День святых Кирилла и Мефодия, День славянской письменности и культуры, и именно в этот день каждому из нас в ЦПК выдали гигантскую стопку учебников – 20–30 брошюр формата А4. Комически огромная стопка, как в каком-то мультфильме!

– Это теоретический материал, который надо усвоить. У вас есть две недели.

Как это сделать?

Я начала все зубрить и занималась этим каждый день, с 24 мая по 12 июня – до Дня России. В этот день в ЦПК был выходной. И 12 июня я поняла, что мой мозг взорвался. Я же совсем не технарь, я гуманитарий. Я не знаю, как закончить прямой эфир в соцсетях! Да, я хорошо училась в школе, мне нравилась химия, но физика – не моя сильная сторона! Что-то я очень хорошо помню еще со школы, но после нее я не изучала ни физику, ни другие точные науки! А ведь в ЦПК приходят учиться инженеры, люди с определенной базой знаний!

Когда я выпускала спектакль «Кроличья нора» в Театре на Малой Бронной, мне нужно было написать на доске уравнение Шредингера. Я замороченный человек, и для меня делом принципа было понять, что это за уравнение, о чем оно, я смотрела про него фильм, читала книги про черные дыры – я не могла написать уравнение Шредингера без понимания того, что оно значит. Теперь – такая же история, только объем материала в несколько раз больше. Мы учили аббревиатуры кораблей, названия приборов. Я ведь до этого даже не знала, как выглядит ракета! А мы изучали строение космического корабля, его особенности, системы жизнеобеспечения.

Мне кажется, первые три дня занятий мне помогало только терпение, потому что с девяти утра до шести вечера я не понимала ни одного слова из того, что говорили на лекциях. Ни одного слова! Дело было не в людях, которые нам преподавали, – они хорошо знают свои предметы. Я слушала их, записывала в тетрадь.

И только через неделю начала задавать вопросы. А до этого и вопросов не было! Я не знала, что спрашивать. Для меня, например, одинаково звучали название партии РСДРП (Российская социал-демократическая рабочая партия) и название ручки РДСП (клапан в скафандре). УКП, СОЖ, СОТР, РУО, РУД, РПВ-1, РПВ-2, СА, БО, ЭПК-РД, ПОВК[1]… Все эти аббревиатуры были для меня как иностранный язык. Потом, спустя неделю, я начала узнавать знакомые слова: «Ручка откачки конденсата…» («О, это с моей стороны в корабле»).

Мне казалось, что мой мозг лопнет, что он уже отказывается все это воспринимать. Он словно говорил мне: «Оставь все это! Иди снимайся в кино, тебя там ждут». Эта фраза звучала в моей голове через день.

Каждый день полтора-два часа я ехала до ЦПК и потом столько же обратно вечером, ежедневно по три-четыре часа проводя в дороге. Дома меня ждали дети, чтобы поговорить со мной хотя бы ночью, просыпались ради этого и рано утром. Около одиннадцати вечера я укладывала детей спать и садилась за учебники, перечитывала свои записи, пытаясь во всем этом разобраться. Очень злилась. Учебник «Конструкция и компоновка транспортного корабля „Союз“»… Сколько раз я бросала его дома об стену и кричала: «Чем ты занимаешься?! Зачем тебе это все надо?!» Сколько раз я так кричала! Начитывала учебник на диктофон, слушала записи, пока ехала в машине… Меня уже просто тошнило от этого! Но я слушала записи снова и снова…

К нам ведь было такое отношение: «Пришла какая-то актриса… Кто она такая? Это же несерьезно. Что она вообще может?» Я понимаю такое отношение, но не принимаю. «Какие-то актеришки, кривляются на сцене, песни поют, любой на это способен!» – так в принципе к актерской профессии относятся многие, кто с ней не знаком. Подумаешь, кино они там снимают. Ну поплакала, ну посмеялась – разве это работа?

Делом принципа для меня было – доказать, что актерская профессия – это тяжелый труд, если ты делаешь его честно. Но доказать, что ты собой представляешь на самом деле, можно только поступками, не словами. Поэтому мне было важно сдать зачеты.

Я, конечно, всегда была отличницей. В какой-то момент я замучила всех преподавателей, требуя объяснять снова и снова то, что оставалось непонятным. Я хорошо справилась с первым зачетом. Но впереди был темный лес! Чем дальше мы продвигались, тем больше информации нужно было усвоить, она росла в геометрической прогрессии. И нужно было изучать новое, не забывая то, что уже прошли.

Лекции у нас начинались в девять утра. Потом, как правило, нам отводили два с половиной часа на спорт. Затем – перерыв на обед. Где-то в шесть-семь вечера мы заканчивали. Помимо занятий нам нужно было находить время для подготовки к фильму – иногда мы посвящали этому вечера, иногда субботы.

Таким был наш первый месяц в ЦПК.

Физрук Шемчук

Отдельно хочется рассказать о нашем физруке Шемчуке, благодаря которому я почувствовала себя героиней фильма Стенли Кубрика «Цельнометаллическая оболочка».

Сегодня пишу об этом уже с улыбкой и юмором, потому что в результате мы остались большими друзьями. Но начало спортивной подготовки проходило под девизом «Вам не выжить».

Вижу в своем расписании урок физкультуры и радостно на него иду. Иду в надежде, что спорт наконец ворвется в мою жизнь: меня научат правильно бегать, плавать, я накачаю пресс, стану заметно здоровее и красивее.

Меня встречает очень взрослый мужчина в потрясающей спортивной форме.

– Сегодня мы будем сдавать нормативы! – говорит он командирским тоном.

– Здравствуйте! Как зовут-то вас? – спрашиваю.

– Евгений Петрович.

– Очень приятно, Евгений Петрович, меня Юля зовут.

– Юлия Сергеевна, сегодня мы с вами сдадим все нормативы.

– А что входит в нормативы?

– Тридцать отжиманий, сто приседаний, пробежать на дорожке Гагарина…

Надо сказать, нигде в анкете я не писала, что вхожу в олимпийскую сборную России. Я смеюсь, потому что не знаю, как с ним разговаривать. Он такой серьезный! На отборе мы уже сдавали нормативы, а тут, оказывается, нужно сдать их снова? Я, конечно, никакой не космонавт, но вроде и не студентка первого курса. Что за муштра? Зачем такой жесткий тон?

Начали проходить тренажеры в зале.

Надо пробежать 12 минут на дорожке Гагарина: она состоит из железных валиков (подобная дорожка есть на МКС). Чтобы она двигалась, нужно бежать по ней с усилием, заставляя валики вращаться. Когда я сошла с нее, ноги у меня буквально тряслись.

Дальше – космический велотренажер ВБ-ЗМ, с очень тугой ручкой. Не знаю даже, какие усилия