– Хайль Гитлер! Засвидетельствуйте, пожалуйста, мое почтение фюреру и передайте, что партийные дела не позволяют мне явиться лично. Честно говоря, от одного запаха внутри бункера меня мутит.

Рио Лухан, Аргентина

30 апреля 1945 г.

Плечистый мужчина сидел в засаде в устье реки Лухан, в паре миль к северу от Буэнос-Айреса. Ночь выдалась теплой, море было спокойным, лишь волны прибоя накатывали на берег. Только что один за другим прошли два британских эсминца. В Вашингтоне давно рассчитали график патрулирования; англичане его так ни разу и не сменили. Увы, на немецком флоте тоже знали этот график и умело им пользовались. Следовало бы, конечно, указать союзникам на такую вопиющую промашку, но американцы не хотели терять возможность отслеживать высадку десанта с подводных лодок в устье Лухана. Широкоплечий уже взял тепленькими несколько курьеров с важными донесениями для немецкого командования. Сегодня ночью, благодаря одному из самых надежных информаторов в Буэнос-Айресе, удастся поймать еще одного.

Американец подкрутил бинокль и начал изучать окрестности. Повернувшись налево, он нахмурился и вполголоса выругался: боевая рубка немецкой субмарины прямо у него на глазах уходила под воду. На расстоянии в темноте он не различил ее силуэта. А раз лодка погружалась, значит, свой человеческий груз она уже доставила.

Мужчина снова чертыхнулся и, опустив бинокль, стал вглядываться в темноту в поисках высадившихся. Пусто. Широкоплечий убрал полевой бинокль в футляр, достал из-под полы кожаной куртки автоматический «кольт» и как можно тише вставил в него обойму. Затем снял с предохранителя второй «кольт», который держал сзади за ремнем, и по привычке поправил свою темно-коричневую фетровую шляпу. Осторожно оглядевшись, он двинулся вдоль деревьев, отделявших пойму реки от прибрежной полосы.

Управление стратегических служб собрало немало ценных сведений о том, чтó планировало вывезти из Германии ее высшее руководство после капитуляции. В частности, они планировали покинуть страну и скрыться на территории Аргентины, Венесуэлы и Бразилии. Следовало предположить, у сегодняшнего курьера на руках было то же, что и у предыдущих трех: новые паспорта, подделанные специалистами из СС. А если не паспорта, тогда валюта, имевшая хождение в странах антигитлеровской коалиции, чтобы даже в изгнании военные преступники могли наслаждаться богатством и властью, к которым успели привыкнуть за последний десяток лет. Широкоплечий склонялся ко второму варианту, снова благодаря информаторше, которая выведала эти планы, подслушав разговор сотрудников СС в Буэнос-Айресе.

Американец отличался громадным ростом и был весь покрыт бронзовым загаром – результат долговременного пребывания под палящим солнцем Южного полушария. Два года назад его завербовали в УСС и перебросили из Германии в Латинскую Америку. За это время он с командой из десяти человек провел немало успешных операций в шести странах.

Широкоплечий замер и, присев пониже, осмотрел пустынный пляж. Естественное укрытие его не устраивало, а отсутствие подкрепления, которое не прибыло в назначенное время, заставляло нервничать еще больше.

Из кустов за спиной донеслось шевеление веток и листвы. Ветра не было. Американец резко развернулся и навел оба «кольта» на темные заросли.

– Не стреляйте, Гаррисон, – раздался женский голос.

– Изабель, какого черта ты тут делаешь? Проваливай! – прошипел Ли.

Женщина осторожно вышла из кустов. С Изабель Перионе, лучшим информатором УСС в регионе, полковник Гаррисон Ли был знаком уже два года. Было непривычно видеть ее в брюках и рубашке: обыкновенно аргентинская шпионка наряжалась в вечерние платья, вывезенные из Парижа, которыми руководство расплачивалось за ее услуги.

– Простите, Гаррисон, но я не могла не прийти. Двоих ваших взяли прямо посреди города, в клубе «Дюбуа».

– Что значит «взяли»? – спросил Ли, пытаясь рассмотреть глаза Изабель в мягком лунном свете.

– Я видела, как их вывели из клуба и увезли. Если не ошибаюсь, вы должны были встретиться с ними здесь.

– Не верю, что Хейни и Рафферти дали вот так вот взять себя в публичном месте. – Ли держал женщину в поле зрения и не опускал пистолетов.

– Как бы то ни было, полковник, они не придут.

Ответить Ли помешали чьи-то голоса. Говорили по-испански, на кастильском диалекте, распространенном в этой части Аргентины, но сильный акцент сразу выдавал говоривших.

Стволом одного из «кольтов» Ли раздвинул ветки скрывавшего их кустарника, стволом другого по-прежнему целил в информаторшу. Полковник прекрасно понимал: лучше всего немедленно вернуться в Буэнос-Айрес и выяснить, что случилось с подчиненными. Однако сначала надо разобраться, с кем он имеет дело.

Ли насчитал шестерых, они были всего в десяти ярдах от него. Четверо аргентинцев и еще двое, одетые во все черное и шерстяные шапки – обычное обмундирование «пассажиров» подводных лодок. Один из них, что пониже ростом, нес сумку, а второй был вооружен очень грозного вида пистолетом-пулеметом. Редко кто совался в Аргентину с автоматическим оружием. Ли опустил глаза на свой «кольт», вздохнул и, не поворачивая головы, обратился к Изабель:

– Что ж, куколка, этих придется отпустить. Как говорил Шекспир, главное достоинство храбрости…

Щелкнул взводимый курок, и ему в затылок уперся ствол пистолета.

– Ужасно не хочется дырявить вашу любимую шляпу, мистер Ли. Так что, прошу, уберите пальцы со спусковых крючков и медленно опустите оружие. Кстати, я здесь не одна.

Ли подчинился.

– Надо признать, ты прекрасно справлялась со своей работой, Изабель.

Он обернулся. Аргентинка с милым личиком и соблазнительными формами держала пистолет прямо у его переносицы. Гораздо опаснее, впрочем, выглядел мужчина, которого Ли недосчитался в маленькой группке. У него в руках тоже был пистолет-пулемет. «Итого восемь», – подумал Ли, прибавляя к числу противников Изабель и ее вооруженного напарника.

– Стало быть, платья тебе дарил кто-то другой? – спросил Ли, медленно поднимаясь.

Женщина сверкнула безупречными белоснежными зубами и сделала несколько шагов назад. Людей опаснее Ли она не встречала.

– Да, много платьев, и еще кое-какие деньги в придачу – достаточно, чтобы обеспечить безбедную жизнь после войны.

Вооруженный мужчина повел стволом пистолета-пулемета, приказывая Ли поднять руки. Американец сделал как велено, досадуя на себя за то, что так легко попался. Пока он стоял, Изабель, следя за малейшим его движением, забрала «кольты». Вооруженный громила что-то крикнул на жутком испанском, и отряд на берегу остановился. Ли с поднятыми руками вытолкнули из зарослей.

– Мы поймали американского «Осо», который досаждал вашим агентам, – сказала Изабель у него за спиной.

Ли не сдержал улыбки, услышав, каким прозвищем наградили его аргентинцы: «Осо» – в переводе с испанского «Медведь». Действительно, в сравнении с кучкой окруживших его низкорослых аргентинцев, если не считать того немца, который охранял коротышку с сумкой, он и впрямь казался медвежьего телосложения.