день я решаю провести с Катей и оставляю ее дома. А завтра уже съезжу в прокуратуру и в больницу. 

Чтобы устроить дочке настоящий выходной, достаю из подвала санки. Сначала идем в магазин, чтобы купить, наконец, ей новые зимние сапожки, а потом идем кататься на горке во дворе. Уклон там хоть и небольшой, но санки катятся отлично. Для таких малышей самый раз. 

Сажаю очередной раз в санки и, сильно толкнув, отпускаю. Катя едет по расскатанной горке далеко, а я улыбаюсь. Рада, что могу доставить ей радость. 

- Саша? – Слышу чей-то вопрос, но не реагирую. – Саш, ты? – слышу ближе и оборачиваюсь. Егор. 

Даже не сразу его узнаю. Вчера в зале он был обычным. В спортивных брюках и футболке. А сейчас в брюках и по выступающему из-под пальто воротнику рубашки понимаю, что Егор-вчера и Егор-сегодня - два разных человека. 

- Привет, - выдавливаю из себя.

- Что тут делаешь? 

- Ничего, стою. – От неожиданности даже забываю, что еще вчера злилась на него. 

- Как мышцы? Болят? 

- Чувствуются. 

- К вечеру будет сильнее. Но ничего страшного. Завтра тренировка. Приходи. Сделаем на другие группы. 

- Ага, чтобы все тело ныло. 

Зачем я только завела разговор. Надо было просто отвернуться. И он чуть-чуть не успел уйти, как возле нас появляется Катя, держа в руке веревку от санок. 

Тысячу раз черт. 

- Твоя? – смотрит на меня, а кивает на Катю. И, не дожидаясь моего тормознутого ответа, присаживается напротив нее. – Привет, принцесса. Как тебя зовут? 

Я сама замираю, хотя сердце ускоряется от волнения. 

Катя так внимательно его рассматривает, приоткрывает розовые губки. А на покрасневших от мороза щечках появляются ямочки. 

Мне даже кажется, что она сейчас заговорити скажет что-то типа «папа»… Она ведь в любом мужчине рядом со мной видит потенциального отца.

- Ее зовут Катя. – Отвечаю за дочку. - И она не разговаривает. – Взрослые карие глаза находят мои и смотрят вопросительно. – Просто год назад  что-то произошло, и она перестала говорить. Врачи говорят, это временно. – Поясняю, чтобы не задавал лишних вопросов. 

- К психологу не ходили?

- Вожу постоянно. Но результата нет. 

- Ты чего молчишь, красавица? – Егор разворачивается к ней и улыбается. – Такие милые девочки должны смеяться, петь песни и задавать тысячу вопросов, м?  Давай, спроси у меня что-нибудь. Я тебе отвечу, обещаю. 

 Боже, пожалуйста! Я даже согласна, чтобы она назвала его папой, лишь бы сказала хоть слово. Понимаю, что ради нее я даже согласна жить с тем мужчиной и полюбить того, кого выберет Катя, с кем  захочет заговорить и кто будет ее любить. Для меня сейчас жизнь дочери и ее здоровье на первом месте. 

Но Катя молчит. А значит, Егор точно не тот, кто нам нужен. Да и у меня ведь другой папа на примете. 

Я вижу, как ее губки два раза приоткрываются и немо произносят один и тот же слог. У нее как будто  голоса нет. Но она идет на контакт с Егором. Хотя не удивительно…

- Давай, скажи еще раз только чуть-чуть громче, чтобы дядя Егор услышал. 

При слове «дядя» Катя выпрямляется и немного отстраняется. Между  ними надрывается та хрупкая паутинка, что их связывала. 

- Знаешь, есть такая сказка «Русалочка». Там девочка тоже отдала свой голос. Читала такую сказку? - Катя машет головой из стороны в сторону. Ну да. Как-то это сказку мы обошли стороной. – Попросишь маму, она тебе почитает, хорошо? - Катя, улыбаясь, кивает, а Егор протягивает к ней навстречу кулак и предлагает стукнуться. 

Она же не мальчик так общаться и не знает этих жестов, но с Егором поднимает ручку в варежке, с собранными в кулачок пальчиками, а он легко стукает по ней. 

Только когда в груди начинает гореть от нехватки кислорода, понимаю, что я не дышу все это время. Как будто он все понимает и ждет, что я это скажу сама. 

- Давай, Русалочка, следующий раз, когда встретимся, расскажешь мне, почему та девочка перестала говорить, а потом почему не говоришь ты, договорились?

Дочка как под гипнозом. Смотрит только на него и, улыбаясь, кивает. Вроде и идет с ним на контакт, но держит дистанцию. Не так просто найти подход к ее сердцу и мыслям. 

Но сейчас точно понимаю, что я одна не справлюсь. Должен быть кто-то еще, кто найдет ключик к ней, кто поможет мне.  

- Пока, Русалочка. Скажешь мне «пока»? - Катя поднимает ручку и машет. – Нет, так не пойдет. Скажи губками «по-ка». Просто без звука. Вот так. И показывает, как это, одними губами. А я тебе открою один секрет. 

Секрет для женщины – это триггер, на который  клюнет любая, будь ей пять лет или двадцать семь. 

Дочка открывает губки и, еле шевеля ими, прощается. Она говорит с ним. Пусть без голоса, но говорит. Закатываю глаза верх и моргаю, чтобы не заплакать. Неужели есть еще надежда, что все когда-то будет хорошо.

И Егор, усмехнувшись, наклоняется к малышке и что-то шепчет на ухо, от чего та широко улыбается. Егор довольно подмигивает ей и поднимается. 

- Что ты ей сказал?

- Это наш секрет, да, Кать? – Подмигивает ей, а она складывает пальчики на ключ, замыкая ротик. - И почитай ей Русалочку.

- Нам пора уже. До свидания. 

Беру Катю за руку и ухожу. Не хочу, чтобы Егор начал спрашивать что-то еще. Есть вопросы, которые ей точно не стоит задавать.

Что он такого сказал ей? В голову лезут разные мысли. И все как одна об одном и том же. Не мог он понять и догадаться. У мужчин не такая развитая интуиция и наблюдательность. 

Глава 3. Онежа

На следующий день

- Я