Вместо ответа Леонид встал, одернул куртку, закатал зачем-то рукава и, только проделав эти манипуляции, произнес:

— Я готов.

— Ценю самоотверженных людей, людей, которые любят трудиться! — одобрительно сказала Влада Петровна. — Ведь вы понимаете, мы должны сеять разумное, доброе, вечное и терпеливо ожидать всходы.

Фотокорреспондент всем своим видом олицетворял готовность ожидать всходы еще не посеянного им разумного, доброго, вечного. И, решив, что пора закругляться, он быстро встал и с легким налетом энтузиазма сказал:

— Я готов. Когда можно приступить к работе? Влада Петровна остыла и уже буднично ответила:

— Завтра. У вас есть этот, как его, фотоаппарат какой-нибудь? Понимаете, у нас в редакции пока нет фотолаборатории. Вечные финансовые трудности, средств в нужном количестве не выделяют… Но мы будем доплачивать вам за бумагу и что там еще вам нужно.

— Фотоаппарат будет завтра. — Леня встал со стола и решительно застегнул куртку, всем видом показывая, что готов уходить.

— Приходите в одиннадцать. Мы с вами поедем в морг, я уже договорилась.

— В морг? — слегка удивился Леня. — Я не думал, что наши творческие планы так далеко простираются. До свидания, Влада Петровна.

И быстро вышел.

«Завтра все узнаю», — подумал он уже в коридоре.

Когда Леня шагал по направлению к метро, мимо бесконечных ангаров, строек, автомобильных стоянок и гаражей промышленной зоны, Влада Петровна все еще сидела на столе, допивая совершенно остывший кофе и кокетливо отставляя в сторону мизинец. В свою очередь, она подумала:

«Однако посмотрим еще, как он морг выдержит. Завтра проверим».

На следующий день резко похолодало. Лужи замерзли, дул пронизывающий ветер. Чувствовалось приближение октября с его внезапным снегом, редкими потеплениями и тоской по ушедшему лету.

Не по погоде легко одетый Леня, основательно потолкавшись в автобусе и в метро и промерзнув до мозга костей, вошел в стены редакции. На его бедре болтался фотоаппарат, старенький, но надежный «Зенит». Его пришлось занять у отца, Леня в глубине души надеялся в перспективе разжиться каким-нибудь сногсшибательным чудом современной техники.

Вопрос о фотолаборатории решался легко и изящно. Фотолаборатория располагалась дома же, в малюсенькой ванной, украшенной красными фонарями. К сожалению, значительной и причем лучшей части своих средств производства Леня лишился во время своей летней поездки по Черноморскому побережью.

Госпожа Синебрюшко в полной боевой готовности сидела на редакционном столе, стуча своими ботинками о ножки стола, чтобы согреться.

— Опаздываем, Соколовский! — бодро крикнула она, завидев Леню. — Я вас уже десять минут жду. Вы помните, куда мы сегодня направляемся?

— Почти на тот свет, — мрачно отшутился Леня. — Я вообще не понимаю, зачем зимой морги. В нашем северном климате покойники и так прекрасно сохраняются с октября по апрель в естественных условиях, на свежем воздухе. Я предлагаю морги использовать по назначению только в летнее время, а зимой мертвецов складировать на улице, в укромных охраняемых местах, а их помещения использовать как гостиницы.

— Смейтесь, смейтесь, Соколовский. Уверена, что скоро вам будет не до смеха, — сказала Влада Петровна, закрывая дверь редакции на замок и с сомнением оглядывая своего сотрудника. — Не знаю, выдержите ли… Пойдемте, я объясню по дороге цель нашего посещения.

И, ежась, засунув руки в карманы, они быстро зашагали к остановке.

— Нас пригласили туда или мы сами напросились? — поинтересовался Леня.

— Туда никто не приглашает, туда попадают без приглашения. Мы с вами идем не в простой морг, а в бюро судмедэкспертизы. Нам нужно написать репортаж. То есть писать, конечно, буду я, а вы сделаете парочку живописных снимков, — на ходу объясняла Влада Петровна. — Мой знакомый там работает санитаром, я ему вчера звонила. Он нас проведет и все объяснит и покажет.

— А зачем нам репортаж о морге? — наивно спросил Леня.

— Этот материал привлечет к нашей газете еще не охваченного читателя. Это куда интереснее, чем заметочки о лопнувшей канализации. Канализацию нужно подавать на фоне, — втолковывала Влада Петровна. — Иначе никто не клюнет. Мы должны показать читателю, что это ничуть не страшно, а даже интересно и познавательно. Кстати, если вы боитесь, скажите лучше сразу, я взяла с собой валерьянку. Пара таблеток — и ступайте смело.

— Что вы, Влада Петровна, я мертвецов не боюсь, я их даже люблю, — с нежностью в голосе уверял Леня. — Только бы там было не так холодно, как на улице, а то я сам превращусь в холодный труп.

За такими любезными разговорами, от которых у попутчиков по метро вставали дыбом волосы, репортеры незаметно приблизились к цели своего путешествия.

Они подошли к трехэтажному старому зданию, выкрашенному в желтый цвет. С одного входа в здание толпились люди, стояли автобусы фирмы «Ритуал» с черными полосками материи на борту. У другого — курили и восторженно смеялись юноши и девушки, очевидно, студенты соседнего медучилища. Репортеры уверенно протиснулись через нервную толпу скорбящих родственников. Влада Петровна, двигая локтями, просочилась к окошку выдачи трупов и бодро сказала:

— Мне санитара Курепкина, Мирон Ефремыча, вызовите, пожалуйста.

Толпа взволнованно загудела, решив, что Влада Петровна без очереди хочет забрать своего покойника. Дама с платочком в руке гневно закричала:

— Не пускайте ее, мы уже два часа стоим!

Заплаканный мужчина, поддерживающий ее под руку, только обреченно махнул рукой и отвернулся.

— Мы по делу, — храбро огрызалась Влада Петровна.

— Деловая, что ли? Здесь все по делу, — не сдавалась дама. — Кроме того, служебный вход имеется, если вы не за трупом.

— Это идея, — шепнула ободренная Влада Петровна и потащила своего коллегу за руку. Они подошли к другой двери с категоричной табличкой «Посторонним вход воспрещен» и несильно толкнули дверь. Дверь не открывалась. Леня постучал. А в ответ — тишина. Вдруг послышалось фырканье мотора, хлопанье дверей. На улице веселые санитары, весело переругиваясь, открывали задние двери зеленого «рафика». Внутри машины были видны черные продолговатые мешки.

— Спрячь фотоаппарат, — шепнула Влада Петровна. — Труповозка приехала, сейчас будут разгружаться. Тут-то мы и проникнем внутрь…

Дверь отворилась.

— Посторонись! — Дюжие молодцы из тех, про которых говорят «кровь с молоком», стали вносить хрустящие полиэтиленовые мешки и сваливать их прямо за служебной дверью на пол.

Влада Петровна, улучив удобный момент, шмыгнула шустрее мыши в темный коридор, потянув за собой младшего товарища. Они хладнокровно перепрыгнули через мешки и стали пробираться вдоль стен. Отступать уже было нельзя. Коридору не видно было конца.