ее звали Людмила Шувара. В детстве нас ребята дразнили: «Тили-тили тесто жених и невеста».

После окончания школы и службы в армии я сел в поезд и уехал в Москву, а она, окончив техникум, тот же, что и моя сестра — куда-то в Костромскую область.

С Людмилой Шуварой я и решил связать свою жизнь.

Она была подругой моей сестры. Анна давно знала о моих симпатиях к Шуваре. Подталкивала нас друг к другу. Ей хотелось, чтобы мы были вместе. Слова, которые она случайно услышала от меня, о том, что я решил сделать Людмиле предложение, Анна восприняла на ура и, вызвалась мне помочь.

— Сеня я напишу ей, — сказала сестра. — Вот увидишь, мы в миг сыграем свадьбу!

Я хотел остановить ее, но удержать сестру было невозможно. Однако попытки Анны ни к чему не привели. Мне тоже не удалось ничего сделать. От серьезного разговора Людмила уклонялась. Едва я открывал рот и принимался говорить, как она меня прерывала:

— Сеня, я сейчас ничего в своей жизни менять не могу, не сердись на меня, хорошо!

После ее слов, я, разворачивался и уходил. Но обижаться на Людмилу долго я не мог, так как меня все время тянуло к ней.

Сколько раз я пытался забыть Шувару, найти себе другую девушку, но это мне никак не удавалось. Хотя возможности были. Я работал на большом заводе, по вечерам учился в институте. Друзья, да и просто знакомые пророчили мне блестящее будущее. Но чем больше я знакомился с девушками, тем больше в них разочаровывался. Невольно я сравнивал их с Людмилой, чего, конечно, делать не нужно было.

Женился я неожиданно и, конечно же, не на Людмиле. Моей женой стала совсем другая девушка. Не знаю, забыл ли я Шувару или нет, но Еленой — так звали мою жену — я был доволен.

Встреча произошла случайно. В Манеже, проходила выставка. Я, посетив ее, пройдясь по Александровскому саду, через Исторический проезд выбрался на Красную площадь. Была прекрасная летняя погода, и мне не хотелось ехать в метро. Я решил спуститься к реке, а затем сесть в автобус и проехаться по набережной Москвы-реки.

Поднявшись на Красную площадь, я столкнулся с девушкой, вернее она сама бросилась ко мне, протягивая фотоаппарат:

— Молодой человек, можно вас на минуточку?

Одно время я увлекался фотографией. Мне в ней нравился процесс подготовки к съемке. Держа в руках камеру, я мог без стеснения рассматривать человека, которого фотографировал, руководить им. Иногда мне удавалось заглянуть глубже и увидеть то, что обычно скрывается за внешним видом.

Взяв в руки старенький «Зоркий», я не устоял. Вместе мы пробыли не один час. Другая девушка уже давно бы прогнала меня, но Елена оказалась той, которая была мне необходима. Прильнув к видоискателю фотоаппарата, я в ней увидел свою невесту, жену, мать моих будущих детей.

Елена была родом с Урала. Она жила вместе с матерью и бабушкой. В Москве Елена оказалась проездом. Вечером я проводил девушку на поезд, так как у нее была путевка, и она торопилась в город на Неве:

— Я просто хочу, — сказала она мне, — не знаю, как, но хочу увидеть этот город, походить по нему, подышать его воздухом. В нем родился и вырос мой отец. Хорошо бы, он сейчас был рядом, но его нет. Он умер, когда мне было всего три года.

Во время прощания я не удержался и на виду у всей группы туристов поцеловал Елену. Она же в ответ сказала:

— Ну вот, теперь я буду думать еще и о Москве.

Но думать долго ей не пришлось. Скоро Елена, покинув свой город, переехала ко мне жить.

Первое время нам было трудно. Я не сразу стал хорошим мужем, а она — хозяйкой дома. Семьей мы почувствовали себя только тогда, когда у нас родилась дочка.

Веселый, живой ребенок — словно светился. Я назвал дочку Светиком. Жена не возражала.

Моя сестра Анна была рада за меня. Присутствуя на крестинах моей дочери, она сказала:

— Знаешь, брат, Елена больше, чем кто-либо, подходит тебе. Правильно ты сделал, что не женился на моей подруге. Выбрал ту, что надо, — и она в знак солидарности со мной задрала вверх большой палец. Я был рад этим словам сестры.

Прошло время, и однажды не кто-нибудь, а Анна, похвалившая Елену, чуть было не разбила мое счастье.

Мне тот день, когда она проездом ненадолго остановилась в Москве, запомнился. Елена вместе с дочерью гостила тогда у своей матери. В доме кроме нас никого не было. Сестра, не знаю отчего, вдруг перешла на шепот:

— Сеня, знаешь, кто со мной хотел приехать? Ни за что не догадаешься? Людмила! Но я, ее не взяла… Как бы ты отнесся, если бы здесь вдруг появилась Шувара?

Не знаю отчего, — возможно поведение Анны заставило меня так ответить, — но я сказал ей:

— Как-как? Просто! Если хочет, пусть приезжает.

Анна тогда кивнула мне головой. Немного помолчав, она перевела разговор на другую тему. Я смотрел и пытался понять, что могло соединять мою сестру с Людмилой. Ведь Анна резко выделялась в сравнении с Шуварой. Сестра была блондинкой, за ней ребята ходили табуном.

Рядом с Анной Людмила всегда проигрывала, ей, казалось, нужно было бы избегать такого соседства, но, они дружили и часто, когда была возможность, встречались.

Когда Анна уехала, я отругал себя за то, что согласился на приезд Людмилы. Мне было трудно понять: «Зачем Шуваре это было нужно? Чего она желала увидеть в Москве? Может, причина — это я?» — вопросы так и сыпались, но ответов у меня на них не было.

Пусть будет, что будет, решил я и о разговоре с сестрой забыл. Но, как оказалось после, напрасно.

Людмила приехала неожиданно. Я ее увидел возле дома, с чемоданчиком в руке, когда возвращался с работы. Она первая меня поприветствовала, и я пригласил ее подняться к себе в квартиру.

Елена встретила нас. Она уже успела сходить в детский сад и забрать Светика. Я представил гостью жене:

— Это! — сказал я, — дочь Анастасии Ивановны Шувары, тети Насти, которую ты знаешь— Людмила!

— Да-да! — ответила Елена. — Я знаю тетю Настю. С ней меня познакомила твоя мать Надежда Кондратьевна.

Елена была не крещеной. Перед нашей свадьбой моя мать настояла, чтобы Елену окрестили. Шувара ей стала крестной.

Моя жена слышала о Людмиле. Я даже знал от кого — от Анастасии Ивановны — та, конечно, ей наговорила много чего… Правда, до этого момента Елена