Вот с Миланой они ладили неплохо, да еще с Филипом, ее сыном, – они с Куклой были ровесниками, обоим недавно исполнилось шесть. Узнав, что маме придется уехать на несколько дней, а она останется с тетей и братом, дочь не огорчилась, а, наоборот, даже обрадовалась. Скучает ли она по матери? Мария часто не могла понять, что творится у нее в душе, о чем она думает.

Когда Мария уезжала, Кукла подошла к ней попрощаться и, в своей сдержанной манере, коротко обняла мать за шею, позволила поцеловать себя, а потом сделала то, чего Мария никак не ожидала: вручила ей подарок – большого плюшевого оранжево-коричневого медвежонка по имени Винни.

Мария удивилась такой щедрости, но не подала виду. Она знала, как дочка обожает эту игрушку: везде таскает с собой, отказывается ложиться в постель и засыпать без своего плюшевого приятеля. Один глаз у Винни отвалился и потерялся, найти его не сумели, и девочка рыдала так горько, что у Марии разрывалось сердце.

«Он не видит! Ему больно!» – заливалась слезами малышка. Мария обежала полгорода, чтобы купить пуговицу, которая формой и цветом немного напоминала глаз медвежонка, и только после того, как ее пришили, дочка немного успокоилась.

Девочка так сильно привязана к игрушке, потому что ей недостает общества матери – не нужно быть психологом, чтобы понять это. Мария в который раз пообещала себе больше заниматься с ребенком, читать дочке по вечерам, гулять с ней в парке, а в сентябре съездить к морю.

Если все получится так, как Мария надеялась, то деньги на это у нее будут. Да и на хорошую работу она сможет устроиться. Мысли снова вернулись к Плачущему лесу. По всему выходило, что ее дальнейшая жизнь сейчас зависела от этого загадочного, проклятого места.

Мария сорвала с дерева грушу, но та оказалась твердой, как камень: видимо, не поспела еще, поздний осенний сорт. Она огляделась по сторонам, думая, нет ли где компостной ямы, и только тогда заметила пожилого мужчину в соседнем саду.

Старик в низко надвинутой на глаза соломенной шляпе сидел на деревянном стуле вполоборота к Марии под старой раскидистой яблоней. Наверное, видел, как она бродит по саду, и ждал, когда подойдет и поздоровается с ним.

Девушка бросила грушу на землю и подошла ближе к забору.

– Добрый вечер, – сказала она, но ответа не получила.

Возможно, старик туговат на ухо, решила Мария, и поздоровалась еще раз, повысив голос, даже рукой в знак приветствия помахала. Однако ответа снова не получила.

Мария почувствовала себя глупо. Что делать – развернуться и уйти? Попробовать еще раз? Пока она терзалась сомнениями, старик вдруг «ожил»: повернул голову и уставился на девушку. Глаза у него были воспаленные, обведенные красными полукружьями. Кожа мешком свисала с шеи, как у индюка.

Девушка неуверенно улыбнулась.

Старик промычал что-то нечленораздельное.

– Простите, я не…

Старик встал со своей скамеечки и замахал руками, продолжая мычать. Рот его приоткрылся, лицо пошло уродливыми багровыми пятнами.

«Он, наверное, сумасшедший!» – смятенно подумала Мария, отступая назад.

Старик стоял на месте, не делая попытки приблизиться, все так же клокоча и всплескивая руками. Кажется, он пытался показать на что-то.

– Простите, – опять проговорила Мария, пятясь в глубь сада. – Я не хотела вас беспо-коить!

– Не бойся, милая! – раздалось за спиной, и она едва не завопила от неожиданности. – Ох, я тебя, кажется еще сильнее напугала.

Мария обернулась и лицом к лицу столкнулась с Сарой.

– Я так и думала, что ты по саду гуляешь. Это всего лишь Александр. Он немой. Не нужно бояться, он безобидный.

Тем временем Александр, будто выключившись, как игрушка, у которой кончился завод, снова уселся на свой стул, позабыв про Марию. Не обращая на женщин в соседнем саду никакого внимания, он опять погрузился в оцепенение.

Сердце Марии бешено колотилось. Она и сама не могла понять, почему несчастный немой старик нагнал на нее такого страху.

– Идем, милая. Ужин скоро будет готов.

Сара обняла девушку за плечи и увела в дом.

Ужин был великолепен. Сара прекрасно готовила, она была отличной хозяйкой. Рядом с такой женщиной виделся муж, дети, внуки, но второй раз спрашивать, почему она живет в одиночестве, Мария не решилась.

На столе поочередно появились чорба из ягненка, которую в семье Марии ели только по праздникам, жареная свинина с острым соусом, фаршированные помидоры. А какой был айвар! Никогда Мария не пробовала подобного и не уставала нахваливать кулинарное мастерство Сары.

В самом конце трапезы радушная хозяйка выставила на стол бурек с сыром, и Мария, уверенная, что в нее не влезет больше ни крошки, съела большой кусок.

– Мне так здесь нравится, – призналась она. – С удовольствием пожила бы у вас!

– Кто знает, может, и поживешь, – ответила Сара, и в ее словах Марии почудилась не то скрытая усмешка, не то затаенная грусть. – Рада, что тебе хорошо в моем доме. Гостей я люблю, только вот они у меня нечасто бывают.

Мария поймала себя на мысли, что Сара здесь, в Полье Купине, была совсем другой, не такой, какой она встретила ее в Куршумлии.

Сара расправила плечи, будто бы помолодела, и переоделась из толстой кофты в легкие брюки и шелковую блузку. Платок снова был на голове, но теперь Сара повязала его иначе – не по-старушечьи, надвинув на лоб и затянув узлом под подбородком, – а на манер тюрбана, и это выглядело элегантно.

Теперь эта женщина уже не выглядела такой беспомощной, старой, потерянной и нуждающейся в помощи, как в момент их встречи. Мария подумала: будь тогда Сара такой, как сейчас, ей бы, возможно, даже не пришло в голову предложить подвезти ее.

«Может, отправляясь в город за покупками, она нарочно старается произвести такое впечатление?» – подумалось девушке. Но даже если и так, Мария в любом случае не внакладе.

– В какое время мы сможем завтра отправиться в Плачущий лес? – спросила она.

– Встанем, позавтракаем и пойдем. Я встаю не позже семи. Во сколько тебя разбудить?

– Как сама проснетесь, так и меня будите. Мне ведь еще в Белград ехать. Лучше пораньше все сделать.

– Конечно, ты права. Ни к чему откладывать.

Они вдвоем убирали со стола и мыли посуду – Сара отказывалась от помощи, но Мария настояла.

– Если хочешь, можешь посмотреть телевизор в гостиной, – предложила Сара. Мария отказалась:

– Я бы лучше прошлась, окрестности посмотрела.

– Ты их и завтра увидишь. Да и на что в деревне смотреть? Люди, дома. Давай лучше попьем кофе на веранде. Или сок.

Вроде бы мягко сказала, с улыбкой, но Марии почудилось, что это не просто замечание или мысли вслух, а настоятельная рекомендация. Немного удивившись про себя, она не стала возражать.