Затем я услышал голоса. Я не мог разобрать отдельных слов, но несомненно разговаривали мужчина и женщина.

Я начал красться в том направлении, откуда доносились голоса, стараясь двигаться по возможности бесшумно.

– Что вы сказали ему? – рявкнул мужчина.

Этот грубый, омерзительный и угрожающий голос мог принадлежать только безобразному темноволосому демону, которого накануне я видел мельком в зале ресторана.

– Ничего.

Без сомнений, обладательницей женского голоса была Арета.

– Я хочу знать в точности, что вы успели рассказать ему? – настаивал демон.

– Я не сказала ему ничего!

За этими словами последовал странный шум, мгновенно заглушенный криком боли испуганной девушки.

– Скажи мне!

Забыв об осторожности, я помчался вдоль деревянного короба, думая только о том, чтобы успеть вовремя.

Арета вновь закричала в тот самый момент, когда я, проскользнув между двумя неподвижно стоявшими составами, наконец увидел их в тусклом свете одинокого фонаря.

Они находились в самом конце туннеля. Арета полусидела-полулежала на грязном полу со связанными за спиной руками. Грязный пластырь все еще прикрывал ссадину на ее лбу. Темноволосый мужчина стоял чуть поодаль, глядя сверху вниз на свою пленницу. Вокруг девушки, в ожидании своего часа, сидели крысы. Несколько дюжин крыс. Обнаженные ноги Ареты кровоточили. Ворот ее блузы был оборван, и огромных размеров крыса, омерзительная и уродливая, словно создание самого ада, уже тянулась к прекрасному, даже в этот момент, лицу молодой женщины.

Я издал яростный рев и рванулся к ней. На бегу я успел заметить, как темноволосый мужчина повернулся в мою сторону. Помню еще, что меня поразили его глаза – такие же красные и злобные, как и у окружавших его тварей. Очевидно, он также узнал меня, едва я выскочил на освещенное пространство, и в то же мгновение беззвучно растворился во мраке, словно насмехаясь над моей беспомощностью.

Голыми руками я расшвырял с десяток крыс, собравшихся вокруг Ареты, и, поймав двух из них за скользкие хвосты, размозжил им головы о стену ближайшего вагона. Как бешеный я кидался из стороны в сторону, топтал их ногами, молотил кулаками до тех пор, пока вся стая не бросилась искать укрытия в спасительной темноте туннеля.

Вокруг меня больше никого не было.

Я бросил взгляд на неподвижно лежавшую Арету. Ее невидящие глаза были обращены в мою сторону. На горле зияла страшная рваная рана. Я опустился на колени и поднял голову красавицы из грязи, уже успевшей пропитаться ее кровью. Увы, я безнадежно опоздал.

Арета была мертва.

Следствием приступа бессильной ярости, пережитого мною в тот злополучный день, явилось состояние глубочайшего шока, настолько подавившего все мои эмоции, что я не чувствовал практически ничего.

Двое суток полицейских допросов, проверок на детекторе лжи, общего медицинского и специализированного психиатрического обследования я пережил, как настоящий робот: послушно отвечая на задаваемые мне вопросы и никак не реагируя на вводимые мне стимуляторы, словно трагедия, участником которой я стал, не имела ко мне ровным счетом никакого отношения.

Тем не менее в своих показаниях я ни разу не упомянул таинственного темноволосого мужчину, истинного убийцу Ареты. Крысы, перегрызшие яремную вену девушки, были лишь исполнителями его злой воли. И он воспользовался своей властью над гнусными тварями столь же эффективно, как и профессиональный киллер, который применяет в подобных случаях свой пистолет. Но я предпочел оставить свое мнение при себе. Я ограничился тем, что сообщил врачам и полицейским, что, отправившись на поиски Ареты, я нашел ее в тупике метро в тот самый момент, когда крысы со всех сторон атаковали ее. К сожалению, я появился слишком поздно. По крайней мере эта часть моих показаний была правдой.

Нечто погребенное глубоко внутри моего подсознания предостерегло меня от малейшего упоминания о роли темноволосого демона в этой истории. Инстинктивно я чувствовал, что иная линия поведения привела бы лишь к дополнительным осложнениям с полицейскими и медиками. Но было еще одно соображение, побудившее меня воздержаться от упоминания о настоящем убийце. Я хотел найти его сам и своими руками рассчитаться с ним за смерть девушки.

Короче, я утаил все основные факты. Впрочем, и полицейские не были дураками. Разумеется, они понимали, что молодая девушка не станет просто так спускаться в тупик подземки, как и то, что незнакомец, случайно оказавшийся вместе с ней жертвой террористического акта накануне, не станет без крайней необходимости отправляться на ее поиски. Они ясно дали понять, что не верят мне, и предложили пройти испытание на детекторе лжи. Я равнодушно согласился. На любые их вопросы я отвечал совершенно спокойно, словно речь шла о самых банальных событиях. Показания детектора получились в точности такими, какими я хотел их видеть. С моими способностями контролировать частоту биения собственного пульса и степень потовыделения подобное испытание было для меня детской игрой.

После психиатрического обследования в Белльвю, продолжавшегося в течение целой ночи, полицейские неохотно отпустили меня.

Вернувшись домой, я позвонил своему боссу и сообщил, что уже завтра буду на работе в обычное время. Он был слегка удивлен и осведомился, как я себя чувствую после двух столь суровых испытаний, выпавших на мою долю в течение последних нескольких дней.

– Со мной все в порядке, сэр, – объяснил я.

Это было истинной правдой. Физически я был совершенно здоров, а свои эмоции держал под строгим контролем. Может быть, слишком строгим?

– А не лучше ли вам взять отпуск на неделю-другую? – поинтересовался шеф.

Черты его обычно сурового лица, которое я видел на маленьком экране моего телефонного монитора, сегодня казались необычайно мягкими.

– Нет, благодарю вас, сэр. Я чувствую себя превосходно. Буду в офисе завтра утром и надеюсь, что мое временное отсутствие не нанесло ущерба работе.

– О, мы еще в состоянии обойтись без вас некоторое время, – успокоил он меня. – Хорошо, ждем вас завтра утром.

– Благодарю вас, сэр.

Едва положив телефонную трубку, я уже перестал думать о работе. Моей главной задачей было найти убийцу Ареты. Темного дьявола. Или, еще лучше, его и златокудрого красавчика сразу. Оба они являлись неотъемлемой частью, но чего?.. Вероятно, моей собственной жизни, как следовало из намеков Ареты.

Я попытался припомнить их поведение в ресторане. Они не обменялись ни единым словом, я был уверен в этом. Насколько я помню, они даже почти не смотрели друг на друга. Но и единственный взгляд, которым они все-таки обменялись, никак нельзя было назвать дружелюбным. Они смотрели друг на друга всего какую-то долю секунды, но сколько ненависти излучали их глаза в это мгновение.