было начало фильма ужасов или страшной книги. Кошмара. Оно не имело ничего общего с волшебными сказками, которые мама читала мне каждую ночь перед сном.

Я делаю шаг назад, подальше от качающейся колыбели.

Может, мне не нравится малышка Джун?

Она и есть мое желание? Неужели она то, на что я променял своих родителей?

Тео крутится возле меня, дергает свой комбинезон.

– Она тебе нравится, Брант?

– Я не знаю.

Я знаю только то, что она – здесь, а мама с папой – нет.

– Пойдем, – тихо и немного с грустью произносит мама Тео. – Давай поможем тебе обустроиться в новой комнате. А после этого мы все вместе поедим печенье.

Оказалось, что моя новая комната – это также и комната Тео. По-видимому, я буду спать какое-то время здесь, так как больше свободных спален в доме нет. У Джун же есть своя комната – детская, как назвал ее Тео. Она выкрашена в розовый и серый цвета, а также украшена слониками, начиная маленькой деревянной кроваткой и заканчивая детским мобилем и рисунком вдоль стен. Я заглянул внутрь, прижимая своего игрушечного слоненка к груди. Мне не понравилась эта детская, потому что она напомнила мне о Бабблзе.

– Как думаешь, Тео, как долго я здесь пробуду? – спрашиваю я своего друга, пока достаю из чемодана рубашки, нижнее белье и пижамы. У нас с Тео у каждого своя тумбочка и кровать. В комнате есть телевизор, размещенный на столе между двумя комодами, и игровые приставки Super Nintendo и Nintendo 64. На стенах висит несколько постеров. Интересно, получится ли у меня принести сюда свои любимые постеры из старой спальни?

Тео плюхается на кровать, наблюдая за тем, как я распаковываю вещи:

– Как долго? Думаю, навсегда.

– Навсегда?

– Так сказала мама.

У меня защемило в груди. Навсегда.

Тетя Келли мне почти ничего не сказала. Она сказала лишь, что детали не имеют значения и единственное, что важно – это то, что я в безопасности. Что со мной все будет хорошо.

Но навсегда – это ведь очень долго. Интересно, почему она решила, что это не так важно.

Все стало очень запутанно со времен «Страшной Ночи». Так много незнакомых людей, так много вопросов, на которые я не знал, как отвечать. Тетя Келли сказала мне, что их называют социальными работниками и терапевтами и что они хорошие, поэтому помогут оставаться мне в безопасности.

На некоторое время я остался у тети Келли. Она сказала, что мы должны ждать чего-то под названием «Судебное заседание» – оно скажет нам, что делать дальше. Я не ничего не понимал, но предположил, что это место, где мы с Тео иногда заседаем после игры в мяч.

У тети Келли отличный дом. Она живет прямо к границе со штатом Иллинойс, в маленьком таунхаусе в Висконсине. Ее кошку пришлось закрыть в прачечной, чтобы она снова меня не покусала, но каждый раз, когда я проходил мимо, та яростно на меня шипела. Я плохо спал, а большинство блюд было для меня слишком острыми, но тетя Келли была милой и хорошо ко мне относилась. Она насыпала мне полную руку Skittles каждый вечер перед сном, убирая все фиолетовые конфетки. Я не люблю фиолетовый. Тетя Келли сказала, что дантист может на нее рассердиться за это, но, по крайней мере, я буду засыпать «с чувством сладкого на душе».

Я сажусь на кровать, когда уложил в комод всю одежду. Какие-то вещи взяты из моего старого шкафа, а что-то – новое от тети Келли. Я кладу старые вещи поверх новых, чтобы надевать их первыми.

Я обматываю вокруг пальца торчащую из покрывала нитку, как вдруг Тео бросает мне что-то. Это мягкая игрушка в виде бабочки.

– Что это? – удивляюсь я, сжимая ее в руках. Она мягкая и яркая, но выглядит как девчачья игрушка.

– Бабушка разрешила мне выбрать игрушку для нового малыша, – пожимает плечами Тео. – Я сказал родителям, что назову ее Бабочка, так как родилась девочка, но это имя им не понравилось.

– Почему?

– Да не знаю. Они сказали, что детей в честь жуков не называют, но потом взяли и дали ей имя по названию месяца. Это тоже не очень-то похоже на имя для людей.

Размышляя над всем этим, я опускаю взгляд на розово-желтую игрушку в виде бабочки.

– Она тебе нравится, Тео?

Он ложится головой на подушку и кладет руки под шею. А затем, вздыхая, говорит:

– Да, она мне правда нравится. Даже больше, я ее люблю.

– Больше, чем свои видеоигры?

– Да, наверное, так же.

Мне вспоминается наш разговор возле подъездной дорожки у моего дома, рисуются в воображении образы грандиозных приключений и сражений. Мечи и оружие. Лабиринты и монстры.

А в центре всего этого – маленькая принцесса.

Интересно, Тео все еще хочет представлять, что мы герои, как Марио и Луиджи? И как только я открываю рот, чтобы узнать у него, хочет ли он создать наше собственное великое совместное приключение с Джун в роли принцессы, он опережает меня, словно прочитав мысли.

– Мы будем защищать ее: ты и я, – говорит Тео, глядя на потолочные светящиеся в темноте стикеры с изображением галактики. – Я Марио, а ты Луиджи. А Джун – Принцесса Пич.

– Ладно, – говорю я ему.

– Ты же все еще хочешь, да? Не забыл?

Я быстро качаю головой:

– Я не забыл. Мы будем оберегать ее от всех плохих вещей в мире.

Когда я говорю это, то понимаю, что еще не знаю, как это сделать.

А потом в голову приходит мысль, что моя мама тоже не знала.

* * *

Я резко просыпаюсь, разбуженный громким плачем.

Я вскакиваю с постели, по лбу струятся капельки пота, грудь сжало от ужаса.

«Прости меня. Не спускайся вниз. Закрой уши».

Мое сердце колотится так, будто вот-вот вырвется из груди, и, когда этот плач раздается снова, я закрываю уши.

Сначала я не понимаю, где нахожусь. Воспоминания обрушиваются на меня, как лавина, и мне кажется, что я дома, иду по лестнице с Бабблзом, крепко прижимая его к себе для защиты. Мама сказала, что защитит меня, но ее здесь нет. И я не знаю, где она.

Так тихо. У меня учащается дыхание. Что-то не так, но я не понимаю что.

Мне страшно.

Я хочу к маме.

Видимо, я произношу это вслух, потому что Тео отвечает:

– Все в порядке, Брант. Это всего лишь Джун. – Он поднимается на кровати с другой стороны комнаты; зеленый ночник в виде динозавра, расположенный на