К сожалению, его настойчивые преследования вызвали немало грязных сплетен - именно в тот момент, когда она не могла себе позволить ни малейшего намека на скандал. Одна спесивая матрона даже демонстративно забрала дочь из школы, прежде чем Эван во всеуслышание объявил о своих благородных намерениях. После этого, разумеется, мамаши поостереглись оскорблять будущую миссис Рэндолф.

Хизер искренне не понимала его одержимости. Хотя семья ее матери считалась богатой, девушка никогда не стремилась вращаться в высшем обществе и не делала секрета из своего неодобрительного отношения к образу жизни Рэндолфа. Возможно, именно ее чистота и порядочность неотразимо влекли Эвана. А упорство, с которым она отвергала его притязания, лишь подстегивало его аппетит и охотничьи инстинкты. Вот уже несколько месяцев она ухитрялась идти по тонкому льду, избегая решительного ответа и стараясь тем самым не нажить в лице Эвана смертельного врага.

Но даже не будь она так возмущена его похождениями и чересчур властным характером, ей претила роль жены миллионера, бесполезной, красивой и дорогой игрушки, единственными занятиями которой станут благотворительность да посещение балов и приемов. Ей хотелось чего-то достичь в жизни, оставить свой след. И в отличие от матери сделать нечто гораздо более значительное, чем выбор туалета к очередному светскому развлечению.

Хизер с глубоким вздохом вынула из бюро письмо, написанное размашистым почерком Слоана Маккорда. По крайней мере жене владельца ранчо придется столкнуться с немалыми трудностями, а взамен ей окажут немалую услугу.

Едва переставляя ноги, девушка спустилась вниз и встала у камина, пытаясь хотя бы немного согреться у почти затухшего огня. Эван по-прежнему восседал на диване, изящно скрестив ноги.

– Эван, - смущенно начала она, - не знаю, как сказать…

Опять эта покровительственная улыбка!

– Понимаю, дорогая. Вы передумали. Это, естественно, привилегия дамы. Не могу сказать, как я рад. Поверьте, я счастливейший из людей!

– Нет, вы ошиблись… я хотела сообщить… - поспешно пробормотала девушку - Я вовсе не передумала. Наоборот… Но вам лучше прочитать это.

Она протянула ему письмо Слоана Маккорда. Пусть узнает все от чужого человека. У нее просто язык не поворачивается!

Хизер боязливо наблюдала, как меняется; выражение: лица Эвана. Легкая скука уступила место любопытству потом неверию и, наконец, гневу.

– Я приняла предложение мистера Маккорда, - спокойно объявила девушка, от всей души желая оказаться на. другом конце страны. Эван пригвоздил ее к месту разъяренным взглядом.

– Кажется, мне все ясно дорогая, - сухо процедил он сквозь стиснутые зубы. - Пытаетесь всеми средствами заставить меня положить на ваше имя сумму, больше оговоренной ранее.

Хизер открыла было рот, чтобы запротестовать, но он яростно прошипел:

– Вы разочаровали меня. Никогда не думал, что вы способны прибегнуть к таким недостойным уловкам. Но… так и быть, согласен. Вам достаточно полмиллиона?

Полмиллиона долларов!

Хизер покачала головой, борясь с досадой и отчаянием.

– Нет, вы снова ошибаетесь. Заверяю вас, Эван, я ни на что не рассчитывала. Просто не желаю выходить за вас. Брак между такими людьми, как мы, обречен на неудачу. Я не та жена, которая вам нужна. Вам каждую ночь требуется новая женщина…

– Это совершенный вздор, - нетерпеливо, отмахнулся Эван. - У вас ни гроша за душой. И хотите, чтобы я поверил, будто вы отвергнете такое богатство?

Хизер стиснула руки, чтобы Эван не заметил, как они дрожат. Как ей убедить его, что тут нет хитроумной игры?

– Я… я надеюсь, что вы окажете мне честь, поверив моим словам. Это чистая правда. Я польщена вашим интересом ко мне и сожалею, что причинила вам боль. Но если припомните, я с самого начала не поощряла ваших действий. Вы предпочли не обращать на это внимания, точно как сейчас.

Эван медленно сжал кулак, комкая письмо.

– Я не затем потратил все эти месяцы, ухаживая за вами, чтобы сделаться посмешищем в глазах окружающих!

– Но я не собиралась…

Эван порывисто вскочил и, швырнув на пол смятое письмо, шагнул к девушке:

– Я был готов предложить вам брак! Семейную жизнь! Этого от меня не слышала ни одна женщина на свете, а теперь вы искренне считаете, будто такое вам сойдет с рук?

Хизер сглотнула застрявший в горле ком, стараясь подавить неизвестно откуда возникшее ощущение тревоги. Как заставить его понять? Она не может ответить на его чувства. И хотя он в состоянии вытащить ее из финансовой пропасти, этот человек ей не нравился. Она не испытывала к Эвану ничего, кроме опасливого уважения; жизнь с таким безжалостным честолюбцем раньше времени свела бы ее в могилу. Ведь она ему совсем не дорога, и в нем говорит оскорбленная гордость!

Девушка покачала головой. Возможно, она тоже сейчас руководствуется гордостью, побуждающей ее отказать ему, - Богу известно, что это чувство в ней очень развито. Скоре всего она совершила величайшую глупость, отказав ему. Но не желает, чтобы ее покупали и запирали в золотой клетке. Эван, разумеется, не позволил бы ей и дальше заниматься школой. Разве жене такого человека пристало работать?! Но она не тепличный цветок и не станет разыгрывать роль дорогой безделушки, которую выставляют напоказ в торжественных случаях.

Хизер считала предложение Слоана Маккорда куда более приемлемой сделкой. По крайней мере она привнесет в их брак нечто ценное - согласие и готовность воспитывать его маленькую дочь и поможет выиграть избирательную кампанию. Маккорд действительно нуждается в ней. В отличие от Рэндолфа.

– Да поймите же, не вас я отвергаю! Просто… просто мы в самом деле слишком разные. И цели у нас противоположные. Я совсем иного хочу от жизни. И не могу стать вашей женой.

Рэндолф снова шагнул к ней.

– Ну что ж, придется заставить вас изменить мнение.

Хизер нервно поежилась.

– Слишком поздно. Я… завтра выхожу замуж.

– Завтра?

Эван на мгновение оцепенел, но тут же пришел в себя и стиснул ее плечи.

– Вы забываете одну мелочь, дорогая. Никто и никогда не смел так со мной обращаться.

Раскрасневшийся от бешенства, он сейчас как никогда напоминал избалованного мальчишку, привыкшего бросаться на пол и в истерике колотить ногами при малейшем противоречии. Но Эван Рэндолф давно уже не мальчик, и его впившиеся в Хизер пальцы наверняка оставят синяки.

– Эван, вы делаете мне больно.

– Неужели? - взбешенно прошипел он. - Возможно, мне давно следовало это сделать! Нужно преподать вам достойный урок и показать, какую ошибку вы совершаете, бесцеремонно бросая меня. И если считаете, что я разрешу вам преспокойно уйти… если думаете, будто я позволю вам предпочесть грязного ковбоя с Дикого Запада…