Но несмотря на это, на палубе ровным счетом ничего не происходило. Никаких лишних шорохов от слова "совсем".

Потому все же рискнула и метнулась к одной из выкатных пушек, стоящей ныне устойчиво с брусками под деревянными колесами. Слегка приоткрыла крышку от люка, толкнув её рукой вперед, и увидела его, полуголого пловца, уверенными гребками отплывающего от корабля в сторону острова.

Так мы еще на Эрагате? Рядом с Коско, что на западной оконечности? Если я ничего не путаю, конечно. Сощурилась, впервые оглядывая остров с моря. Определить было сложно, ведь так далеко я не заплывала никогда, хоть и любила купаться. Одно непонятно, зачем Кел тогда отчаливал? Ведь бухта контрабандистов находится в двух часах от поместья Шеннодов, просто в противоположную сторону от городских доков.

Ничего не понимаю. Пока, во всяком случае. Точно! Чтобы ничего не забыть, нужно это записать. Чем и занялась, едва вновь спряталась в свое счастливое убежище. Порылась немного в сумке, выуживая сверху завернутый кусок яблочного пирога. Да и перекусить бы тоже не мешало. Определенно.

На удивление после столь наполненного событиями дня, вечером, довольно быстро уснула, несмотря на начавшийся шторм, который лично меня только сильнее убаюкивал. Точнее даже не так, устав пялиться в одну и ту же точку в темноте, я просто сомкнула отяжелевшие веки и забылась сном без сновидений. Но, если бы знала, как будет проходить мое пробуждение, то хотя бы поволновалась немного для приличия.

— Эй, кэп! — вскричал кто-то у меня над ухом.

— Чё? — послышалось откуда-то сверху.

Я мгновенно открыла глаза и обомлела от страха! Ведь надо мной склонялся какой-то матрос в потертой рубашке с желтыми разводами и серых штанах-шароварах, с кинжалом на поясе, за который и держался.

А заметив мою испуганную реакцию, он хмыкнул и громко произнес:

— У нас тут заяц пробрался в трюм.

— А? Ты про того мальчишку? — капитан каравеллы (судя по всему) обо мне знал. Что и подтвердил следующими словами: — Да, натыкался на него ночью. Видимо, сел на Эрагате. Если он что-нибудь спер…

— Н-нет! Я не… мне только нужно в Истмарк! — вскричала я, наконец опомнившись от потрясения. — В-в-от проверьте мою сумку, здесь только мое!

— В Истмарк говоришь? А куда?

— Ву… Вурмград, — выдала я далеко не с первого раза. Благо хоть название столицы вспомнила в таком состоянии. А еще ума хватило понизить интонацию.

— Что ж, — мужик, стоящий над душей, поковырялся в моей сумке да выудил оттуда остатки пирога и склянку агатника. — А это что?

— Краска для волос, — ответила без задней мысли.

— О! Конфискую! — выдал он.

А заодно снял бандану и скинул её на пол, демонстрируя всем свою блестящую лысину с тремя светлыми прядями.

— Так! Какой там конфискат? — возмутился русоволосый молодой матрос, тот самый, который по имени Шад. Так он капитан? Или просто выше по званию?

— Э-э-э, кэп, ну, я, — мужик, стоящий рядом со мной, замялся. И кинул флакон с агатником в мою сумку обратно.

Стала невольно оглядывать трюм в поисках того самого Кела. Зачем? Не понятно. Надеялась попросить у него защиты? Правда, тут же услышала задумчивые слова одного очень жадного капитана.

— Отведи его на долговую биржу. — А уже у меня чуть более громко спросил: — Я же правильно понимаю, у тебя нет десять сребриков, чтобы оплатить свой проезд?

— Десять?! — удивлению моему не было предела. — Э-это же один золотой в пересчете на следующий драгоценный метал!

— А чему ты удивляешься? — Кэп скривился. — Судя по весу в тебе пол центнера. А сколько у нас стоит провоз четверть центнера засоленного мяса? — спросил он. У кого, не понятно. Оказалось, у самого себя: — Пра-а-а-вильно. Пять сребриков. Четверть плюс четверть равно половина центнера, итого десять сребриков. Уловил суть?

Да уж. Интересная арифметика. Чтобы меня оценивали, как засоленное мясо, впервые с таким сталкиваюсь.

— Ну? Не слышу ответа? — дожимал кэп.

— Да-да, я понял. — Согласилась и полезла в карман за деньгами. А там… Пусто! Последние пять сребриков пропали! Перевела изумленный взгляд на лысого матроса, который, видимо, проследил за моими мыслями и тут же подхватил меня за плечо.

— Раз понял, значит, двигай давай, — буркнул он. — Нам еще разгружаться нужно.

— А-а-а, э-э-э, — понеслось у меня нечленораздельное, пока мы вдвоем шагали в сторону лестницы прямо к застывшему на проходе капитану. Как назло, тут я еще и заметила размотавшиеся на полу, возле сундука вещи Кела, а его самого нигде нет.

— А-а-а где он? — зачем-то спросила я и кивнула в сторону кирасы, мимо которой только-только прошла.

— Кто? Келрик? — Казалось, капитан сильно удивился. Но после стукнул себя по лбу, о чем-то догадываясь. — Да, точно, ты же за ящиками сидел, пока мы тут... — И он замялся.

А когда мы уже было подошли к нему, то Шад схватил меня за плечи и встряхнул со словами:

— Ну-ка, говори быстро, кто ты? И что ты слышал?

— Я-я-я… — от изумления даже заикаться стала.

— Как зовут? — подсказал матрос сбоку от меня.

— Эмиль, — первая попавшаяся в голову мысль показалась здравой.

— А дальше? — выдали оба.

— Шен, — не нашла ничего лучше, чем сократить свою фамилию. Да и не успела я как-то придумать что-то более подходящее.

— Ну и? Что про вчера слышал? Говори!

— Я-я большую часть времени проспал… — почти не соврала. Глаза мои непроизвольно наполнились слезами. Но я тут же утерла глаза рукавом своей рубахи подмастерья. Ведь мужчины не ревут!

А матросы, как будто бы смутились, но и только, затем тот, который лысый уточнил у кэпа.

— Ну все? Мы пойдем на биржу по-старому?

— Да-да, давай, — согласился тот, чем еще больше меня напугал.

Естественно, я не смолчала:

— П-подождите, что значит это ваше «по-старому»? И что за долговая биржа?

Но меня уже вовсю тащили по лестнице наверх. Матрос отвечать на вопросы не стал. Лишь молча волок за собой теперь уже по палубе, к борту. А там и взял канатную бухту, связал меня в пару ловких движений поперек туловища вместе с руками. Даже возразить не успела…

Но после он все-таки решил успокоить:

— Да что ты переживаешь-то? Отведу тебя туда, долг твой выкупят на аукционе. И ходи довольный в своем Вурмграде, пока не оплатишь. Сам же хотел сюда попасть? Вот и радуйся.

А когда до меня дошло наконец то, о чем он только что сказал, то не выдержала, зашипела в ответ:

— Вы! — Возмущению моему не было предела. — Это же вы взяли мои сребрики!