– Да, я знаю! – закричал Алька. – Она была не только дочерью Зевса, но и сестрою бога Аполлона[21], этого красавчика, златокудрого капризули. Наверное, такая же была вредная, самовлюблённая.

– Нет, ребятки, она была совсем другой. Такой же красивой, как Аполлон, только очень гордой, отважной. Артемида была покровительницей женского войска Амазонок[22]. Под флагами этого войска собирались самые смелые, сильные девушки. Они не только не давали себя в обиду, но часто превосходили мужчин в силе и ловкости. Артемида помогала людям растить хлеб и домашних животных. Она покровительствовала новорождённым детям, их матерям. В знак особой благодарности люди выстроили богине Артемиде дом. И тогда, и сейчас дома богов назывались храмами. Этот храм они возвели в городе Эфесе. Он получился таким красивым, что со всего мира стали съезжаться люди посмотреть на это чудо, чтобы рассказать о нем остальным. Храм украшали статуи знаменитых скульпторов, картины не менее знаменитых художников. Слава о красоте храма, его величии разнеслась по всей земле. Повсюду славили хозяйку храма богиню Артемиду. Но однажды Артемиде пришлось отлучиться из своего дома, ведь 21 июля родился великий Александр Македонский. В тот день произошло это…

Рибаджо на минуточку задумался, подпрыгнул на надувном круге, соскользнул с него, и чуть– чуть притонул в бассейне, а вынырнув, сказал:

– Чего зря балаболить, пошли, посмотрим, как это было!

Волшебник прикрыл глаза, тихонько зашептал:

– Река времени, опять

Поворачивайся вспять…

– Постой-й-й-й-й! – закричала Васюшка, но голос улетел вместе с нею и её друзьями. Он растворился в годах и столетиях.

– Постой! – повторила девочка в очень далёком веке, стоя на ступеньках храма. – Ты чего наделал, Рибаджо! Ты что, не видишь? Я в купальнике, Алька в плавках, а ты сам в шортиках. Как мы голые будем здесь находиться?

– Ну ты и обор-р-рмот, Рибаджо! – загалдел Кешка.

– Ты-то что возмущаешься, ты ж при полном оперении? – почесал затылок Рибаджо. – Об остальных будем думать!

– Думай! – хором ответили дети.

– Хайме, дорогие гости! – донёсся голос из зарослей жасминовых кустов. Вслед за голосом появился его хозяин – небольшого роста юноша со смышлёными добрыми глазами.

– Вы прибыли сюда увидеть наш храм? – юноша с любопытством осматривал гостей. – Многие так делают…

– Слушай, парень! – прервал его Рибаджо. – Не подкинешь ли нам кое-какую одежонку на время? Окажи нам такую милость!

– Это не милость, это малость для дорогих гостей, – юноша исчез в зарослях, но очень скоро вернулся. В его руках было три куска ткани. – Оберните эту ткань вокруг тела. Свободный конец закиньте на плечо. Вот так. Очень хорошо! Теперь вы не отличаетесь от жителей Эфеса.

– Совсем как мама, когда выходит из ванной в полотенце, – хихикнул Кешка.

– Вечереет, – заметил юноша, – идёмте быстрее, я покажу вам дом Артемиды!

Ребята с Рибаджо и Кешкой ходили по храму, широко открыв глаза. То, что они увидели, ослепляло и завораживало. Великолепные резные колонны, покрытые золотом, поддерживали не менее изящное кружево деревянной крыши. Резьба по дереву была настолько тонко сработана, что, казалось, она не вырезана, а сплетена из невесомых шёлковых нитей. Повсюду расставлены скульптуры богини Артемиды, висят искусно написанные картины в дорогих золочёных рамах. Пол храма сделан из цветного камня и отшлифован так, что напоминает хорошо залитый каток спортивного дворца. Порозовевшие от возбуждения Васюшка с Алькой не заметили, как провожатый стал нервничать.

– Что-то не так? – спросил юношу Рибаджо.

– Меня зовут Хейрократ[23], а мама зовёт просто Херо. Я не понимаю, почему на полу у стен разложена пропитанная смолой пакля? – юноша озабоченно посмотрел в окна храма. – Солнце уже почти село, скоро станет совсем темно, надо уходить! Завтра рано утром я обязательно спрошу жрецов[24]об этой странной пакле.

– Завтра этого храма не будет! – раздался хриплый голос. В проёме двери появился человек с горящим факелом в руке. – Я сожгу его сегодня!

Херо бросился ему навстречу:

– Ты не посмеешь! Негодяй! Ты не посмеешь!

Человек, не выпуская факела, свободной рукой толкнул подбежавшего к нему юношу, тот упал и потерял сознание. Василиса с Алькой поспешили ему на помощь.

– Запомните, меня зовут Герострат[25]! Запомните! – зашипел поджигатель.

Кешка с непривычной для него скоростью подлетел к факелу и стал быстро махать крыльями, пытаясь затушить огонь.

– Прочь, птица! Иначе я опалю тебе крылья! – Герострат резко шагнул в сторону попугая.

– Ну вот! – увернулся от огня Кешка. – Мер-р-р-завец! Мер-р-р-завец! Прилечу домой и забуду тебя, как кошмар, навсегда!

– Нет! – ощерился Герострат. – Вы все всегда будете помнить обо мне! О храме Артемиды знают во всём мире, а теперь будут знать и обо мне, великом Герострате, уничтожившем его!

– Сомневаюсь, – повела плечиком Василиса, – я, может быть, буду помнить, а детям своим о тебе не скажу ни словечка, ни полсловечка. Не будут знать, не будут помнить. Какой ты великий? Ты просто злобный карлик! Самодовольный болван!

Герострат ничего не ответил, он побежал в глубину храма. Алька бросился за ним, но Рибаджо остановил его:

– Не надо, Алька! Он все равно сожжёт храм. Историю не повернуть вспять.

– Имя Герострата останется в веках, в веках, в ве-ках-ах-ах-ах-ах…, – грохотало эхо по залам храма.

Подхватив Херо под руки, Васюшка с Алькой, с Кешкой и Рибаджо вышли на воздух и сразу почувствовали запах гари.

Деревянные колонны храма, просушенные солнцем, картины, запасы зерна в подвалах – всё это с удовольствием пожирал огонь. С треском лопались балки перекрытий, падали, раскалываясь, статуи великих мастеров – храм перестал существовать.

– Ты не прав, Рибаджо! – сказал плачущий Херо. – Можно и нужно повернуть историю вспять! Я построю на этом же месте точно такой же храм, даже лучше!

– Да, мальчик, так оно и будет! – перед гостями из будущего возникла богиня Артемида. Она сидела на вороном коне, у которого была белая отметина на ухе. – Ты не боишься, Херо, что в будущем никто не вспомнит твоего имени? Герострата много веков пытаются забыть. На всех перекрёстках мира был написан приказ: «Забыть, Герострата!», а его всё равно помнят. К сожалению, помнят разрушителей, а созидателей забывают…