Он быстрым шагом вышел из лифта, пересек фойе, бросил ключи от своего люкса администратору и, не останавливаясь ни на минуту, направился к выходу, где его уже ждала машина. Краем глаза он уловил некое движение рядом с собой: параллельным курсом с ним к выходу медленно шли двое. Девушка с задорными рыжими кудряшками и темноволосый мальчик лет семи. Сначала его внимание привлекла даже не внешность девушки, а ее британский акцент, который он не слышал с момента, как закончил учебу в Оксфорде и вернулся в Америку. Девушка что-то читала пареньку про Нью-Йорк. Скорее всего, туристы, с легкой завистью подумал Роберт. Только туристы могут позволить себе так неспешно двигаться, обозревая все вокруг, в этом городе, где скорость и деньги всегда идут рука об руку. Он не мог вспомнить, когда вот так же медленно прогуливался, не думая о работе. Это осталось где-то в другой жизни, той жизни, которая для него закончилась с потерей жены. Внезапно, словно почувствовав его приближение, девушка подняла от книги задумчивые зеленые глаза и скользнула взглядом по его фигуре. Роберта бросило в жар. Таких ощущений от одного вида девушки он не испытывал, пожалуй, со школы, когда в начальной школе был тайно влюблен в одну старшеклассницу. Проходя мимо, он успел только мельком взглянуть на заинтересовавшую его компанию, не успев рассмотреть их детально, а поймав только общее впечатление. Роберту отчего-то стало обидно на себя за такое упущение. Ему страстно захотелось подойти и заговорить, но привычка взяла свое: он продолжал шагать как ни в чем не бывало, на бесстрастном лице его ничего не отразилось. В голове крутилась одна мысль, разозлившая его своей назойливостью и неуместностью: и у меня мог бы быть уютный дом.

Машина домчала его до офиса в считанные минуты. Он стремительно вошел в приемную, словно быстротой движений хотел убежать от нахлынувших эмоций, и чуть резче обычного спросил секретаршу:

— Мистер Пирс уже здесь?

— Добрый день, мистер Годфрой. Мистер Пирс прибыл пятнадцать минут назад. Пригласить его? — Привычная к темпу и стилю общения шефа, Марджи не обратила на резкость внимания, оставаясь как всегда невозмутимо корректной.

Почему-то эта корректность именно сегодня бросилась Роберту в глаза. Ему стало немного неловко за то, что, будучи не в лучшем настроении, он позволил себе бестактное поведение по отношению к подчиненной, начав разговор вместо приветствия с распоряжений.

— Будьте добры, дайте мне пять минут, — уже мягче добавил он и скрылся за дверью.

Когда новый сотрудник вошел в кабинет, Годфрой полностью овладел собой, выкинув из головы все, что не касалось дела. Он встал из-за стола и шагнул навстречу немолодому, слегка полноватому мужчине, протягивая руку.

— Добрый день, мистер Пирс. Я — Роберт Годфрой. Рад приветствовать вас. Мне хотелось лично отблагодарить вас за согласие переехать в Америку. Прекрасно понимаю, насколько трудно было бросить все и решиться на переезд в другую страну.

Мистер Пирс пожал протянутую руку, внимательно глядя на своего нового босса: тот оказался моложе, чем Уильям ожидал. Он был знаком с отцом нынешнего владельца компании, поэтому сразу отметил, что сын очень на него похож. В молодости Уильям несколько раз встречал Алана Годфроя, когда тот приезжал по делам в Британию. Годфрой-старший тогда был вполне зрелым мужчиной, поэтому Уильям ожидал, что его детям сейчас должно быть ближе в пятидесяти. Увидев молодого человека, еще явно не разменявшего четвертый десяток, британец сделал вывод, что, скорее всего, нынешний руководитель компании был поздним ребенком. Он приветливо улыбнулся.

— Благодарю, что вы смогли найти время для нашей встречи. При вашем плотном графике это вдвойне ценно. Я встречал вашего отца, когда тот приезжал в британский офис. Это был замечательный человек. Я счастлив работать с его сыном, мистер Годфрой.

Роберт улыбнулся в ответ. Ему было приятно, когда вспоминали о его отце, которым он восхищался с юных лет и на которого всю жизнь стремился походить. Британский акцент мистера Пирса напомнил о молодости и студенческих годах, проведенных в Оксфорде. И о двух британских туристах, увиденных им менее часа назад в отеле. Глубокий взгляд зеленых глаз вновь возник перед глазами, вызвав в душе легкое замешательство.

— Прошу вас, называйте меня по имени, — все еще улыбаясь, предложил он.

Его секретарь, да и все прочие коллеги пришли бы в изумление от этого предложения. Не многим выпадала честь обращаться к нему по имени, а уж такой привилегией после первой встречи с ним никто не мог похвастаться. Но почему-то Роберту пришелся по душе этот немолодой человек, отдаленно напомнивший ему отца. Не внешностью, а тем, как он себя держал. Было в его манерах что-то вызывающее расположение.

— Тогда и вы называйте меня Уильямом, — в ответ предложил мистер Пирс.

Годфрой согласно кивнул и поинтересовался:

— Как вам понравился отель? Я ведь выбрал его не случайно. Я там останавливаюсь каждый раз, когда бываю в Нью-Йорке, и у меня он никогда не вызывал малейшего неудовольствия.

— Нам всем очень понравились и номера, и обслуживание.

Роберт удовлетворенно кивнул, нажал кнопку коммутатора и обратился к секретарше:

— Марджи, пригласите Робинса и, будьте добры, принесите мистеру Пирсу… — Он вопросительно взглянул на британца и уточнил: — Чай или кофе?

— Кофе, пожалуйста.

Пирс присел на кожаный диван в углу, продолжая наблюдать за новым руководителем, который с каждой минутой вызывал у него все больше симпатии.

Вошел молодой человек с неброским незапоминающимся лицом и секретарша с чашкой кофе. Такая оперативность в исполнении распоряжений шефа очень понравилась Уильяму. Именно так и надо работать в команде: слаженно, оперативно, предвосхищая действия коллег. Роберт кивком поприветствовал его, представил их друг другу и пояснил Уильяму:

— Чтобы не терять времени, пока Марджи оформляет ваши документы, Робинс вкратце введет вас в курс дел, тех целей и задач, которые мы ставим перед собой, начиная реорганизацию, а в Чикаго вы познакомитесь со всем подробно — команду там собрали знающую, так что больших сложностей быть не должно.

После вечерней прогулки по Манхэттену в обществе неугомонного Патрика Джейн уснула сразу, едва голова ее коснулась подушки. Во многом сказалось то, что в связи с перелетом и разницей во времени день их увеличился на несколько часов.

Ей всю ночь снились самолеты, небоскребы и толпы людей. Яркие картинки мелькали перед глазами, уставший мозг вовсю избавлялся от накопленных за день впечатлений. И было бы совсем удивительно, если бы ей не приснился случайно увиденный в фойе отеля мужчина. Она не запомнила ни черт лица, ни деталей одежды, лишь общее впечатление. Поэтому во сне она лишь ощущала присутствие незнакомца рядом с собой, его руки на своем теле, губы на своих губах. Он нежно прикасался к ней, ласково прослеживая горячие дорожки по податливому телу, даря сладкую муку, ввергая Джейн в любовную истому.

Утром она проснулась с привкусом его губ и минут двадцать лежала, не открывая глаз, смакуя подробности эротического сна, смущаясь и желая его продолжения одновременно. Она не могла назвать себя ни чрезмерно пылкой, ни любвеобильной, и ни одна из ее юношеских влюбленностей не приносила ей такого восторга, как сон, навеянный вчерашней встречей. Ей хотелось петь и смеяться, и в какой-то момент она даже подумала: а не сошла ли я с ума?