– Ну, как знаешь, Мари, – огорчалась мать.

По ночам или рано утром Марианне звонил какой-то неизвестный, номер которого не определялся. В первую ночь сонная Марианна неохотно вылезла из постели и подняла трубку:

– Алло! Алло! Кто это? Вас не слышно.

Но на том конце линии слышались лишь тихие потрескивания. Кто-то молчал, слушая её голос, затем трубку положили. В последующие ночи повторялось то же самое.

– Алло! Говорите, не молчите! – недовольно требовала Марианна, но никто не отвечал.

Чтобы странные звонки прекратились, ей пришлось сменить номер телефона.

На Катрин в октябре вдруг нахлынуло творческое вдохновение, и она решила написать портрет Евы. Ева несколько дней позировала ей на фоне золотой осенней листвы, и жёлтая блузка, в которую она была одета, выгодно оттеняла тёмно-зелёный цвет её глаз, делая их ярче. Работа получилась превосходной. Радостная Катрин преподнесла портрет Еве.

– На портрете я выгляжу гораздо красивее, чем на самом деле, – засмеялась Ева, приняв подарок.

– Нет, нет, ты действительно такая красавица, – убеждала её Катрин.

– Зря ты не стала профессиональной художницей, – посетовала Ева, оценивая талант подруги.

– Ну я же не могу эксплуатировать свои творческие способности, – засмеялась Катрин. – Вдохновение нельзя призвать насильно, оно приходит само по себе.

В один из дней, гуляя с Евой в парке, Катрин призналась:

– Знаешь, Ева, мне всегда хотелось иметь сестру, такую, как ты.

– Но, Катрин, мы же и так близки друг другу. – Ева посмотрела на подругу. – Даже ближе, чем кровные родственницы.

– Да, я знаю это, – Катрин улыбнулась. – Я чувствую себя маленькой, застенчивой девочкой, а ты опекаешь меня.

Они шли по дорожке, густо усеянной опавшими листьями. После долгого молчания Катрин заговорила вновь.

– Ева, я хочу ещё раз сказать тебе спасибо за то, что ты спасла мне жизнь, тогда, на озере.

– Не за что благодарить меня. – Ева сняла с волос Катрин кленовый листок, упавший с ветки. – Ты тогда была слишком расстроена, и не понимала, что делаешь. Я не позволила тебе совершить такое, потому что мне было бы очень жаль потерять тебя, свою подругу и сестру.

Взгляд Евы был полон сестринской теплоты, и у эмоциональной Катрин от этого на глазах выступили слёзы.

Энн, порвав с Майклом, обратила своё внимание на Адама Рассела. Она ни к кому не привязывалась надолго, но и не была ветреной особой – просто ей захотелось расшевелить «ботаника» и «книжного червя»: Энн интересовало, целовался ли он хоть раз в жизни? Адам был симпатичным кареглазым блондином, но с девушками не общался, смотрел лишь в учебники. Энн каждый день приходила к нему домой и буквально силой вытаскивала из-за стола.

– Пойдём, пойдём, Адам, смотри, сколько интересного в мире! Нельзя же всю жизнь за книгами просидеть!

И Адам покорно шёл следом за Энн, прекрасно понимая, что сопротивляться бесполезно.

Энн таскала его в театр и в кино, побывала с ним на экскурсиях в нескольких музеях. Даже повела Адама на туристическую смотровую площадку, расположенную на восьмидесятом этаже одного из небоскрёбов.

Поднялись наверх они на прозрачном скоростном лифте. Под ними раскинулся город, кажущийся с такой огромной высоты игрушечным макетом. Улицы уходили далеко за горизонт, автомобили и люди казались совсем маленькими точками. Солнце уже покидало небо, окрашивая облака золотисто-розовым цветом заката. Опускались вечерние сумерки, кое-где уже горели огни фонарей.

– Нравится вид? – спросила Энн у Адама.

– Очень! – От захватившего его восхищения парень не мог подобрать слов. – Я никогда не посещал эту смотровую площадку.

– Ты бы многое упустил, если бы подольше просидел над учебниками, – усмехнулась Энн. – Куда планируешь отправиться, закончив Академию? На Луну или на Марс?

– На Луну, – ответил он. – На Марсе уже есть люди, а на Луну пока запускают только роботов. Хочу быть первым поселенцем на земном спутнике.

– Я уверена, что ты им станешь. – Энн поближе придвинулась к Адаму. – А я буду ждать тебя здесь, на Земле.

Адам вопросительно посмотрел на неё, и Энн, оказавшись вплотную к нему, поцеловала его в губы. Адам растерялся, но лишь на мгновение, ибо в следующую секунду уже сам целовал девушку.

* * *

За окном шёл дождь. Уже был конец декабря, но зима всё никак не желала приходить в город. Марианна лежала с Джеком на кровати, укрывшись тёплым одеялом, которое служило им одно на двоих. Свет был выключен, и в комнате царил полумрак. Джек гладил Марианну по спине, девушка настраивалась на интимное продолжение вечера, но внезапно раздался звонок в дверь. Марианна неохотно убрала от себя руку Джека, и пошла открывать, гадая, кто же мог нанести им визит.

На пороге стояла её мать, Стелла Эванс. Она вошла в прихожую, поставив на пол пакеты с продуктами и стряхнув с зонта дождевые капли.

– Здравствуй, доченька. Мы с отцом так по тебе скучаем. Как ты поживаешь?

– Хорошо, мама. – Дочь обняла её и отнесла пакеты на кухню.

Джек, едва услышав голос матери Марианны, стремительно заметался по комнате, наводя порядок, собирая разбросанные вещи и заправляя постель.

– Джек, иди сюда, – позвала его на кухню Марианна. – Поприветствуй мою маму.

Разбирающая привезённые продукты Стелла вопрошала:

– Ну и как же вы тут живёте? В шкафчиках нет ничего, кроме банок с кофе, холодильник пуст, только один засохший кусок сыра на полке у вас завалялся.

Смутившаяся Марианна не стала говорить матери, что они с Джеком обедают в кафе, а ужин заказывают на дом. Если бы Стелла узнала, то назвала бы это неразумным расточительством и пустой тратой денег.

– И на плите у вас грязно, – заметила Стелла, уже успевшая осмотреть каждый угол. – Мари, где у тебя чистящее средство? Его нет? Завтра же привезу. Кухню, да и вообще всю квартиру, нужно содержать в чистоте. И ещё, Мари, не забудь протереть пыль на подоконниках и полить цветы.

Дочь кивала головой, обещая, что всё сделает.

Когда Стелла ушла, Джек недовольно пробурчал:

– Она могла бы хоть предупредить, что придёт. А то ведь даже не позвонила.

– Ну что ты говоришь, Джек? – возмутилась Марианна. – Она же моя мама, не чужой человек, поэтому может навещать меня, когда захочет, в любое время.

Марианна села рядом с ним, притягивая его к себе.

– Я у родителей единственная дочь, к тому же мне всего восемнадцать, поэтому они так беспокоятся обо мне.

– Твоя мать упорно не желает признавать меня своим будущим зятем. – Джек опустил голову девушке на грудь. – Смотрит на меня, как на последнего негодяя, который просто совратил её дочь.