Но за «самой малостью» следовал ужин, а это означало, что друг Альфред еще долго будет оставаться без корма, без ласки, без выгула, в полном одиночестве в чуждой ему обстановке. София не могла так поступить со своим другом, к которому питала особо трепетные чувства за его нечеловеческое смирение и удивительно легкий нрав. И это при недюжинном уме и сообразительности Альфи!

— Я не курю, мистер Барлоу, — тихо сказала София, уходя. — Я имела в виду другие потребности организма. Если бы я начала курить, мои сестры убили бы меня.

— Не думайте, что я вас не понял, Соф, — рассмеявшись-таки, отозвался Грей.

— И как же там наша запеканка? — спросил он, когда она вернулась четверть часа спустя.

— Просила передать вам привет с наилучшими пожеланиями, — находчиво ответила девушка. — С нетерпением ждет вас к ужину.

— Вероятно, с таким же нетерпением, с каким я ждал вас, чтобы нам закончить наконец на сегодня работу. Меня даже успела посетить мысль, что вы собрали вещи и покинули меня на произвол судьбы.

— Нет, мистер Барлоу. Я так не поступаю. Мне просто необходимо было подышать свежим воздухом, что я и сделала. Как вы сами можете судить, сигаретами от меня не пахнет, — сказала девушка, подойдя к работодателю поближе и убедительно на него дыхнув.

— От вас пахнет цветами. Только… знаете, мисс Гейбл, так больше не делайте, — осторожно предупредил он, тщательно выбирая слова. — Я не люблю фамильярных отношений между начальником и подчиненным. В случае с вами я готов закрыть на это глаза, потому что знаю, что вы малоопытны, но очень стараетесь и быстро учитесь. Но подобное не должно повториться.

София напряженно выслушала его и согласно кивнула. Грей уже с облегчением подумал, что отповедь была в меру строгой, в меру доброжелательной, как вдруг София вновь открыла рот, сообщив:

— Мне тоже очень нравится, как вы пахнете, мистер Барлоу. У вас замечательный одеколон. Но я убедилась, что для достижения головокружительного эффекта мало выбрать хороший парфюм, важно еще, чтобы он органически сочетался с собственным запахом человека. И когда это происходит, то результат поистине сногсшибательный. Я еще утром заметила, как вам идет этот аромат…

— Давайте закончим диктовку, мисс Гейбл! — процедил Грей. — Я устал, я на взводе и готов сорваться в любой момент! — грозно предупредил босс.

— Не вы один, сэр, — легкомысленно добавила девушка, послушно расположившись за рабочим столом.

— Выключать компьютер? — спросила София, как только ее босс перестал диктовать.

— Нет, у меня еще много работы после ужина. Просто активируйте режим сна, — сухо распорядился Грей Барлоу.

— Людей не жалеете, так технику и подавно… — укоризненно пробубнила она себе под нос.

— Вы что-то сказали, мисс Гейбл? — сурово потребовал он повторить последнюю из ее дерзостей.

— Я хотела знать, будете ли вы ужинать прямо сейчас или предпочитаете сначала освежиться? — уважительно спросила она, демонстрируя покорность и послушание.

Грей в очередной раз за этот день с изумлением посмотрел на нее. Сначала он был уверен, что этот желторотый птенчик с ярким оперением феноменально неотесан и наивен, но постепенно начал приходить к выводу, что девочка-то не так проста. И более того — вовсе даже не проста! Размышляя над этим, он забыл, какой вопрос ему задали.

— Да вы не смущайтесь, сэр. Я помогу вам с гигиеническими процедурами, так что гипс не станет помехой.

— Что? Простите… Я потерял нить… Мы вообще сейчас о чем говорим? — нервозно отреагировал он.

— И не нужно так нервничать! Я просто предложила свою помощь.

— Если бы голосовая компьютерная программа исправно работала, мне бы в голову не пришло обзаводиться помощником! Обходился же до сих пор! Невыносимо, когда посторонний в доме. И вдвойне невыносимо, когда этот посторонний сует нос в то, что его не касается, — обреченно пробормотал он.

— А что, голосовая программа плохо работает? — спросила София.

— Она функционирует с чудовищными погрешностями. А печатать одной рукой — это напрасная трата времени, — с неубывающим раздражением выпалил босс.

— Что ж, мистер Барлоу, я искренне вам сочувствую. Но это означает лишь то, что вам придется на время примириться с потребностью в помощнике и соответственно с присутствием постороннего в доме, будь это я или кто другой. Могу лишь посоветовать, чтобы вы отнеслись к этому не как к тяжкому испытанию, а как к шансу, который дает вам судьба, чтобы иначе взглянуть на привычные вещи. Это всегда очень полезно. Позволяет по достоинству оценить то хорошее, что есть в жизни, — философски рассудила обладательница феноменальной шевелюры.

Грей свирепел с каждым ее словом, обращенным к нему с назидательной интонацией. Он действительно был готов уже взорваться. Одновременно он удивлялся тому, как девушка может этого не замечать?

— Вы… Вы самая из ряда вон… Да просто возмутительная, наглая девчонка, а никакой вы не помощник! Это, надеюсь, вам ясно?!

— Вы очень напряжены, — снисходительно констатировала София Гейбл. — Это сказывается усталость, сэр. Давайте ужинать.

Девушка подошла к нему с тем, чтобы помочь подняться, и подала костыли. Хмурый, недовольный всем на свете, включая самого себя, Грей Барлоу вынужден был подчиниться. С помощью Софии он поднялся с дивана и поковылял к двери, опираясь на костыли. У двери остановился и дождался, когда она распахнет перед ним дверь кабинета.

А что еще ему оставалось делать, в его-то состоянии?

А вечером после ужина они даже вместе посмотрели телевизор. Недолго, ровно столько, сколько, по мнению Грея, нужно было для того, чтобы девушка, выдвинувшая эту идею и настоявшая на ней, прекратила его донимать, но в то же время ложно не истолковала бы затянувшееся неформальное времяпрепровождение.

Он посидел перед телевизором и даже попытался сделать вид, что ему интересно, но потом, внезапно и удрученно, вспомнил, что — ох! — ему же нужно сделать срочный телефонный звонок!

— Мне принести вам в кабинет горячего отвара? — услужливо спросила София.

— Нет! — резко отказался Грей, но тотчас бесстрастно добавил: — Нет, не нужно этого делать, мисс Гейбл. Ужин был превосходен. Вы замечательно готовите. Мне больше ничего не нужно.

Он оставил Софию наедине с телевизором, но на самом деле наедине с чудесным ощущением собственной нужности. Она уже подумывала о том, что по окончании этой работы неплохо бы пойти учиться на сиделку. Ей бы очень пошли белый халат, бесшумная обувь и понимающее выражение лица. Она бы помогала людям преодолевать их скорби и бедствия, не гнушалась бы никакой работы, вселяла бы в них веру и надежду, являясь воплощением нелицемерной любви. Прежде София не задумывалась над таким вопросом, как призвание. Но этот бедный загипсованный магнат открыл ей глаза на ее высокое предназначение.