– Не иронизируй. Зато у твоих подруг все в норме. Дом, муж, дети. Ты не представляешь, как важно, когда у тебя все как у всех. Может, плохо, а может, и терпимо, но как у всех. Нет у тебя чего-то – проживешь всю жизнь, как голая на морозе, уж поверь мне. Ведь заметь: подружки твои ноют, стонут, а на развод ни одна не подала; даже Ира, когда узнала про ребенка, смолчала ведь, и правильно. Там он – приходящий, а здесь – хозяин, та – любовница, а она – жена.

– Мам, я не смогла бы, как Ирина, меня половинка от половинки не устраивает. И что попало не устраивает. Я хочу, чтоб меня любили, баловали, чтоб я им хвастаться могла! Чтоб меня вот так – бах! – и в Турцию на Новый год. Ведь никто из их мужиков так не смог бы.

– Вот это меня и пугает. Господи, может, ему пятьсот лет и у него три ноги? А вдруг он маньяк?

– Мамочка, в агентстве его знают. Ну ты же меня сама в агентство посылала! Если бы он мне в «Мак пике» свидание назначил, тебе было бы спокойнее? Видишь, до чего мы дожили – нас с тобой подарок дороже ста рублей уже пугает.

– Да не в этом дело! Почему он по-людски-то не хочет? Пришел бы, познакомился…

– Вот мы там и познакомимся. Мне кажется, это вот как раз и по-людски. Ну мамочка… Есть обратный билет, и потом, мы же не вдвоем там будем. Ты пойми, я тоже хочу все как у всех, и я не желаю в тридцатый раз встречать Новый год вдвоем с тобой, хотя я тебя очень люблю. Знаешь, какой в этом агентстве лозунг над входом висит? «Семья – как родина, она просто должна быть!»

– Ну, не так уж это и смешно. – Мама помолчала. – А Александр Сергеевич знает?

– Мы с ним в ссоре, – пропела Лариса.

– Что ты купила на сей раз?

– Да ты же знаешь, шубку норковую в кредит. Он ведь в магазин со мной поперся, советы давать, чтобы меня не надули. Эксперт по мехам! Я чуть со стыда не умерла, черт дернул меня ему сказать, что за шубой иду. Там ценники увидел, узнал, что я двенадцать месяцев буду платить по четыре с половиной тысячи, да еще взяла не длинную коричневую, как он хотел, а свингер голубой, только что у виска пальцем не крутил. Знаешь, на меня как продавщицы смотрели? Мужик рылся-рылся, выбирал, на меня примерял, на мех дул, всех до белого каления довел, а потом я на себя кредит оформила и десять тысяч заплатила. Он меня даже домой не повез, так разозлился. Да пошел он!

– Ой… Я тоже не знаю, зачем тебе шуба, пуховик отличный и легкий.

– Возраст. Хочется уже кутаться в меха.

– Да ну тебя! А Сергей Петрович?

– Пока он нужен жене. У нее в магазине проблемы с проводкой, а он же у нас дипломированный инженер-электрик.

– Умеют мужей держать! – восхитилась мама. – Ведь ты ему очень нравишься, это заметно.

– Он подкаблучник.

– Просто они умеют, а мы с тобой нет. Ларочка, доченька, эти знакомые, понятные, а там неизвестно что. Ну, сходи еще раз в агентство, может, тебе кого-нибудь подберут.

– Угу, дедушку лет семидесяти или социального инвалида, ты хочешь его всю жизнь содержать и верить в перспективы? Мам, я все равно поеду. Хватит об этом, мы уже все обсудили. За денежки спасибо, но у них же там «олл инклузив», моя задача – успеть объесть их на всю стоимость путевки.

– Тогда купишь себе что-нибудь.

– Ой, мам, это не важно.

– А как ты в аэропорт доберешься?

– За мной наш водитель приедет, Иван Васильевич с ним договорился. Все, мамочка, мне пора, еще собираться.

– Свитер возьми. Куртку. И зонтик.

– И одеяло… Да не волнуйся, мамуля, я же не в первый раз еду, все будет в порядке, я буду звонить тебе даже три раза в день. И ты мне два. На пять дней тысячи хватит, гулять так гулять.

Пока Лариса одевалась и крутилась перед зеркалом, любуясь на свое отражение – нет, новая шубка однозначно стоит любых жертв! – мама успела сунуть ей в сумку завернутый в фольгу кусок пиццы. Потом стояла на площадке, не закрывая двери, пока лифт не доехал до первого этажа и не стукнула дверь подъезда. Лариса точно знала, что теперь мама побежала к окну и станет смотреть ей вслед, пока Лариса не повернет за угол, к остановке. Она обернулась, нашла мамин силуэт на фоне ярко освещенного окна, помахала рукой и заторопилась на подходивший троллейбус. И не заметила, что вслед за ней мягко и бесшумно вырулил со двора огромный, как корабль, серебристый джип «Тойота Лендкрузер».

Вообще Лариса предпочитала ходить пешком. Во-первых, часто не было денег на билет (а на проездной не было никогда), во-вторых, она ненавидела процесс ожидания в замерзшей понурой толпе, когда все смотрят в одну сторону и тихо ненавидят конкурентов. К тому же люди в общественном транспорте, как правило, были плохо одеты, они ехали с окраин, там женщины до сих пор носили длинные мутоновые шубы весом в центнер и твердые норковые кокошники, а мужчины – дешевые пуховики и вязаные шапочки. В конце дня женщины свирепо толкались, чтобы занять место на сиденье и не держать на весу пакеты с продуктами. От мужчин всегда пахло по€том, дешевым пивом и скверным табаком, они с трудом стояли на ногах, тяжело обвисая на поручнях, и при первой возможности плюхались на сиденье, никогда и никому его не уступая. Лариса в своей норковой шубке и без головного убора выглядела неуместной деталью, и если приходилось протискиваться к выходу сквозь толпу, ей непременно советовали «ездить на такси, а не распихивать тут всех локтями». Но идти в новой шубке по вечерним улицам было небезопасно, да и электронный градусник на проходной завода напротив маминого дома показывал минус восемнадцать.

В троллейбусе было почти пусто и уютно. Покачиваясь на пружинящем кожаном диванчике, Лариса мурлыкала про себя песню про синий троллейбус, путая слова и сбиваясь, потому что думала о маме. Она понимала, что мама просто хочет прожить жизнь заново, хотя бы жизнь дочери, и чтобы в ней было все в порядке, как у всех. И ей стало ужасно жаль маму.

Хорошо, что догадалась соврать про водителя. Как она доберется до аэропорта к шести утра, Лариса пока не думала. Конечно, никто за ней не заедет, с какой стати, невелика птица, чтобы по ее делам машину гонять. Вариантов было три, один другого хуже. Можно вызвать такси, но кроме маминых ста долларов денег у нее не осталось ни копейки. Завтра на работе дадут премию, но Лариса оценит этот жест доброй воли со стороны начальства лишь после приезда. Можно уехать в аэропорт с вечера, но тогда она не успеет собраться, и к тому же она должна хорошо выглядеть, а ночь, проведенную в душном зале ожидания, не спрячешь под макияжем. Значит, придется тащиться в пять утра на улицу Большакова – там ближайшая остановка ночного экспресса «Вокзал – Аэропорт». Господи, как надоело считать копейки, вечно гоняться за халтурой, самой решать кучу мелких проблем, вроде вот этой. Почему ее не могут просто разбудить за часик, посадить в автомобиль, а она бы еще подремала по дороге под тихую музыку…

Лариса вздрогнула от громкого голоса из динамика, объявлявшего ее остановку. Еще не хватало проехать и ковылять обратно по сугробам на каблуках.