— Спасибо… спасибо вам! — искренне сказала Орина. — И, пожалуйста, извинитесь перед всеми, чьи балы, приемы и бог знает что еще я обещала посетить в течение следующих трех недель.

— Думаю, они будут весьма разочарованы отсутствием» звезды «, — пошутил Бернард. — Но я нисколько не сомневаюсь, что мы поступаем правильно, и не возвращайся до тех пор, пока тебе не надоест.

— Предупреждаю, это может никогда не случиться, — в тон ему ответила Орина, заметив его ироническую усмешку.

Ну конечно, он дает ей понять, что, пользуясь таким бешеным успехом в Лондоне и Нью-Йорке, она не сможет долго жить в одиночестве.

— Когда ты вернешься, — тем временем говорил Бернард, — в случае, если Хантер не успокоится и будет по-прежнему назойлив, я бы посоветовал тебе навестить дедушку. Он будет счастлив тебя видеть.

— Я тоже по нему очень соскучилась, так что не думайте, будто из-за него я не хочу ехал в Англию. Все дело в джентльменах, которые ждут меня там, чтобы умолять, угрожать, набрасываться на меня, как на мешок с золотом.

Бернард Хоффман запрокинул голову и громко, от души расхохотался.

— Можете смеяться сколько угодно, — с горечью молвила Орина, — но вы даже не представляете, как это ужасно — чувствовать, что в любой момент тебя могут поймать и засунуть в клетку, из которой уже никогда не выбраться.

— Что, в самом деле все так плохо? — перестав смеяться, спросил Бернард.

— Хуже… намного хуже, — уверила ею Орина. — И как вы прекрасно знаете, охотятся в основном не за мной, а за моими деньгами.

Хоффман не мог сдержать улыбку.

— Ну а теперь ты чересчур скромничаешь.

Думаю, многие мужчины намерены добиваться лично тебя, а не твоего состояния. Я хорошо знаю англичан, большинство из них никогда не стали бы ухаживать за дамой из-за денег. Они хотят быть независимыми хозяевами своих замков!

Орина призадумалась немного, а потом выпалила залпом:

— Наверное, есть такие англичане. Но есть также англичане-снобы, которые погрязли в консерватизме, презрительно относятся к людям другой национальности и к тому же воображают, будто женщины недостаточно хороши для них!

Хоффман почувствовал, с какой болью в душе она это произнесла, и, чтобы отвлечь ее, сказал:

— Теперь я пойду приводить в готовность колеса, которые завтра помчат тебя в Майами, а ты просто вели горничной уложить все, что тебе понадобится в пути. Да, и не забудь про купальник.

Орина рассмеялась, потому что ожидала услышать совсем другие Слова в ответ на свою тираду.

— Так как я собираюсь отсутствовать довольно долго, возьму с собой, пожалуй, и меховые ботинки, — поддержала она затронутую Хоффманом тему.

Он уже вознамерился было выйти из комнаты, но Орина взяла его за руку.

— Я очень благодарна вам. Именно сейчас, когда папы нет рядом, мне важно знать, что я могу найти в вас поддержку. Спасибо!

— Твой отец был самым лучшим из людей, которых мне довелось встретить за свою жизнь, — ответил Хоффман. — Я никогда не смог бы подвести его, и будь уверена, не подведу и тебя.

— Спасибо, — повторила Орина.

Когда она вышла из комнаты, его глаза наполнились слезами, и он отвернулся к окну.

С тех пор как Орина вернулась из Англии, все складывалось как-то ненормально. Он не пытался вызвать ее на откровенный разговор, чувствуя, что рано или поздно все и так откроется.

Однако он как никто другой донимал, сколь огромный вред его подопечной может причинить безрассудное поведение молодого Хантера.

Оставалось только молиться, чтобы в сочиненную им версию поверили люди.

Но вся беда в том, что жители Нью-Йорка обожают драмы.

Они, несомненно, все преувеличат, и в их интерпретации история самоубийства будет выглядеть гораздо трагичнее и печальней.

» Будь ты проклят, глупец! — мысленно произнес он. — Ну почему, черт побери, ты не смог обуздать свои эмоции? Зачем тебе понадобилось ломать жизнь молодой девушке, которая и так во всех отношениях слишком хороша для тебя?«

Бернард Хоффман искренне любил Орину с младенческих лет.

Он постоянно сопровождал в поездках Дейла Вандехольта, поэтому имел возможность видеть, как из милейшего ребенка она превратилась в прелестную десятилетнюю девочку.

Она как будто сошла с обложки журнала.

Уже тогда она была не правдоподобно красива. Друзья часто задумывались над будущим Орины.

— Ты знаешь так же хорошо, как и я, Бернард, — сказал однажды Вандехольт, — что женщина, владеющая огромным богатством, сталкивается с не менее огромной проблемой: ее преследуют толпы охотников за ее состоянием. Вот и моей дочери будет очень трудно найти человека, который действительно полюбит ее сердцем и душой, а не жадными глазами.

— Если твоя дочь будет хоть немного похожа на тебя, — ответил тогда Хоффман, — она сумеет отличить настоящего мужчину от проходимца.

— Надеюсь, ты прав, но я волнуюсь за нее, ужасно волнуюсь! — признался Вандехольт.

Оба приумолкли, и наконец Бернард сказал с некоторым сомнением:

— А знаешь, Дейл, есть довольно простое решение. Почему бы тебе снова не жениться? У: тебя мог бы появиться сын или даже несколько сыновей. Ради такой-то цели стоило бы решиться на подобный шаг.

Вандехольт улыбнулся:

— Откровенно говоря, я уже думал об этом, но, видишь ли, я был так счастлив с Мюриэл, что ужасно боюсь не только испортить свое будущее, но и осквернить память о нашем идеальном во всех отношениях союзе.

Бернард Хоффман все понимал.

Его друг был привлекателен и энергичен; многие женщины Америки с радостью упали бы в его объятия, даже если б он был не столь богат, помани он лишь пальцем.

К сожалению, Дейлу не суждено было жениться во второй раз, и Орина унаследовала все его огромное состояние.

» Она слишком молода для такой ответственности «, — подумал тогда Хоффман.

Но что он мог еще сделать, кроме как поддерживать морально и защищать юную наследницу.

Однако и он не мог спасти Орину от невыносимой грусти, навалившейся на нее, когда она вошла в собственный вагон-люкс, чтобы укрыться в Майами.

Слишком часто ездила она в таких вагонах вместе с отцом, и слишком много воспоминаний враз нахлынуло на нее.

Когда поезд тронулся, она почти физически ощутила его присутствие, услышала его голос: он рассказывал ей о тех местах, по которым они проезжали.

Но в реальности рядом была миссис Карстрайт — она удобно расположилась в кресле, укрывшись пледом.

Дейл пригласил миссис Карстрайт после смерти жены, чтобы та присматривала за девочкой.