Итак, они знали, более того, ненавидели друг друга. Вероятно, если мне удастся найти одного, то не потребуется много времени, чтобы отыскать и другого.

Но как найти людей, чьих имен я даже не знаю, в городе с населением в семь с половиной миллионов человек? А что будет, если мои рассуждения окажутся ошибочными? Не схожу ли я с ума? Не был ли я сам причиной смерти Ареты, достаточно откровенно намекали полицейские, допрашивая меня? Почему я не могу припомнить ничего из того, что случилось со мной более чем три года назад? Кто я – жертва амнезии, параноик или сумасшедший, одержимый кровожадными фантазиями? Не мог ли я просто придумать этих двух людей как воплощение Света и Тьмы и поселить их образы в извилинах моего больного мозга?

Существовал только один ответ на все эти вопросы. Мне потребовалась целая ночь, чтобы найти этот простой, единственный ответ. Впрочем, я всегда спал очень мало. Час-другой сна было вполне достаточно для меня. Нередко несколько ночей подряд я спал только урывками. Мои коллеги имели обыкновение подшучивать надо мной по поводу количества материалов, которые я брал себе домой для работы по вечерам. Правда, иногда их шутки бывали довольно плоскими.

На следующее утро, обменявшись приветствиями со своими сотрудниками и игнорируя их вопросы и встревоженные взгляды, я поднялся в свой кабинет и немедленно позвонил штатному врачу нашей компании. Я попросил его порекомендовать мне хорошего психиатра. Лицо доктора на экране монитора приняло озабоченное выражение.

– Вы имеете в виду возможные последствия ваших неприятностей с полицией за последние дни? – поинтересовался он.

– Да, – подтвердил я. – Скажем так, я слегка потрясен произошедшими событиями.

У меня не было основания лгать ему.

Он недоверчиво уставился на меня сквозь стекла своих очков.

– Потрясены? Вы? Невозмутимый мистер О'Райан?

На этот раз я просто не сказал ничего.

– Хм. Что же, полагаю, что переделка, подобная той, в которой вы оказались, способна потрясти кого угодно. Взрыв гранаты почти у ваших ног – дело нешуточное. Да и история с девушкой ничуть не лучше. Скверно, очень скверно.

Я продолжал молчать, невозмутимо ожидая его ответа. Он подождал несколько секунд, желая дать мне возможность высказаться более полно, но, догадавшись, что я не в настроении продолжать разговор, пробормотал что-то себе под нос и повернулся к своей картотеке.

В результате он дал мне телефон специалиста. Я позвонил этому человеку и договорился, что явлюсь к нему на прием во второй половине дня. Вначале врач попытался отсрочить мой визит, но когда я упомянул название нашей компании, имя нашего врача и объяснил, что мне необходимо всего лишь несколько минут для предварительной консультации, он неохотно согласился принять меня сегодня же.

Наша встреча была очень короткой. Я рассказал ему о провалах в памяти, и он немедленно порекомендовал мне другого врача, женщину, специализирующуюся по данной проблеме.

Посещения врачей заняли у меня несколько недель, но после встреч с несколькими специалистами я в конце концов нашел человека, который был мне нужен. В отличие от других своих коллег, он без колебаний согласился немедленно принять меня. Казалось, что он ждал моего звонка. Его телефон не был оборудован монитором, но я в таковом и не нуждался. Я и так хорошо знал, как он выглядит.

– У меня сегодня много пациентов, – объяснил он бархатным тенором, – но, если вы можете зайти ко мне в клинику около девяти вечера, я обязательно приму вас.

– Спасибо, доктор, – поблагодарил я его, – сегодня в девять я буду у вас.

В клинике никого не было, когда я добрался до места. Я открыл дверь в приемную. Она также оказалась пустой. Свет уже погасили, и комнату лишь озаряли отблески огней большого города, находившегося где-то далеко внизу. В полумраке, царившем в помещении, я сумел разглядеть старинную мебель и полки с книгами, тянувшиеся вдоль стен. Ни медсестры, ни секретаря.

Небольшой коридор вел во внутреннюю часть здания. Полоска света пробивалась из полуоткрытой двери в дальнем конце холла. Добравшись до цели, я без колебаний распахнул тяжелую дверь.

– Доктор? – Я не стал называть его по имени, написанном на табличке на двери. Я знал, что оно не было настоящим.

– О'Райан, – произнес он своим бархатным тенором, – входите, пожалуйста.

Разумеется, меня ожидал златокудрый мужчина из ресторана. Его небольшой кабинет казался еще меньше от изобилия мебели, находившейся в нем: две кушетки, массивный стол, шкафы. Это впечатление еще усиливали тяжелые шторы на окне и толстый дорогой ковер на полу. Он сидел за своим столом, выжидательно улыбаясь. Единственный свет в комнате исходил от небольшого торшера в углу, но казалось, человек за столом сам излучал золотистый свет. Широкоплечий и обаятельный, он выглядел как человек, способный не растеряться в любой ситуации. На нем была простая рубашка с открытым воротом. Ни пиджака, ни жакета. Переплетенные пальцы рук, лежавших на поверхности стола, не только не отбрасывали тени, но, казалось, сами освещали пространство вокруг себя.

– Присаживайтесь, О'Райан, – произнес он спокойно.

Я почувствовал, что мое тело сотрясает легкая дрожь. Взяв себя в руки, я уселся в кожаное кресло, стоявшее напротив стола.

– Вы сказали, что у вас проблема с памятью, – начал было он.

– Вы прекрасно знаете, какая у меня проблема, – прервал я его, – так что давайте не будем терять время.

Он поднял брови и широко улыбнулся.

– Это не ваш кабинет, – продолжал я, – имя, указанное на его двери, не принадлежит вам. Кто же вы тогда? И кто я сам?

– Очень деловой подход. Должен заметить, что вы совсем неплохо адаптировались к условиям данной цивилизации. – Он откинулся на спинку своего вращающегося стула. – Что касается моего имени, то вы можете называть меня Ормузд, хотя, как вы понимаете, в нашем случае имена не имеют особого значения.

– Ормузд?

– Да. А теперь я назову и ваше собственное имя. Ваше имя… Орион,[2]как и название созвездия.

– Охотник?

– Очень хорошо. Вы прекрасно ориентируетесь в сложившейся ситуации. Орион Охотник. Это ваше имя, которое, кстати, расшифровывает суть вашей миссии.

– Расскажите мне обо всем подробнее.

– В этом нет никакой необходимости. Вы уже и так знаете то, что должны знать. Вся необходимая информация заложена в вашей памяти, но большая часть ее была заблокирована до последнего времени.

– Почему?

Его лицо стало серьезным.