— Нет, месье.

— Сестра Кларабелль жалуется, что вы порой ведете себя не так, как положено.

— Я буду стараться, месье.

Вначале на этих встречах Мерси демонстрировала ледяное презрение. Однако позже, когда сестры, изрядно намучившись с ней, стали призывать Джулиана на помощь всякий раз, как она поднимала мятеж, между ними начали вспыхивать ссоры, в которых обе стороны имели полную возможность продемонстрировать свой темперамент.

Однако за последний год, вынуждена была признать Мерси, напряженность между ними немного спала. Повзрослев, она взглянула на него глазами женщины и вдруг увидела, что Джулиан Деверо дьявольски привлекателен. Достаточно ей было увидеть его, и у нее начинали дрожать колени. А порой, когда его холодный, чуть циничный взгляд вдруг останавливался на ней, ее начинал бить озноб. Бедняжке приходилось прилагать невероятные усилия, чтобы не дать ему заметить, что с ней происходит. Отчасти поэтому она поощряла ухаживания Филиппа. Он предлагал ей возможность спастись — спастись от надоевших монахинь, от Джулиана и от этих новых, сводивших с ума чувств, так странно перемешавшихся в ее душе с мрачными воспоминаниями детства.

Наконец ворота распахнулись, и появился Филипп Брусcap. Это был высокий худощавый молодой человек со светлыми волосами, лет двадцати на вид.

При виде его у Мерси вырвался вздох облегчения.

— Филипп! — нетерпеливо крикнула она. — Сюда! Скорее!

Увидев ее, Филипп бегом кинулся к Мерси и быстро поцеловал в щеку.

— Ты скучала по мне, правда?

Мерси подняла на него глаза, отчаянно моля Бога о том, чтобы его поцелуй, ощущение его рук, обнимавших ее за талию, пробудили в ней хоть какие-то чувства. Впрочем, не важно, подумала она, все это еще придет — после свадьбы.

— Да, милый! Еще как скучала!

И в тот момент, когда Филипп, забыв обо всем, привлек девушку к себе, ворота монастыря распахнулись и на пороге появился Джулиан Деверо.

Мерси и Филипп отскочили друг от друга как ошпаренные. Оцепенев от ужаса, Мерси остановившимся взглядом смотрела на своего опекуна. Джулиан появился на редкость не вовремя, а от его взгляда, как она уже знала, мало что могло укрыться. Так оно и вышло — заметив парочку, он быстро направился к ней. На губах его играла жестокая усмешка, стук каблуков отдавался в ушах перепуганной девушки погребальным звоном. Наконец Джулиан остановился перед ними. Глаза их встретились, и сердце Мерси ухнуло в пятки.

— Что это значит? — спросил он, переводя холодный взгляд с Мерси на Филиппа.

Мерси заставила себя гордо вздернуть подбородок.

— Месье Деверо, позвольте представить вам Филиппа Бруссара… моего друга.

Филипп шагнул вперед, неуклюже протянув Джулиану руку:

— Месье Деверо, весьма польщен знакомством с вами. Мерси рассказывала… рассказывала о вас немало хорошего…

— Да неужели? — с ядовитой усмешкой перебил его Джулиан, не обращая внимания на дрожащую руку Филиппа. Когда тот, окончательно смутившись, опустил ее, Джулиан добавил: — Прошу меня извинить, месье Бруссар, но я не могу позволить, чтобы вы оставались наедине с моей подопечной без надлежащего присмотра. Это совершенно недопустимо! Так что будьте любезны оставить нас.

Филипп судорожно глотнул.

— Да, месье… конечно, месье. Я… Мы поговорим позже.

И Филипп едва ли не бегом бросился к воротам.

Джулиан повернулся к Мерси, и та чуть не зарыдала от злости, увидев на его губах всю ту же ядовитую усмешку.

— Какой пугливый юноша! Вы уверены, что ему не станет дурно от страха?

Мерси едва сдержалась, чтобы не стукнуть кулаком по этому ухмыляющемуся лицу. Из груди ее вырвался возмущенный вопль:

— Как вы посмели, месье? Как вы могли так грубо, так презрительно разговаривать с Филиппом?

— Зато ваше поведение, моя дорогая, конечно, выше всяких похвал, да? Встретиться… с любовником… тайно…

— Но он вовсе мне не любовник, месье!

— В самом деле? — Джулиан шагнул к ней. — Тогда объясните, ради всего святого, что у вас за отношения с месье Бруссаром?

— Это совсем не то, что вы думаете! — гордо вскинув подбородок, заявила она.

Джулиан насмешливо фыркнул:

— Не юный ли месье Бруссар причина того, что меня вдруг так неожиданно вызвала к себе мать Аниза?

— Да, — смущенно призналась Мерси.

— Ну что ж, пойдемте. — Насупившись, он взял ее под руку и повел за собой.

Мерси пришлось почти бежать, чтобы не отстать от Джулиана, быстро шагавшего по дорожке.

Они остановились перед массивной входной дверью, и тут вдруг Джулиан обратился к ней:

— Отправляйтесь к себе в комнату, Мерси! Я сам поговорю с матерью Анизой. И о царящих в ее заведении возмутительно свободных нравах, и об отсутствии надлежащего надзора за воспитанницами, чему я сам был свидетелем! А потом побеседую с вами.

Мерси задохнулась от ярости. Но за эти годы она уже успела понять, что в такие минуты протестовать не только бесполезно, но даже опасно.

— Да, месье, — пробормотала она и исчезла.

— Как вы могли допустить такое?!

Джулиан Деверо мерил быстрыми шагами кабинет матери-настоятельницы. Мать Аниза и сестра Кларабелль, съежившись в углу, не сводили с его разгневанного лица широко раскрытых, испуганных глаз.

— Прошу вас, месье Деверо, не могли бы вы присесть, чтобы мы могли обсудить этот вопрос спокойно?

— Спокойно?! — взвился Джулиан, всплеснув руками. — Неужели вы ничего не поняли?! Я только что застал свою воспитанницу с каким-то молодым хлыщом весьма сомнительного вида… а ни одной наставницы и близко не было!

— Да, месье, уверяю вас, мы все понимаем. Мы с сестрой Кларабелль приносим вам наши глубочайшие сожаления, — перебила его мать Аниза.

— Как такое могло случиться? — недоуменно пожал он плечами.

— Случиться, месье? Но что именно? — удивленно посмотрела на него сестра Кларабелль.

Хмурый взгляд Джулиана остановился на бледном лице пожилой монахини.

— Как моя воспитанница смогла познакомиться с молодым Бруссаром?

Монахини испуганно переглянулись.

— Могу только предположить, месье, что это произошло во время мессы. Но все было совершенно невинно, уверяю вас… — сказала сестра Кларабелль.

— Молодой Бруссар просил руки Мерси. По моему мнению, для вашей воспитанницы это была бы весьма удачная партия… — вмешалась в разговор настоятельница.

— Удачная партия?! — загремел Джулиан. — Неужели вы осмелились подумать, что я соглашусь выдать свою воспитанницу за сына какого-то трактирщика?