И Венеру и Алису. Это была видимая часть айсберга, под названием «У нас все прекрасно».

Андрей проигнорировал звонок и вышел следом. Он примирительно посмотрел на жену. Встал рядом, тоже оперся на капот, пытаясь рассмотреть то, что видит она.

— Прости. Не удержался. Знаешь же, насколько ты соблазнительна, — произнес он, разглядывая юбку, теплый меховой жакет и сапожки с чулками.

— Если у вас настолько все хорошо, почему не хочешь? — спросила она, имея в виду его, любовницу и развод.

Тот помолчал, затем устало вздохнул.

— Пойдут слухи. На работе встанет вопрос. Знаешь Курумканского, он и так Алису ни во что не ставит. Загрызет.

— Разнесет на тебе бубен, — согласилась она, давая понять, что остыла.

— Твой отец весьма натренировал меня. Переживу. Выйдет на пенсию, тогда разведемся. А пока, терпи, малая.

Венера рассмеялась и с непониманием посмотрела на мужа.

— Карьера, прежде всего.

Он улыбнулся.

— Какой цинизм, ай-я-ай, малая. Не нарывайся, я и так умираю от желания взять тебя.

Он кивком указал на горячий капот. Венера с горечью усмехнулась, и все же не удержалась, прильнула к спортивной фигуре, погладив накаченный торс, угадывая, как под тканью рубашки-поло напрягаются, трепещут мышцы от ее пикантных прикосновений и как муж, загорается от желания.

— В следующий раз, думай, что делаешь. Ты же знаешь, как важно твое внимание. Твои реакции, вот здесь.

— Венера…

— И здесь.

— Венера!

— Как сильно…

Ее рука опустилась ниже пояса, и скользнув по воздуху ничего не задела.

— Пойдем в машину, пока не простыли, — предложил он, беря жену за тонкую талию, едва удерживаясь от значительных прикосновений. Он открыл второй рукой дверь в салон машины. — Темнеет. Ты устала. Это всегда сказывается.

Венера позволила посадить себя в салон машины, где работала на полную мощность печь. Андрей прав. Путешествия тревожили и ворошили глубокое чувство вины. Ее сжигал стыд перед отцом, перед великим человеком. Каждый раз она приходила в себя по несколько дней, пока хлопоты и будни с заботами не поглощали стыд в водовороте дел.

Андрей ее понимал, потому что те несколько неконтролируемых раз в год, что случались между ними, он считал изменой перед Алисой. Сексапильность жены выносила мозг, а доступность искушала душу. Он хотел Венеру. Всегда хотел. И в тоже время хранил верность перед любовницей. Пытался.

— Только не дразни Алису. Она последнее время раздражительна. Словно у нее месячные, которые не заканчиваются.

— Проверь на гормоны, — предложила буднично Венера, согреваясь и настраиваясь на оставшуюся часть дороги до Улан-Удэ в безмолвии. Лучше, чем распалять его и себя, в конце концов, он откажется, а она в одиночестве пойдет домой. — Вдруг она беременна?

Последние слова дались нелегко, но она выговорила их вслух. Как произносят то, чего бояться, то что страшно признать, но не спросить и не знать еще хуже.

— Дело не в этом, — произнес он после некоторой мучительной паузы. — У нее кто-то есть. Кроме меня. Сказала, что больше не любит.

От этой новости, Венера посмотрела на мужа с удивлением. Не зная, как реагировать, радоваться или грустить. Хотя их брак существовал лишь на бумаге, они сохраняли дружеские отношения. Ничего сказать в ответ она не успела.

Бентли идущий впереди, по дуге ушел в резкий вираж. Он пытался отойти, уклонится от летевшей навстречу скорой помощи.

Их Тойота осторожно отскочила в сторону от своего вектора движения.

Раздался режущий уши визг. Две машины, скорую и бентли, развернуло, как танцоров в танго. Донесся звук удара с лязгом. Капот скорой смялся в лепешку со стороны водителя.

Взгляд Венеры вернулся к пассажирам.

В другом салоне виднелись двое. Кажется, пристегнутые.

Первое, что ей отметилось, как пассажир в Бентли активно трясет девушку. Внутри салона сидели седовласый, импозантный дед-брутал, из последних сил борющийся за ускользающий тестостерон и молодая, точно лебедь, девушка. Лет двадцать, не меньше.

Мгновение с восхищением и в шоке Венера разглядывала ее рыжий волос, молочно-белую кожу, контрастировавшую с красным вечерним платьем. Девушка дернулась, села прямо, словно кто вогнал в нее кол.

Андрей дал по тормозам, остановил машину, набирая свободной рукой сто двенадцать. А Венера, отстегивалась, и лихорадочно вглядывалась в обе машины. Она выбралась на улицу.

На хорошо освещенной дороге валялись осколки стекла, чувствовалась вонь от дымящей резины. В нос били запахи металла и бензина. Они не заглушали запах человеческой крови.

— Кровь.

— Держи себя в руках.

Она чувствовала, как интенсивный аромат разносится на километры вокруг, прижала руку к носу.

— У вас все в порядке? — крикнул водителю Андрей, реагирующий спокойнее, чем она. Сказывались годы работы в больнице.

Холодный ветер вывел ее из ступора. Послышался скрип, из салона скорой помощи выполз водитель. Она бросилась к нему, отворила дверь, мечась взглядом в поисках нужной сумки. «Кардиология», «Акушерство», «Реанимация».

За эти секунды девушка и мужчина из второй машины выбрались наружу.

Брутал рухнул на открытую дверь машины, и Венера побежала к нему, подхватила, помогая не упасть. Отметила на ходу, его сильное головокружение, пот, боль и спазмы тошноты. Обильно выталкивалась кровь изо рта. Она густой струей текла по подбородку, капая на асфальт. На шее у него виднелись кровоподтеки от ремней безопасности.

— Я врач, не двигайтесь, — велела громко, проверяя его зрачки, пульс, осматривая тело, пока тот оседал на землю.

— Внутреннее кровотечение. Помогите уложить, — с помощью водителя скорой, подвинули его ровно. — Нужен холод. Принесите снега.

Водитель, словно робот, собрал часть сугроба и вывалил возле нее, у ног. Тот рассыпался белыми комьями на черном покрытии.

Она сгребла, не обращая внимания на то, как снежная масса обжигает ладони, не тает на холодном ветру. Выложила на живот бруталу, на ходу проверяя, вся ли одежда на пострадавшем свободная, нет ли где пережатия.

Лежащий смотрел серьезно, без малейших признаков паники. Его взгляд в растянувшихся на часы минутах успокаивал Венеру.

Его компаньонка пнула колесо. Огляделась. Заметила возле своего спутника Венеру и, налетев неожиданно резво, со всего маха врезала кулаком ей по лицу.

Голова Венеры мотнулась от удара. Боль оглушила, разошлась по лицу в зубы и челюсти.

— Куда лезешь?! Оставь его в покое, сука!

Венера не успела сориентироваться, как получила от рыжей еще пару ударов меньшей силы.

— Я сама все сделаю! Я буду им!

Подоспел Андрей. Он скрутил беснующуюся. Та вырывалась, изрыгая маты, извивалась, пыталась лягнуть его в пах.

— Эй, ты под наркотой что ли? Ну тише!

— Я люблю его. Люблю! А тебя су-ка, ненавижу. Всех вас ненавижу. Всех сраных баб не-на-ви-жу.

Они боролись пару секунд. Затем девица здорово дернулась и разом обмякла. Казалось вырубилась. На