организаторской деятельности, интеллект, мужество, решительность и жестокость. Всю войну Троцкий железной рукой держал армию. Когда война кончилась, он остался без дела.

Создается такое ощущение, что Троцкому стало скучно. Напряжение борьбы спало, и его охватила какая-то апатия. Обычная повседневная работа или аппаратное интриганство – это было не для него. Лев Давидович не знал, чем заняться. Высказывался на все ключевые темы, причем резко и публично, страшно раздражая других руководителей страны, предпочитавших все решать в узком кругу.

Положение Троцкого в партии зависело от Ленина. Когда Ленин умер, его звезда закатилась, потому что он ничего не сделал ради удержания власти.

Бывший член политбюро и друг Ленина Григорий Зиновьев предупреждал Троцкого:

– Вы думаете, что Сталин не обсуждал вопроса о вашем физическом устранении? Обдумывал и обсуждал. Его останавливала одна и та же мысль: молодежь возложит ответственность лично на него и ответит террористическими актами. Он считал поэтому необходимым рассеять кадры оппозиционной молодежи.

Хуже всего пришлось академическим институтам и высшим учебным заведениям, откуда выкинули лучших студентов и наиболее квалифицированных преподавателей. Чистка самым бедственным образом отразится на состоянии отечественной науки.

Карьерная и амбициозная молодежь поддержала Сталина, который дал им то, в чем отказывал Ленин. Сталин возмущенно говорил, что «старики» мешают новым кадрам продвигаться, и ловко натравил молодых секретарей на своих политических соперников, на оппозицию, которая была представлена старыми партийцами еще с подпольным стажем. Это был один из главных его лозунгов – обновление руководства за счет молодняка. Высшие должности отдавал людям, которые своим восхождением были обязаны не собственным заслугам, а воле Сталина. Они его за это боготворили. Молодые секретари помогли Сталину в борьбе против его оппонентов.

В апреле 1924 года пленум ЦК РКСМ удовлетворенно констатировал: «Дискуссия выявила полное понимание большинством членов союза молодежи его роли как резерва и помощника партии, готовность широких масс комсомольцев приложить все силы для выполнения задач, поставленных коммунистической партией».

– У молодняка уже нет такого ореола вокруг Троцкого, как раньше, – радовались комсомольские секретари. – Мы сказали молодежи, кто такой Троцкий. Мы сказали, в чем состоит троцкизм.

10 мая 1924 года нарком просвещения Анатолий Луначарский жаловался наркому внешней торговли Леониду Красину: «Я считаю чрезвычайно важным достичь благоприятного процентного соотношения пролетариев и не-пролетариев в нашей партии, но я никак не думал, что это будет достигаться одновременным разгромом интеллигентской части партии… Атмосфера, создавшаяся за последнее время в партии, чрезвычайно тягостная… Люди начинают бояться друг друга, боятся высказать какую-нибудь новую свежую мысль, судорожно цепляются за ортодоксию, судорожно стараются заявить о своей политической неблагонадежности, а часто подтвердить ее бешеными нападениями на соседей… Я не знаю, Леонид Борисович, что мы можем предпринять».

Красин вскоре уйдет из жизни, Луначарского отстранят от большой политики. От интеллигентной части общества мало что останется после борьбы против оппозиции…

От ЦК комсомола Сталин ожидал более активной поддержки – это прозвучало в его речи на совещании по вопросам работы среди молодежи 3 апреля 1924 года:

– Я прежде всего должен сказать кое-что о той позиции, которую ЦК молодежи занял в вопросе о партийной дискуссии. Ошибкой было то, что ЦК РКСМ продолжал упорно молчать после того, как места уже высказались. Но было бы неправильно объяснять молчание ЦК союза нейтральностью. Просто переосторожничали.

Руководителя ЦК РКСМ сменили. Петра Смородинова отправили учиться на курсы при Коммунистической академии. После четырехлетних курсов взяли в партаппарат. Поднимаясь по карьерной лестнице, он стал вторым секретарем Ленинградского обкома. А в разгар массовых репрессий получил высокий пост партийного хозяина Сталинграда. Но и года не прошло, как его самого в июне 1938 года арестовали, а в феврале 1939 года расстреляли.

Без билета мы нули, а с билетом люди

В конце 1925 года, накануне XIV съезда партии, Сталин пригласил к себе в кремлевскую квартиру первого секретаря ЦК комсомола Николая Чаплина и второго секретаря Александра Мильчакова, который оставит воспоминания о беседе с генсеком.

В Кремле находились гаражи, медпункт, прачечная, парикмахерская и другие службы, обеспечивавшие быт высшего руководства. У входа в жилой дом и на каждом этаже дежурили охранники. Мебель в кремлевских квартирах была казенная с жестяными номерками. Центрального отопления не было. В комнатах стояли печи, которые каждое утро прислуга топила дровами.

В назначенный час гости стояли у дверей сталинской квартиры. Дверь открыла жена вождя Надежда Аллилуева, она провела комсомольских секретарей в комнату, уставленную книжными полками. Сталин, закончив телефонный разговор, вышел к гостям, поздоровался, пригласил сесть:

– И курите, не стесняйтесь.

Вербовка по всем правилам

Дорога к власти не была простой. В двадцатых годах члены политбюро – ленинские соратники Григорий Зиновьев, Лев Каменев, Николай Бухарин – вели себя самостоятельно, спорили со Сталиным. Для них Иосиф Виссарионович – не вождь, а первый среди равных. Поэтому Сталин неустанно вербовал себе сторонников. А секретари ЦК комсомола играли немалую роль во внутрипартийной борьбе.

«Сталин, – вспоминал Мильчаков, – говорил об оппортунизме Зиновьева и Каменева, об их «штрейкбрехерстве» в октябре, брал с полки книги Ленина, зачитывал ленинские характеристики Зиновьева и Каменева. Останавливался на последних ошибках зиновьевцев, на их «вылазках» в ленинградской печати. Он едко высмеивал их отрыв от практики, от жизни, называя их интеллигентами, вельможами, ничего не смыслящими в деревенской жизни.

Далее Сталин раскритиковал Бухарина, снова привлекал ленинские оценки теоретических заблуждений Бухарина. «Досталось» Бухарину и за правый уклон, и за «всегдашнее трусливое примиренчество», и за совпадение его взглядов с настроением Н. К. Крупской, «которая скатывается в объятия оппозиции».

Казалось, секретарь партии учит уму-разуму молодых коммунистов, секретарей комсомола. Но Сталин не мог скрыть, да и не скрывал личной неприязни к названным лицам. Получалось, что лидеры оппозиции и «примиренцы к ним» – люди конченые, отпетые враги. Сталину заранее известно, что в лоно партии они не вернутся, вопрос их отсечения – лишь дело времени».

Председатель Моссовета Лев Борисович Каменев в отсутствие Ленина вел заседания политбюро, Владимир Ильич ему очень доверял. А Зиновьев был одним из самых влиятельных людей в стране. Они с Лениным познакомились в эмиграции и с тех пор почти не разлучались. Григория Евсеевича иронически именовали верным оруженосцем Ленина, потому что он безоговорочно признавал правоту старшего товарища, когда другие социал-демократы спорили с Владимиром Ильичом. На съездах партии, когда голосовали за членов Центрального комитета, Зиновьев получал больше всех голосов после Ленина.

Они разошлись во взглядах только один раз. В октябре семнадцатого Зиновьев и Каменев высказались против, когда Ленин предложил силой свергнуть Временное правительство, но этот знаменитый эпизод – что бы по этому поводу ни говорилось в советских учебниках истории – не испортил их личные отношения.

После революции Владимир Ильич сделал Зиновьева членом политбюро, хозяином Петрограда и всего Северо-Западного края. Кроме того, Ленин поставил Зиновьева во главе Третьего интернационала.