Очень скоро я пришла к мысли, что необходимо осмотреть офис. Мне почему-то казалось, что по тому, как выглядят вещи, можно определить, ломали ли их в припадке бешенства или же кто-то специально имитировал погром. Для того чтобы проверить эту версию, мне следовало самой побывать в кабинете Ивана и уже на месте выяснить, как же обстояло все в действительности. Заодно не помешает пообщаться с его секретаршей. Возможно, мне удастся выудить из нее больше, чем Христенко. В конце концов, он был так взвинчен, что мог и не обратить внимания на очень важные мелочи, детали и изменения в выражении лица женщины. Итак, решено: еду в офис.

Выбросив в окно окурок от сигареты, я не торопясь завела машину, заглянула в листок с записями Христенко и сразу же тронулась с места.

До нужного места я добралась очень быстро. Огромная девятиэтажка отбрасывала тень на половину близлежащих домов и дарила необходимую сейчас прохладу. Возле нее, словно воробьи на проводе, были понатыканы автомашины самых разных марок.

Покинув машину, я заперла ее и пешком направилась к офису Христенко. Его мне удалось найти довольно быстро. Сбоку, у все того же здания, было не так много дверей, да и из тех, что были, две принадлежали аптеке и магазину.

Подойдя ко входу в снимаемое Иваном помещение, я еще раз окинула взглядом его фасад, полюбовалась позолоченной табличкой с очень длинным текстом и только потом поднялась по невысокой металлической лестнице и прошла внутрь. Как и стоило ожидать, я сразу попала в кабинет секретаря.

Бегло осмотрев стандартный и без изысков офис, я перевела взгляд на единственного в этой комнате человека — секретаршу Христенко. Она оказалась женщиной примерно моего возраста, с очень хорошей фигурой — ее я смогла рассмотреть, так как при моем появлении женщина встала из-за стола и направилась с бумагами к стоящему поодаль шкафчику. При этом выражение ее лица было не особенно приятным.

У нее был очень большой прямой нос, узкие, плотно сжатые губы и совсем невыразительные глаза. К тому же женщина почти не пользовалась косметикой, хотя явно в этом нуждалась.

А вот свои волосы она, должно быть, любила. Они были густыми, пышными и очень аккуратно уложенными. Прическу женщины украшали несколько невидимок со стразами. Если бы не это, смотреть и вовсе было бы не на что. Впрочем, меня ее внешность мало интересовала, ну а что касается мужчин — так ведь у каждого свое понятие о красоте.

Да и женщина, как мне показалось, считает себя очень даже ничего. Этим, наверное, и объясняется ее равнодушие к косметике. С другой стороны, ей нравится одеваться по последней моде. Правда, стиль ее пока не определился, и в своем наряде она сочетает несочетаемое. К примеру, сейчас на ней были короткие бриджи со множеством страз на коленях. Такие обычно носят девицы лет пятнадцати. К ним совсем не подходила строгая белая рубашечка с откидным воротником и заворачивающимися манжетами.

— Добрый день. Чем я могу вам помочь? — приветливо улыбнувшись после минутной паузы, за время которой мы друг друга изучали, произнесла секретарша. — По какому вы вопросу?

— Я по поводу вашего директора, — тоже с улыбкой ответила я. Затем представилась: — Татьяна Александровна Иванова, частный детектив. По просьбе вашего начальника занимаюсь расследованием случившегося с ним недавно происшествия.

Сообщение о том, что Иван Васильевич нанял частного детектива, вызвало у девушки недоумение.

— Детектива? Но зачем? — удивленно подняв брови, переспросила она у меня. — Все ведь и так очевидно. Что тут расследовать?

— Для вас, возможно, и очевидно, — пристально глядя в глаза секретарше, ответила я. — А для него — нет.

Выдержать мой тяжелый взгляд секретарше не удалось, поэтому, торопливо ретировавшись, фыркнула:

— Похоже, у него действительно крыша поехала.

Девушка начала передвигать что-то на своем рабочем столе, стараясь не смотреть на меня.

Даже не спрашивая разрешения, я присела на свободный стул, выудила из памяти информацию о том, как зовут секретаршу, и снова обратилась к ней:

— Ольга Васильевна, у меня к вам несколько вопросов. Хотелось бы, чтобы вы ответили на них как можно честнее.

— А меня что, уже подозревают во лжи? — надула губки Назарова.

— Вы сами это сказали, значит… — я сделала небольшую паузу, — вас это пугает. А если человека что-то пугает, то его рыльце явно в пушку.

— Глупости! Неужели вы поверили всему тому, что он навыдумывал? — эмоционально всплеснула руками секретарша. — Я слышала эту историю о каких-то там похождениях жены, но совершенно в нее не верю.

— Почему же? Вы так близко знакомы с женой своего босса, что можете утверждать, что она способна сделать, а чего — нет? — прицепилась я.

Сказанное слегка уязвило Назарову: ей явно не нравилось, что каждое ее слово я воспринимаю совсем не так, как ей бы хотелось, да к тому же постоянно намекаю на ее нечистую совесть. И все же она сдержала себя и спокойно произнесла:

— С Лилией Федоровной я знакома постольку поскольку. Она несколько раз приезжала к мужу, и я имела возможность ее видеть. Мне она показалась женщиной порядочной.

— А в какую сумму вы оцениваете собственную порядочность? — совсем не придерживаясь правил этикета, поинтересовалась я, с улыбкой глядя в лицо секретарши. — Сколько вам нужно, чтобы слегка потерять память?

В первый момент Назарова изумленно расширила глаза, не в силах произнести ни слова. Она беззвучно открывала рот, потом густо покраснела и наконец сумела выпалить:

— Ну знаете что, я никому не позволю себя так оскорблять! Я здесь только работаю, и мне совсем нет дела до каких-то личных отношений между директором и его женой. Но и слепой я тоже прикидываться не могу.

Ее голос все больше переходил на крик, периодически вздрагивал, что было явным подтверждением ее волнения и растерянности. Я же только радовалась тому, что выбила ее из накатанной колеи своими наглыми вопросами, а значит, могу надеяться на то, что она забудется и ляпнет то, чего говорить не следует.

— Можете сами посмотреть, если мне не верите. — Она выскочила из-за стола, подскочила к двери, ведущей в кабинет босса, и с силой толкнула ее от себя. Затем она глубоко вздохнула, понимая, что излишне погорячилась, и спокойно добавила: — Как иначе вы можете вот это объяснить?

Проигнорировав адресованный мне вопрос, я спокойно прошла к двери и, войдя в кабинет Христенко, остановилась на пороге. В офисе царил жуткий беспорядок. Все было перевернуто, многие из предметов сломаны, жалюзи стянуты на пол, а местами даже изрезаны ножницами. Последний момент заинтересовал меня особенно сильно. Не задерживаясь в дверях, я прошла в кабинет и, присев над изрезанными жалюзи, принялась пристально их изучать. Сомнений быть не могло: на жалюзи отчетливо были видны ровные порезы, сделать которые можно лишь чем-то очень острым. Я повертела головой по сторонам в поисках этого самого орудия и очень скоро обнаружила зафутболенные в противоположный угол кабинета ножницы. Рядом с ними валялись еще какие-то бумаги, которые просто были изорваны в клочья.