От пугающих воспоминаний у Чеза сразу потемнело в глазах. Финн шёпотом ответил:

–Ангелочка под столом у судьи Моралес.

Судья Моралес была двойником мамы Натали. Почти всё то время, что Грейстоуны и Натали провели в другом мире, они страшно её боялись: они думали, что судья одна из главных злодеек и смертельный враг их мамы, и только в последний, решающий момент выяснили, что она нечто вроде двойного агента и только притворялась злой, а втайне помогала спасать людей.

И одним из секретов судьи было то, что, сидя за столом у себя в кабинете, она могла наблюдать за другими помещениями. Маленькие кнопочки для переключения с экрана на экран прятались в резьбе на внутренней поверхности стола. Это были деревянные ангелочки и ягнята, а вовсе не жуткие демоны и волки, преобладавшие среди украшений, которые видели в том мире Грейстоуны и Натали.

И резные ангелы, которыми был украшен стол судьи Моралес в том мире, выглядели в точности как ангел на циферблате гигантских часов в ресторане.

–Это ещё ничего не значит,– шёпотом сказал Чез.– Ну, наверное, мастер, который сделал стол госпожи Моралес, имеет в нашем мире своего двойника, который сделал часы.

–Нет, посмотри внимательней,– настаивала Эмма.– Этот ангел чуть-чуть отличается от всего остального. Посмотри, как он улыбается. Это просто… произведение искусства.

«А всё остальное – скорее мультяшные фигурки для детского ресторана»,– мысленно закончил Чез.

–Что будет, если нажать ему на крыло?– полюбопытствовал Финн, протягивая руку.

–Осторожно!– Чез отвел руку брата, потому что это казалось опасным. Нажав на крыло ангела в другом мире, они узнали кое-что полезное – но ведь оба мира были зеркальным отражением друг друга, почти полной противоположностью. Может быть, нажимать на крыло здешнего ангела совсем не стоит?

Эмма обернулась. Не заметили ли мама и миссис Густано, что они, все трое, остановились, не дойдя до туалета? А может, Эмма хотела убедиться, что за ними никто не следит.

–Чез, надо попробовать,– сказала она.– Просто на всякий случай.

–Ладно,– согласился Чез.– Давайте я.

А вдруг из циферблата вылетит нож? Вдруг откроется туннель, ведущий в другой мир? Вдруг часы рухнут на них? Или…

Чез вздрогнул и, велев себе не трусить, коснулся пальцем крыла ангела.

Сначала ничего не произошло. А потом у ангела открылся рот, и оттуда выскользнуло что-то металлическое, маленькое и круглое.

Чез подставил руку и поймал монетку.

–Что это? Дай посмотреть!– крикнул Финн.

Чез разжал кулак и показал блестящую монетку, лежащую прямо на линии жизни. Он никогда раньше не видел таких монет. Медный отсвет не давал разобрать надпись по краю.

Нет, мешало не только это.

–Шифр!– благоговейно прошептала Эмма.– Снова шифр!

–Но это даже не алфавит,– посетовал Финн.

–Не наш алфавит,– поправила Эмма. Вдруг она накрыла монетку ладонью и заставила Чеза опустить руку.

–Что у вас там такое?– спросил кто-то.

За ними стоял Рокки Густано. Он был чуть ниже Чеза, но отчего-то отбрасывал больше тени. И выглядел угрожающе.

«Это просто потому, что я знаю Чеза. Я знаю, что Чез очень добрый,– сказал себе Финн.– Может быть, наш Чез пугает Финна и Эмму Густано».

–Ничего,– сказала Эмма совершенно неискренним тоном.

–Вы что, ищете туалет?– поинтересовался Рокки.– Или вы заблудились?

–Мы просто… остановились посмотреть на часы,– слабым голосом ответил Чез.

Финн любил брата и сестру больше всех на свете – после мамы. Но притворяться они абсолютно не умели.

–У нас есть одна игра,– сообщил Финн.– Каждый раз, когда мы сюда приходим, мы выбираем животное и считаем, сколько их всего на часах. Сегодня мы считаем обезьян.

Рокки бросил быстрый взгляд на часы:

–Тридцать две.

Эмма ахнула:

–Ты так быстро их сосчитал?!

Рокки закатил глаза.

–Нет,– сказал он и отбросил тёмную прядь, упавшую на глаза.– Просто прикалываюсь.

«Ого,– подумал Финн.– А вот Рокки врать умеет».

Но тут же лицо Рокки дрогнуло и стало совсем беспомощным.

–Вы что, по-прежнему играете в глупые игры, как маленькие?– спросил он.– После всего, что произошло? После того, как мы побывали… в том жутком месте?

Финн задумался, стоит ли обижаться на «глупые игры». Но Эмма сказала:

–Иногда мы притворяемся.

А Чез добавил:

–Но не всегда получается.

И стало ясно, что они уже не врут.

–Значит, никому из вас не нужно было в туалет?– уточнил Рокки.

–Нет,– сказал Финн.– Нам надо было поговорить.

–А у твоей мамы как дела?– спросил Чез у Рокки.

Тот фыркнул:

–Лучше, чем у папы.

Иногда Финну было неприятно вспоминать, что у других детей есть двое родителей – двое любимых взрослых. Иногда даже трое или четверо. Но рядом с Густано он испытывал странное ощущение и никак не мог определиться, похожи они или нет. И потому казалось особенно несправедливым, что у Густано есть папа.

–Короче, туалет никому не нужен,– сказала Эмма.– Давайте вернёмся и послушаем, о чем говорят наши мамы.

Все четверо вернулись в кабинет, где сидели обе мамы и младшие Густано. Финн тут же прижался к маме, почти заполз ей на колени – ведь Финн Густано, по другую сторону стола, сидел у мамы на коленях.

–Я хочу вам помочь,– говорила мама.– Но есть некоторая информация… факты… Короче, я не знаю, что́ можно вам рассказать. И что вы сможете спокойно воспринять.

–Моих детей украли, и я целую неделю не знала, где они,– ответила миссис Густано.– А теперь в этом обвиняют моего мужа. Наши худшие кошмары уже сбылись, поверьте.

–Бывает и хуже,– сказала мама.

Финну показалось, что она задыхается, и он заглянул ей в лицо. На маминых ресницах дрожали слёзы, но она не сводила пристального взгляда с миссис Густано:

–Ваши дети вернулись домой. Ваш муж жив. А мой – нет.

–Вы угрожаете моей маме?– спросил Рокки и с шумом отодвинул стул, словно готовясь к драке.– Вы угрожаете моему папе?

–Нет,– покачала головой миссис Грейстоун.– Я пытаюсь спасти вашу семью. Поэтому я предостерегаю вас. Я не хочу навредить.

–Что я должна сделать?– сдавленным голосом спросила миссис Густано.– Как бы вы поступили на моём месте?