Лариса взяла телевизионный пульт, покрутив в руках, положила на место. (Странно, опять удивилась кошка. С хозяйкой определенно что-то происходило. И она забралась на спинку кресла, чтобы ничего не пропустить.) Но ничего не происходило – Лариса просто сидела и смотрела на бегающие огоньки: сначала синие, затем зеленые, красные, желтые, теперь мигают все вместе, ненадолго замирают во всем своем блеске и медленно гаснут. Пять секунд в темноте – и все сначала. Лариса просто сидела, наблюдая за разноцветными вспышками, она очень устала за этот длинный-длинный день. А ей надо побыть наедине с собой и разобраться со своими мыслями.

Итак, случилось то, о чем она мечтала много лет, загадывая желания под очередной Новый год. Случилось чудо, потому что в обыденной жизни так не бывает. Он, наверное, очень неглуп и тактичен, этот незнакомец. Ведь если бы Лариса познакомилась с ним вчера или пару дней назад, очевидно, он не понравился бы ей настолько, чтобы ехать с ним за два моря. И скорее всего, она не приняла бы такой подарок от малознакомого человека. Она порядочная женщина… Но его поступок был вне привычной логики, а значит, и Лариса могла реагировать на него, тоже отбросив стереотипы. Ведь каждая женщина в глубине души твердо уверена, что где-то параллельно обыденности существует иная жизнь, где обычных женщин носят на руках, дарят им подарки и любуются их сияющими глазами. А когда они выходят из ванной, завернувшись в полотенце, любимые собирают губами капельки воды с плеч и согревают поцелуями. Этих женщин возят к морю, с них не требуют отчета о выделенной на месяц сумме, они встают утром позже семи часов, и их даже отвозят на работу. По субботам освобождают от дежурства по кухне и ведут обедать в маленькие ресторанчики. Вероятно, у них есть дети, их тоже любят и балуют. Тогда по выходным детей надо непременно отвозить к дедушке и бабушке, чтобы побыть вдвоем и понять: какое это счастье – находиться вдвоем. И собака: ведь в семье, где есть дети и все любят друг друга, обязательно должна жить собака. Это все где-то рядом, просто их по досадному недосмотру еще не взяли за руку и не отвели туда, а сами они в своей беличьей суете пробегают мимо неприметной калитки, за которой эта самая жизнь и проходит.

Ей прислали ключ. И нужно поверить, что ключик золотой, от той самой дверки. Он, загадочный незнакомец, окажется нестарым и симпатичным, привлекательным и великодушным, он будет похож на… актера Ивара Калныньша из «Зимней вишни»! Нет, это уж слишком. «А на Калягина не хочешь?» – свредничал внутренний голос и все испортил. Лариса отвлеклась от елки и больше не смогла вернуть ощущение предвкушения счастья, которое старательно нащупывала. А ведь раньше достаточно было достать с антресолей простенькую пластиковую елку, из самых первых, чтобы радостно забилось сердце – будет праздник, сказка, исполнение желаний. В этом году Лариса обнаружила, что она никак не поймает это знакомое с детства ощущение, не настроится на счастливую волну. Позавчера она наряжала елку, с удовольствием перебирая новые игрушки, которые страшно держать в руках из-за их хрупкости, удивлялась встрече со старыми, из детства, белочками, петушками и клоунами, поправляла гирлянду и запутывала переливчатый дождь… И размышляла о работе, о том, что утром отнесла анкету в агентство (долго тянула, до Нового года наверняка уже ничего хорошего не успеет случиться) и что думать, в общем-то, не о чем, кроме новой шубы. «Значит, старею», – подвела итог Лариса, выключила гирлянду и отправилась спать.

Сегодня елка волновала, ее присутствие было созвучно с поселившимся в Ларисиной душе томительным ожиданием. Но себе-то Лариса могла признаться, что главной нотой в нем звучала не радость, а тревога. С годами ждешь сказок, так же как и в детстве, но веришь в них все меньше. Что ж, тогда подумаем о деле. Вопрос первый и наиглавнейший: что взять с собой? Задачка не из простых. Надо умудриться предусмотреть все случайности и ситуации, чтобы выглядеть пристойно и в бассейне, и в ресторане, но при этом запихнуть вещи в одну небольшую сумку и не походить на вьючного верблюда.

Начнем с главного – новогодняя ночь. Здесь-то как раз все просто и беспроигрышно: черное платье чуть выше колен, колье и серьги, туфли. Два купальника. Шифоновая юбка – не очень удобно, зато отлично смотрится в движении, а они же непременно будут гулять по берегу. Нет, глупо, этакая Ассоль в ожидании Грея. Лучше светлые брючки и джемпер. Хотя мужчины любят юбки, ведь недаром говорят – таскается за каждой юбкой, а не за каждыми джинсами. Бывая за границей, Лариса давно заметила, что если на женщине юбка, а ковыляет она на каблуках, да еще при тенях и помаде среди бела дня, – непременно руссо туристо. Парижанки и пражанки порхают в легкой обуви без каблуков, укороченных брючках (не черного цвета, так любимого у нас), рубашках, ветровках и свитерках. Подводить глаза, красить ногти в два цвета и закреплять прическу лаком они считают ниже своего достоинства, им удобнее без всего этого. А наши без толстого слоя тонального крема как голые. «Все-таки мы – азиатки», – вздохнула Лариса, укладывая в косметичку тушь, тональный крем, тени и блеск для губ. Косметичка грозила занять в сумке значительную часть пространства, несмотря на европейские воззрения хозяйки.

Но на самом деле это все не так уж важно. Поездка, на которую она решилась, – это не только пять дней. А еще и четыре ночи. Нет, Лариса не ханжа, она с чувством юмора и ради любви готова даже заниматься любовью. И если незнакомец окажется не очень противным, то почему бы и нет, раз уж пропуск на мужскую территорию лежит через секс. Другое дело, что, пройдя через проходную, порой вместо райского сада с уютными беседками, чистыми дорожками и воркующими голубями обнаруживаешь захламленную территорию со складскими помещениями. Но деталей не выяснишь, пока не войдешь, и с этим приходится мириться. Лариса получала удовольствие от секса, с этим не возникало проблем, но такого, о каком пишут в книгах, чтоб потерять сознание от счастья и восторга, не испытывала никогда. Видимо, потому, что никогда не любила того, с кем оказывалась в постели. Кто-то был ей симпатичен, кто-то позволял рассчитывать на перспективу, другие просто проявляли настойчивость, которой было проще уступить, чем объяснять, почему этого не хочешь. Что, кстати, ужасно бесило Сергея:

– Тебе все равно, сплю я с тобой или нет! Да – хорошо, нет – не надо, можно просто чаю попить. А я чувствую себя идиотом. Снегурочка ты и есть!

Лариса понимала, что его мужское самолюбие требует от нее нежных провокаций, непреодолимого наплыва чувств до и плохо скрытого благодарного восхищения после, но изображать роковую страсть все равно не пыталась: глупо изображать Кармен, если Хосе приходит от случая к случаю, да еще ябедничает на жену. Или проценты считает по кредиту. Кстати, о Шкирке. Подойдя к окну, Лариса осторожно выглянула во двор: «Фольксвагена» не было. Шкирка уехал домой. Во дворе было пусто и тихо. Ни миллиона алых роз, ни серенады под балконом, ни стояния на морозе под окном…

Шкирка вспомнился не случайно. На день рождения и прочие праздники он всегда дарил Ларисе дорогое белье. Не цветы, не духи – это, что называется, исходящий реквизит, то, что съедается во время спектакля, сегодня есть, а завтра повяло и испарилось. От кружевных трусиков своей подружки млеет любой мужчина, он заранее предвкушает, сколько приятных манипуляций с ними можно проделать, а Шкирка, надо отдать ему должное, был готов платить за то, от чего он лично мог получить удовольствие, будь то котлета по-киевски или маленькое облачко кружев, скорее обрамляющее, нежели прикрывающее то, на что оно пристроено.