— Да, только у нас у всех тут несколько ролей. — Широким картинным жестом Медичи сорвал с себя цилиндр, но мартышка ловко уцепилась за его мантию. Директор круто развернулся в сторону Ронго, так и не заметив Бэрримора. Пытаясь не обращать внимания на клоунов, которые согнулись пополам от смеха, Медичи ткнул в Ронго пальцем.

— Ты отвечаешь за бухгалтерию, финансы и инвентарь, а значит, и за наличие животных в клетках. Я хочу, чтобы ты немедленно отыскал эту обезьянку.

Ронго проследил глазами за Бэрримором. Мартышка спрыгнула наземь и торопилась забраться в коробку, которую открыл для неё Пак за спиной у Медичи.

— Я поищу.

— Ладно, все за работу, — объявил толстяк, надевая обратно цилиндр. Тут директор цирка застыл, удивлённо выпучив глаза. — Холт?

Холт кивнул. Вокруг него поднялся одобрительный гвалт из радостных голосов и дружеских подтруниваний, и на лице мужчины заиграла искренняя улыбка, когда счастливый Медичи позвал его зайти к нему в служебный вагон. Милли и Джо последовали за отцом в маленький кабинет директора. Медичи уселся в кресло за столом, на котором царил беспорядок, а Фарьеры забрались на высокие стулья.

— Этот зимний грипп пронёсся, как ураган. Наталья, Винченцо, семья Вандерджесов… и вот, бедная Энни. Она долго боролась. — Медичи вытащил грязный платок и промокнул глаза. — Она была лучшая среди нас, Холт.

Твёрдо решив не позволять эмоциям брать верх, Холт расправил плечи.

— Да, была. И чтобы почтить её память, давайте покажем в этом сезоне высший класс! Ну а теперь, где мои кони?

— А, тут такая история. — Медичи откинулся на спинку кресла, скрестив пальцы на животе и отрешённо уставившись в потолок.

— Какая история? — спросил Холт.

— Он их продал, — раздались хором тоненькие голоса детей.

Отец обернулся к ним. Они, должно быть, шутили? Но директор не стал ничего отрицать. Холт пронзил Медичи недоверчивым взглядом.

Тот неудобно заёрзал, не желая встречаться с ним глазами.

— Ты был далеко, воевал против этого кайзера, Вильгельма II. Видит бог, я тоже не сидел сложа руки — отвоёвывал нашу славу у радио и кино. Раньше-то были сотни цирков-шапито, а теперь мы среди немногих удержавшихся на плаву.

— Наш номер был гвоздём всей программы! — воскликнул Холт.

— Сначала мы лишились тебя, затем Энни, кому на них скакать? Если бы только Милли умела…

— Я не хочу выступать на публике! — твёрдо отрезала девочка. — Ещё чего, скакать в дамском седле и жонглировать тарелками… — Повернувшись к дочери, Холт внимательно уставился на неё, пытаясь подавить обиду, поднявшуюся в душе.

— Видишь, какая она упрямая, — пожал плечами Медичи.

Милли гордо подняла голову:

— Я хочу делать научные открытия. Я хочу, чтобы меня запомнили благодаря моим познаниям.

— Тогда освой ясновидение или телепатию! Что-то, что можно пустить в дело! — развёл руками Медичи.

Старый спор прервал Джо.

— Я могу стоять на руках почти десять секунд, — вставил он.

— «Мальчик, который стоит на руках». Мы разоримся к июлю, — саркастично ответил Медичи.

— Значит, всё это время, что мы учили тебя скакать верхом… — начал Холт, обращаясь к Милли.

— Нет, серьёзно, смотри, пап! — Джо вскочил на ноги и быстро перевернулся, упёршись руками в пол, но почти тотчас потерял равновесие. Переместившись поближе к стенке, он попробовал снова.

— Холт, я всей душой за этого парня, — произнёс Медичи, пока Джо пытался выпутаться из собственных ног, — но он совершенно не унаследовал твою атлетическую форму.

Холт развернулся к Медичи и нахмурил брови.

— Погоди, но без лошадей — в чём же, чёрт возьми, будет мой номер? Я всё ещё могу скакать верхом, — настойчиво проговорил он. Интуитивно подняв руки, он не сразу понял, что поднимает только одну. Последнее время такие вещи часто с ним случались. Он попытался отбросить мысли об этом и продолжил: — Можно забыть о трюках с верёвкой, но прыжки через бочку, скоростные заезды… У меня есть идеи с новыми поворотами… — Он оборвал свою речь, увидев на лице Медичи сомнение. — Народ придёт посмотреть на меня.

Медичи отвёл взгляд в сторону.

— Холт, друг мой, боюсь, номера с наездниками уже устарели. Людям не интересны лошади — они видят их каждый день. В цирке они ищут чего-то нового.

— Макс, пожалуйста. — Голос Холта стал мягче. — Мне нужна работа.

Медичи всегда относился к труппе, как к семье, и Холт знал, что его не выгонят на улицу только потому, что лошадей больше нет… Но бывшему трюкачу необходимо было почувствовать себя нужным. Ему необходимо найти себе занятие.

— А вот тут есть хорошая новость, — объявил Медичи. — Есть у меня одна работёнка.

Холт оживился:

— Отлично! Дай мне какой-нибудь взрывной номер.

Медичи почесал нос и облокотился на стол. Кресло под ним заскрипело.

— Помнишь Ичи Макфи? Этот жулик в итоге сбежал с нашей бородатой женщиной. С тех пор их подменяют рабочие, но мне нужен кто-то постоянный для присмотра за слонами.

— Ты шутишь. — Холт едва мог скрыть своё разочарование.

Милли и Джо обменялись тревожными взглядами.

— Да нет, не шучу. Это большое дело. Да ты и сам знаешь, — заявил Медичи.

— Нет, не знаю. Это дело большой лопаты для большой кучи…

— Папа! — оборвали его дети. Энни никогда не терпела при себе ругательств.

Холт вскочил на ноги.

— Ты продал моих лошадей, зато оставил своих слонов. Своих тощих, чесоточных, копеечных слонов!

Медичи поднял руку, призывая к спокойствию.

— Слоны для нас очень важны. Особенно в нынешнем сезоне. Вообще-то это против моих правил, но в этот раз я в них вложился. — Он спокойно улыбнулся Холту.

У Холта упали плечи. У него действительно не было выбора: цирк был и его семьёй, и домом, и работой сразу. Другого ремесла он не знал. Он не мог уйти: ему надо было содержать детей. Мужчина взглянул на их лица, полные надежды.

— Ну хорошо. Пойдём посмотрим на твоё вложение, — проворчал он.

Джо еле поспевал за Холтом, Медичи и Милли, которые твёрдым шагом направлялись к звериным вагонам. Откуда-то с той стороны донёсся отчаянный рёв. Медичи ускорил шаг.

На краю металлического пандуса стоял Руфус Соргам с шестом в руках. Внутри вагона один из его помощников пытался загнать слона на пандус, пока другой с усилием тянул за верёвку, обвязанную вокруг слоновьей шеи. Слон поднял хобот и снова издал оглушительный рёв. Это Голиаф, понял Джо.

— Давай-давай! Шевели своими вонючими морщинами! — крикнул Руфус и ткнул слона в бок с безопасного расстояния.