В такой семье родился Ли, чувствительный, умный ребенок, наделенный богатой фантазией. С самого начала мальчик-ангелочек стремился к чему-то большему; он лелеял желание, которое, как оказалось, он способен выразить через одежду. Когда ему было три года, он взял косметический карандаш в комнате сестер и нарисовал на голой стене Золушку «с тонкой талией и в пышном платье».[60] «Он рассказал о том, как нарисовал на стене Золушку, и я подумала, что это какое-то волшебство, – говорит друг Ли Элис Смит, которая несколько раз бывала в доме на Биггерстафф-Роуд. – Помню, он рассказывал, как мать в детстве наряжала его перед тем, как они собирались пойти в парк. Он посмотрел на брюки и куртку и сказал: «Мама, я это не надену». Джойс спросила почему, и он ответил: «Мне не идет».[61] Позже сестры начали советоваться с ним, что им надеть на работу. Постепенно младший брат превратился в их «ежедневного консультанта по стилю». «Меня с детства завораживал стиль, то, как люди самовыражаются через одежду», – говорил он.[62]

Когда Ли было три или четыре года, он играл один на верхнем этаже дома в спальне. Из окна открывался вид на «Луна-Пойнт», 23-этажное высотное здание на той стороне сквера. Он забрался на диванчик у окна и распахнул рамы настежь. В комнату вошла его сестра Джанет и увидела, как братишка высунулся в окно. «Под окном не было страховочной сетки, а он так высунулся, что едва не падал, – вспоминает она. – Я еще подумала: «Нет, ничего не говори». Я подошла сзади и схватила его. Наверное, отругала его, ведь он мог выпасть из окна».[63] Судя по всему, Ли был озорным, энергичным мальчиком. Он брал у матери искусственную челюсть и в шутку вставлял себе в рот; то же самое он проделывал с куском апельсиновой кожуры, на котором предварительно вырезал зазубрины, похожие на зубы. Натягивал на голову чулки матери и пугал соседей. Бывало, он приходил с сестрами в местный плавательный бассейн, где участвовал в соревнованиях по синхронному плаванию. «Слышали бы вы, как наш тренер Сид кричал: «Ли… Ли Маккуин!» Он сидел под водой и смотрел на нас, – вспоминает Джеки. – А иногда натягивал гавайскую юбочку и в таком виде прыгал в воду. Он был такой забавный!»[64] Однажды Ли делал заднее сальто с бортика и ударился скулой; после происшествия у него осталась небольшая шишка.

После смерти Ли и Джойс альбомы с фотографиями, которые мать семейства хранила как сокровище, поделили оставшиеся пятеро детей. Маккуинам было особенно тяжело смотреть на детские фотографии ясноглазого, веселого Ли. Вот он обмотал голову белой тканью, правая нога забинтована, под левым глазом тени, изображающие синяк. В одной руке у него трость, а в другой – коробка шоколадных конфет. На шее висит табличка со словами из рекламы шоколадных конфет «Кэдбери»: «Все потому, что дама любит конфеты «Милк Трей». Много снимков сделано на состязаниях в воскресном лагере – на одном Ли держит приз, а на другом, где ему около трех лет, он танцует с девочкой, своей ровесницей. Светлые волосы падают на лицо; он радостно смеется. Еще на одной фотографии его держит на руках мужчина в костюме панды. Позже он начал стесняться. Так, на снимке, сделанном, видимо, в начальной школе, Ли улыбается, растягивая губы. Ему не хочется показывать выступающие и неровные передние зубы. Как-то в детстве Ли споткнулся о невысокую стенку на заднем дворе дома на Биггерстафф-Роуд и упал лицом вниз. «После этого он всегда стеснялся своих зубов», – вспоминает его брат Тони.[65] «Помню, когда он был маленький, он упал и ударился, выбил молочные зубы, а постоянные выросли искривленными, – говорит Питер Боуз, школьный друг, который знал Ли с пяти лет. – Передние зубы у него торчали, и он очень стеснялся их, потому что другие мальчишки издевались над ним, дразнили «тупицей» и так далее».[66]

Ли с детства знал, что не похож на других мальчиков, но суть и источник такой разницы были для него неясны. Мать вспомнила, что в ее младшем сыне странным образом сочетались поверхностная жесткость и необычная ранимость; она как могла старалась защитить его. «Он был маленьким толстячком из Ист-Энда с кривыми зубами; на первый взгляд, никакими особенными достоинствами он не обладал, но все же у него был талант, и Джойс в него верила, – сказала Элис Смит. – Однажды он вспомнил слова Джойс. Она говорила младшему сыну: «Если тебе хочется что-то сделать, – вперед». Его обожали; у них с матерью были особые отношения – взаимное обожание».[67]

В детстве Ли как зачарованный наблюдал за тем, как мать разворачивает длинный свиток, украшенный вычурными гербами. Она показывала ему родословное древо, называла имена давно умерших предков и рассказывала о прошлом. Джойс очень увлекалась генеалогией; какое-то время она даже вела курсы генеалогии в Каннинге, в образовательном центре для взрослых. Она считала, что предки семьи по линии Маккуинов жили на острове Скай.

Ли все больше интересовала древняя история острова и роль, какую сыграли в ней его предки. В 2007 году они с Джанет поехали туда и посетили маленькое Килмурское кладбище – место упокоения героини Шотландии Флоры Макдональд, которая спасла от преследователей принца Чарлза Стюарта. Там же находилась могила некоего Александра Маккуина… В мае 2010 года на том же кладбище похоронили прах самого дизайнера.

Джойс много лет занималась семейной историей. Ей так и не удалось со всей определенностью доказать, что по линии мужа семья происходит с острова Скай. Но для ее младшего сына мечта оказалась лучше реальности – как и многое в его жизни. Слушая рассказы матери о жестокой истории Шотландии и о страданиях, причиненных его предкам английскими землевладельцами, Ли придумывал свою родословную. Один из бойфрендов, Меррей Артур, привлек его, в числе прочего, тем, что родился к северу от англо-шотландской границы.

«Он был одержим Шотландией, и ему нравилось, что я шотландец», – сказал Артур.[68] Связь Ли с «исторической родиной» с годами все больше крепла. Шотландия вдохновила его на такие коллекции, как «Изнасилованная Шотландия» (1995) и «Каллоденские вдовы» (2006). В 2004 году, когда мать спросила, что значат для него его шотландские корни, Маккуин ответил: «Все».[69]