем, — в СИЗО очень кисло, можете не сомневаться. А тут