А если я так уж нужна следователю — пусть приезжает, я его чаем со смородиновым листом напою.

Когда «младшенькие» уехали, Ольга Александровна налила себе душистый чай и глубоко задумалась.

Это была строгая и сдержанная женщина, «Немка», как звали ее ученики (она преподавала немецкий язык и даже выйдя на пенсию помогала школьникам усвоить все тонкости грамматики), и по характеру походила на распространенное представление о жителях Германии — педантичная, не очень общительная, казалось, начисто лишенная чувства юмора и склонности к пылким проявлениям эмоций. Жизнь в одиночестве на даче нисколько ее не тяготила, более того, она предпочитала, по ее собственному выражению, общаться с умным человеком — с самой собой. Именно здесь она увлеклась переводами малоизвестных немецких поэтов. Она считала, что перевод стихотворения должен передавать не только смысл и ритм, но и звуковой рисунок подлинника, потому что каждый звук выражает какую-то эмоцию, порождая ощущение. Например, неправильно укачивать ребенка шишикая — звук Ш пугает, это приглушенный неразборчивый звук в тишине и темноте, шорох, шепот, шипение, шаги… И Баю-бай не подходит: Б в сочетании с гласным — резкий, активный, бодрый, барабанный, боевой. Лучше всего засыпать под «ой люли-люли». Ольга Александровна часами вслушивалась в мир, рылась в словарях, подбирая синонимы, — получалось неплохо, и одно небольшое, можно сказать, элитарное издательство уже опубликовало пару подготовленных ею сборников.

Но сейчас ее мысли занимало другое. Она знала, что у нее украли: фотографию и две бумажки, исписанные почти выцветшими буквами, которым было уже 65 лет. Три знака совсем другой жизни, никому не известной, хранившейся в самом глубоком колодце ее души. Три свидетельства самых счастливых лет из ее 86, за которыми последовали годы самые страшные, беспощадные, выжегшие ее прежнюю жизнь дотла и поселившие в ней постоянный страх, ставший со временем привычкой. Она давно должна была уничтожить этот конверт, но рука не поднималась… Очень рациональная во всем остальном, Ольга Александровна не могла заглушить в себе чувство, что, уничтожив конверт, она убьет свою юность и предаст дорогих ей людей — по крайней мере, их память.

Сказать следователю о пропаже или умолчать? В конце концов, о существовании конверта никто не знает… Ведь сказав А, придется сказать Б и рассказать все остальное — от одной этой мысли страх опять подступил к горлу. Умолчать? А если потом его найдут у воришек и ей надо будет объяснять свое молчание? Может получиться еще хуже…

Чувствуя, что ее окончательно покидает способность здраво рассуждать, Ольга Александровна резко поставила на стол кружку с остатками чая и сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладонь.

— Немедленно прекратить истерику! Возьми себя в руки! Сначала надо выяснить, действительно ли конверт украден. Если да — начнешь искать выход, — громко и отчетливо сказала она самой себе и потянулась за пишущей машинкой.

— ЛЕТУЧКА

Летучка во вторник утром была не слишком оптимистичной. ПэПэ подвел итоги:

— По двум направлениям у нас есть некоторый прогресс: юную наркоманку определили — это бывшая ученица школы, в которой работает Пономаренко и учится Вера. Ею теперь будет заниматься отдел по борьбе с наркотиками, смерть ее была, можно сказать, несчастным случаем — аллергия, степень вины Пономаренко предстоит уточнить. Второе — получен ответ по покойному — это с высокой долей вероятности Николай Капустин, частный детектив. Криминальными историями, как правило, не занимается, специализируется на семейных проблемах. Сергей, отправитесь в его контору, выясните, чем он занимался в последнее время, его контакты с Пономаренко и Красавиными. Есть и регрессы, главное — похищен Пономаренко! Мы потеряли свидетеля и, похоже, соучастника. Хотя теперь точно знаем — ну, или можем уверенно выдвинуть гипотезу, — что у Красавиных что-то украли — тот самый пакет, который физрук передавал пассажиру машины. Выйти на след похитителей пока не удается. По номеру машины, который, к счастью, заметил Кораблев, ее обнаружили брошенной достаточно далеко от дома Пономаренко и выяснили адрес проживания ее хозяина. Никита (ПэПэ обратился к Кораблеву), поищите свидетелей на месте угона машины — может быть, кто-то видел происшествие. Машина угнана со двора, там наверняка есть глазастые бабушки. Константин, Вам предстоит опять посетить квартиру Пономаренко, Ваша задача — заняться его связями, основное внимание — Капустину и Красавиным, но проанализируйте и остальные, вдруг есть хоть какая-то зацепка к похитителям. Поговорите с его друзьями, соседями, его дамой сердца, если таковую найдете. Но остается центральная загадка — что именно искали у Красавиных. Сегодня Вера в школе, Анастасия на работе, Мария приводит в порядок квартиру. Ольга Александровна осталась на даче, попросила сложить все ее разбросанные вещи в коробку, она их потом разберет, но уверена, что у нее украсть было нечего. Сделаем так. Михаил Анатольевич, Вам предстоит очаровать и разговорить Марию Александровну, а заодно помочь ей устранить разгром. Вы человек опытный, заметите, если она что-то скрывает или чего-то опасается. И вообще, поболтайте с ней, были ли какие-то странные события в последнее время, нет ли в ее прошлом чего, что могло бы интересовать или быть опасным для кого-то. А я приглашу на обед Анастасию — мне не дает покоя вопрос, как она опознала Пономаренко в покойном, который к тому же был совсем даже Капустин. За дело, друзья!

— СТРАННЫЙ ЖУРНАЛИСТ

Когда Михаил Анатольевич позвонил в квартиру Красавиных, Мария Александровна уже убрала комнату Веры и разбирала комнату Ольги Александровны. Она складывала в коробку вещи матери, чтобы потом заняться своими.

Женщина была очень похожа на мать и внешне, и по характеру, только, пожалуй, еще более энергичная и решительная, но сейчас следователю бросилась в глаза ее растерянность с оттенком озабоченности, может, даже страха.

— Могу Вам помочь? — спросил он.

— Спасибо. Разве, что поставить книги на полки.

— По алфавиту?

— Да неважно, потом переставим, сейчас нужно хоть как-то все прибрать.

— В книгах ничего не может храниться? Или лучше перетряхнуть на всякий случай?

— Перетряхните, хотя я уверена, что в них ничего нет.

Некоторое время они работали молча, потом Михаил спросил:

— Пока никаких пропаж не выявили?

— Нет. Все время голову себе ломаю, что могло заинтересовать у нас грабителей — ничего на ум не приходит.

— Извините, но мне кажется, что Вы чем-то взволнованы, встревожены — я не прав?

Мария вздохнула:

— Пойдемте попьем чайку.

Чай она готовила тоже в молчании и только обхватив ладонями горячую кружку заговорила:

— Вы правы. Недавно произошло странное событие, и я не могу понять, связана с ним кража или нет… Возможно, я просто очень подозрительна…

— А Вы расскажите мне, и мы